Татьяна Устинова - Саквояж со светлым будущим

Маша покорилась и полезла. Кусты затрещали, как ей показалось, очень громко, листья полезли в глаза, и она проломилась на ту сторону живой изгороди как раз в тот момент, когда на веранду вышла хозяйка дачи Мирослава Цуганг-Степченко, которая никак не могла решить, прислуга Маша или нет, и сильно из-за этого переживала. С ней были две прекрасные дамы и один джентльмен, значительно менее прекрасный. Все трое с изумлением уставились в пролом в кустах, который устроила Маша Вепренцева.

— Господи, — с громким недоумением сказала одна из дам, — что там такое?

— Это я, — зачем-то откликнулась Маша и из-за кустов глупо помахала рукой, — извините меня, пожалуйста!

Дама пожала плечами и приподняла безупречной формы брови, впрочем, быстро их опустила — как пить дать косметолог запрещал мимические ужимки во избежание ранних морщин.

Ее звали Лида Поклонная, и она была актрисой. Никто не знал, в каких фильмах и спектаклях она играла, зато все знали, что она жена знаменитого Андрея Поклонного, героя многочисленных телевизионных сериалов, концептуальных и массовых кинокартин, спектаклей, постановок, шоу и даже новейших эпопей. Про «звездную пару» писали газеты и журналы, их фотографии помещали на обложках, об их личной жизни судачило и за них переживало большинство населения державы, которое хлебом не корми, дай за кого-нибудь попереживать.

Остальных Маша не знала.

Катерина Кольцова с лужайки махала ей рукой, звала к себе, и Маша, оглянувшись на квадригу на ступеньках, пошла все быстрее, а потом побежала, словно за ней гнались.

— Мам, смотри, как тут здорово! А можно мы искупаемся?

— Нет.

— Да.

Это жена олигарха сказала.

Бассейн, со всех сторон загороженный буйно разросшимися розовыми кустами, скрытый и от дома, и со стороны лужайки, посверкивал так соблазнительно и заманчиво, так плескал водой на чистейший кафельный бережок, такой безупречной стопкой лежали на его краю махровые простыни, что Маша моментально загрустила. Поплавать бы, а потом на солнышке поваляться — красота!

— Мам, ну почему нет?!

— Мы не знаем, можно в нем купаться или нельзя.

— Я знаю, — опять встряла жена Кольцова, — можно. Почему нельзя-то?!

Сильвестр приплясывал рядом, лоб у него был влажный, а в глазах мольба. Ему очень хотелось немедленно искупаться. Второй мальчик — как пить дать сын олигарха — в некотором отдалении валялся на траве. Маша то и дело на него взглядывала, исподволь пытаясь его рассмотреть, хотелось понять, чем дети олигархов отличаются от обычных человеческих детей, но ей было неловко пялиться.

— Мишка, — позвала Катерина Кольцова, — зря ты валяешься. Земля холодная.

— Теплая, мам!

— Это тебе так кажется.

— Папа говорит, когда кажется, креститься нужно!

— Вот именно, — хладнокровно согласилась мать. — Давай крестись!

Мальчишка побрыкал ногами, покатался с боку на бок, сделал какую-то сложную стойку на руках и вскочил. И посмотрел на них победителем.

— Это специально для вас, — на ухо Маше быстро сказала Катерина, — демонстрация неслыханных возможностей.

Маше все это было знакомо.

— Слушай, — сказала она с натуральным восхищением, — как это у тебя получается?

Мальчишка дернул плечом:

— А так! Это нас на тренировке учат.

— А чем ты занимаешься?

— Кунг-фу, — с гордостью сказал мальчишка. — Меня вообще-то Миша зовут. Папа говорит, что спортом имеет смысл заниматься, только если хочешь быть первым, а так это ерунда и пустая трата времени. А вас как зовут?

— Меня зовут Мария Петровна.

Мальчишка посмотрел на нее с недоверием:

— Вы что? Старая?

Маша растерялась:

— Почему?

— Только старых зовут по имени-отчеству и еще учителей. Вот у меня по английскому Ангелина Степановна, а по труду Светлана Афанасьевна. А по русскому еще…

— Мишка, не морочь нам голову.

— Мама, ты что? Не понимаешь?

— Ты зови ее Машей. Ее все так зовут, — издалека посоветовал Сильвестр. Он на травке пытался изобразить сложное движение, с помощью которого сын олигарха поразил Машино воображение. У него не получалось, но он старался и от стараний покраснел даже.

В конце концов он грохнулся на траву, полежал и сообщил, глядя в небо:

— Я вообще-то в теннис играю. Весной первое место занял в своей возрастной группе. Мне медаль дали, вот такую. А ты играешь, Миш?

Мишка покрутил головой. Он был совсем не такой, как длинный, худой и романтический Сильвестр, — плотный, коренастый, широкоплечий и лобастый, как щенок-бульдожка.

«Очень похож на отца, — подумала Маша, — по крайней мере на его фотографии в газетах. На мать не похож совершенно».

— Не могу его заставить, — посетовала Катерина Дмитриевна, — не играют Кольцовы в теннис. У них это семейное. На лыжах едва заставила кататься, а в теннис ни в какую не соглашаются!

— У меня мама тоже не играет, — сообщил Сильвестр и с сожалением подумал, отчего у него нет с собой медали. Она сейчас очень бы придала ему весу. Впрочем, медаль не самое главное. Самым главным в данный момент было как-то заставить мать согласиться на их купание.

— Так жарко, — сказал он в пространство, — градусов двести. Это, наверное, оттого, что мы на юге, да, мам?

— Да.

— А тут всегда так жарко?

— Зимой холодно.

— Как в Москве?

— Нет, наверное, немножко теплее, но все равно холодно!

И вот нисколечко он к намеченной цели не продвинулся!

— Ма-ам, — протрубил Миша Кольцов, не отягощенный соображениями высокой политики, — ну можно мы искупаемся, а?

— Купайтесь, конечно! Твои плавки в сумке, сумка в нашей с папой комнате на кровати, если горничная ее не разобрала.

— А если разобрала?! Я тогда не найду, мам!

— Это означает, — пояснила жена олигарха Маше Вепренцевой, — что я должна пойти и найти его плавки! Могу и вашему принести, у нас, по-моему, три пары.

— Они свалятся с его костлявой задницы, — сообщил Михаил Кольцов и подбородком указал в сторону Сильвестра Иевлева.

Тот хихикнул.

— Он в крайнем случае руками их придержит, — хладнокровно ответила его мать, и Маша запротестовала.

У них есть собственные плавки. Она специально взяла на всякий случай. Она сейчас пойдет и принесет их, если, конечно, Катерина Дмитриевна уверена, что детям разрешат купаться. «Мы и спрашивать не станем!» — фыркнула Катерина Дмитриевна. В таком случае Маша идет в их с Сильвестром комнату. За плавками.

Катерина махнула рукой и снова полезла в кусты, а мальчишки, коротко посовещавшись, умчались к пинг-понговому столу.

Голоса удалялись, и Маша вдруг почувствовала себя брошенной. Единственный постоянно действующий мужчина ее жизни, сын, в данный момент совершенно ею не интересовался, ему «по приколу» в настольный теннис поиграть с новым приятелем, и Катерина Кольцова не разделила ее обиды, что уж говорить про Воздвиженского, который занят своими умными разговорами!