Андрей Воронин - Последнее купе

Наверное, это какая-то радиотрубка, догадался он, безуспешно обыскав весь номер. Закинули куда-то, когда прибирались.

Он отодвинул диван в гостиной, залез в сервант, потом стал выдвигать ящики в бельевом шкафу. В самом нижнем он увидел небольшой пластиковый пакет. У Жоры внутри сразу екнуло, будто все это когда-то уже происходило с ним, и точно такой же пакет он находил раньше.

В пакете лежал журнал с голыми бабами и мешочек с бурой травой.

Жора открыл мешочек и понюхал.

Анаша.

Он сел на диван и задумался. Он ничего не понимал. Он даже хотел пойти разбудить Лену Лозовскую, но потом подумал, что вряд ли от этого будет толк.

Опять журнал и опять трава. Черт-те что. Жора включил телевизор и уставился на экран пустым невидящим взглядом. Наверное, это какая-то пространственно-временная петля, думал он, аномалия, это как в «Лангольерах», когда ни с того ни с сего попадаешь в прошлое, только это прошлое оказывается не вокруг тебя, оно внутри бельевого шкафа, в самом нижнем ящике. Жора открыл журнал, пролистал. Нет, это не «Fufu», конечно, и картинки другие, хотя на ту же тему.

В этот момент где-то тоненько запиликало. «Телефон! – вскинулся Жора. – Наверное, Паша звонит!» Он снова принялся рыскать по номеру, пытаясь отыскать трубку по звуку. Наконец нашел ее в ванной, на тумбочке: оказалось, он сам завалил ее одеждой, когда раздевался. Но когда Жора включил «talk» и поднес трубку к уху, услышал только короткие гудки.

– Кто-то звонил?

Лена стояла в дверях ванной, прикрываясь полотенцем и щуря заспанные глаза.

– Не знаю, – сказал Жора. – Никто. Я поздно поднял.

– Брось эту трубку в унитаз, – Лена зевнула. – И пошли спать. Я вся разбитая, а время еще не…

– Ты выпить хочешь? – перебил ее Жора.

– Выпить? С чего бы это?

Он натянуто улыбнулся.

– Есть повод. Идем, покажу кое-что. – Жора взял девушку за руку и потянул за собой в гостиную. – А потом мы закажем литровую бутылку водки и напьемся оба, как цуцики.

Когда он сунул ей под нос журнал и мешочек с анашой, лицо Лены Лозовской застыло, глаза расширились, а полотенце медленно сползло на пол, но она этого и не заметила, кажется.

– Где ты нашел?..

– Здесь, – Жора облизнул губы. – Вот в этом ящике.

Она сделала вид, что все сразу поняла.

– Ты разыгрываешь меня, Жора. Это не самая умная шутка.

– В гробу я видел такие шутки. Я нашел это здесь.

Она перестала делать вид и быстро забралась с ногами в кресло, будто увидела крысу. Жора покосился на коралловую тень между ее бедер, закурил.

– Я отлично помню, шофер назвал семьсот второй и семьсот третий номер, да и портье тоже не мог ошибиться, – сказал он. – Может, кто-то из постояльцев оставил?

– Это невозможно. Смотри, как здесь убирают тщательно, ни пылинки нигде, ни пятнышка.

– Тогда что? Нас опять приняли за наркокурьеров?

Это было в самую точку.

– Ха-ха, – простонала Лена.

Впрочем, она тут же взяла себя в руки, встала и вышла в спальню. Вернулась уже одетая, с решительным выражением на лице.

– Короче, Жора, – сказала она. – Ты как хочешь, а я ухожу, мне все это не нравится.

– Это лучшая гостиница в городе, – напомнил он.

– Плевать. У нас был лучший вагон в поезде, нам это мало помогло.

– Паша придет в восемь, мы договаривались.

– …Если прежде не появится какой-нибудь Балчи или кто похуже.

