Дмитрий Петров - Призрак киллера

— Скажи мне главное, — сказала Нина, тревожно всматриваясь в его лицо. — Ты согласился на их предложение? Или нет?

В лице ее было столько волнения, что Щелкунчику стало приятно, — она на самом деле переживала, не притворялась.

— Если бы я не согласился, — сказал он, — меня не провели бы потом в эту комнату и мы бы с тобой не увиделись.

Нина бросилась ему на шею и так сдавила ее своими руками, что Щелкунчик даже пошатнулся.

— Подожди, — сказал он. — Так нельзя, я ведь уже почти что старый мужчина… Для одного дня это слишком много.

Через пятнадцать минут явился уже знакомый Щелкунчику мужчина в костюме и предложил пройти в машину.

— У входа наверняка нас поджидают, — возразил Щелкунчик. — Нас точно засекли, так что нужно быть осторожными.

Мужчина неопределенно улыбнулся и предложил пройти в боковую дверь, которая была в конце коридора. Там находился еще один коридор и ступеньки, винтообразно поднимавшиеся вверх.

Щелкунчик вспомнил, что первый этаж тут, в ночном клубе, располагается под землей, так что ничего необычного в таком подъеме не было — они просто поднимались на поверхность. Мужчина, сопровождавший их, шел впереди, потом шла Нина, стуча каблучками по металлическим ступенькам лестницы, а замыкал шествие Щелкунчик.

Ему было даже как-то непривычно, что кто-то заботится о его безопасности. Обычно всегда это была его собственная проблема.

— Сюда, — сказал мужчина и открыл дверь на улицу. Было уже темно, кругом не было огней. Щелкунчик понял, что это внутренний двор клуба, куда не допускаются никакие посторонние. Прямо к двери была подогнана машина, в которую им с Ниной и предложили сесть.

— Сейчас мы поедем в квартиру, которую приготовили для нас с тобой, — сообщила Нина, когда они погрузились в «Мерседес» с темными тонированными стеклами. Теперь никто не смог бы разглядеть их в салоне этой машины.

Шофер, видимо, знал уже заранее адрес, потому что ни о чем не спрашивал и вообще не разговаривал.

— Нас там кто-нибудь будет ждать? — поинтересовался Щелкунчик, когда машина выехала из ворот клуба и за ними захлопнулись железные ворота. — В той квартире?

Вместо ответа Нина только тряхнула рукой и показала зажатый там ключ — длинный, от замка сложной конструкции.

— Мы пока должны пожить там, — сказала она. — До тех пор пока не будут готовы наши документы. Заграничный паспорт для тебя, потому что у меня есть… Хотя, может быть, нам сделают паспорта на чужие имена, это тоже возможно. А уж потом мы займемся нашим делом, — вздохнула она.

— Да уж, — отозвался Щелкунчик. — Наше дело… Как сказано… На самом деле это называется в русских сказках — пойди туда, не знаю куда. Найди то, не знаю что… Ты хоть представляешь себе, где мы будем искать то, что должны найти?

— На начальном этапе — да, представляю, — ответила Нина, тряхнув волосами. — Есть за что зацепиться. Алексей успел мне кое-что сообщить перед своей смертью. — Лицо Нины стало опять печальным, она вспомнила о трагедии.

Щелкунчик же при этих ее словах вздрогнул. Теперь он, наверное, каждый раз будет вздрагивать при упоминании об Алексее. Несмотря на то что уже в самом конце разговора с новыми нанимателями он поставил последнее категорическое условие.

— Ни под каким видом Нина не должна знать о моей роли в судьбе ее брата, — сказал он твердо. — Это ваши домыслы, вы все равно ничего точно не знаете, и я вам не подтверждал ваших догадок. Так что я говорю вам…

Долговязый перебил его, хмыкнув:

— Его роли в судьбе… Ха, он это так называет…

— Теперь для вас это уже не может иметь значения! — отрезал Щелкунчик, давая понять, что требование его серьезно. — Вы меня пригласили, и вы со мной работаете. Или я с вами — как угодно. Но Нина не должна от вас слышать…

Ему пообещали, и он склонен был верить данному ему слову. В противном случае он просто выйдет из игры, и они же останутся в проигрыше.

Тем не менее он со страхом думал о том, что наступит какой-то момент и Нина догадается о том, кто убил ее брата. Рано это произойдет или поздно…

Они приехали в ту квартиру, куда их отправили. Это было в новом районе, далеко от центра Москвы. Квартира была заурядная, двухкомнатная.

— Мы тут все равно долго не задержимся, — сказала Нина, осматривая комнаты и все, что было тут приготовлено. — Скоро в путь.

— Ты знаешь, с чего мы начнем поиски? — уточнил еще раз Щелкунчик.

— Это же моя стихия, — улыбнулась женщина. — Я ведь не просто журналист, а еще и экономист со степенью… Мне ли не знать, с какой стороны подступаться к делам об экономических махинациях…

— Ну, тогда искать будешь ты, — сказал Щелкунчик. — А мое дело будет заключаться в другом.

— В чем же? — не поняла