– Опять двадцать пять! Норвегия, мыс Нордаун, Асберг, Гольфстрим – ты забыла, Лозовская?

– В общем, я отправляюсь на вокзал, – выдохнула Лена. – Мне нужны деньги.

– Как интересно.

Жора взял пакет с анашой, отправился в уборную и высыпал траву в унитаз. Слил воду.

– Вот и все, – сказал он, вернувшись. – А теперь я предлагаю сесть и спокойно обсудить наши дела.

Она вовсе не собиралась садиться и что-то обсуждать.

– Пойми, мы не можем судить о том, чего не знаем. Единственная наша подсказка – это то, что все неприятности в поезде начались с точно такого же пакета. Надо уходить отсюда, Жора, и как можно скорее!

Наверное, она была права, эта отличница, мамина дочь. Только уходить Жора не собирался. Это было бы несправедливо, елки-палки, в конце концов они заслужили эту мраморную ванну и кондишн, и эту музыку, и спокойную ночь на мягкой постели, и еще надежду, что в восемь придет Паша и все устроит в лучшем виде.

– В общем, никуда ты не поедешь, – сказал Жора, отметив, как побледнело сразу ее лицо. – Денег я тебе не дам, номер заперт, ключи у меня.

– Дурак!

– Это мои проблемы, крошка.

– Ты.

Жора подумал, сейчас она скажет: «…мерзавец» или «подонок». Или «троечник». Но Лена Лозовская вдруг опустилась на пол, обняла его колени и пробормотала:

– Ох, я боюсь, Жора. Боюсь-боюсь-боюсь. Все будто начинается сначала… Я не могу так больше.

И лицо у нее сразу сделалось, как у обиженной школьницы, нос распух, слезы, сопли и все такое. Жора осторожно убрал ее руки, сказал деревянным голосом:

– Было бы из-за чего сырость разводить. Дурацкий какой-то пакетик, плюнь и разотри. Я позвоню Паше, и он все устроит, вот увидишь. Все будет хорошо.

Лена осталась сидеть на полу в своем синем костюме «Магрифф», шмыгая носом, а Жора взял телефонную трубку и набрал Пашин номер. Он слушал, как дзинькает наборное устройство, а потом – пимм! – прогудел звонок, и молодой женский голос на том конце ответил:

– Добрый день, это фирма «Альварес». Вас слушают.

Жора почему-то замешкался.

– Алло? – переспросил голос.

– Простите, мне нужен Павел Белановский. Я туда попал?

– Назовите ваше имя, пожалуйста.

– Георгий. Георгий Пятаков. – Жора добавил: – Владимирович.

– Одну секунду.

Включилась синтетическая ламбада, через несколько секунд голос появился снова и объявил:

– Павел Макарович отъехал. Ему что-то передать?

– Нет, – сказал Жора. – Спасибо.

Он собрался уже было зашвырнуть трубку в угол и тут вспомнил.

– Один момент, девушка. Как, повторите, называется ваша фирма?

– «Альварес», – отчеканил голос. – А что?

– Ничего. Огромное вам спасибо.

Жора отключил трубку и обвел взглядом гостиную. Лена Лозовская успела подняться и дымила сейчас сигаретой, уставившись в окно, где за серой дождевой пеленой проглядывали очертания доков.

– Жор, – сказала она разочарованно. – Смотри-ка. Я думала, здесь сразу море во всю ширь, как в Сочи или Джубге. А это какая-то речка-вонючка.

– До моря еще сорок кэмэ на север, – сказал Жора.

– Жалко. Ты мне никогда не говорил об этом.

– Сейчас говорю.

Она вздохнула и медленно вдавила окурок в пепельницу.

– Что тебе хорошего сообщил Паша?

– Ничего. Его нет на месте. – Жора помолчал. – Зато я знаю теперь, как называется его фирма.

– Какое счастье.

– Ты даже не представляешь. «Альварес». «Аль-ва-рес».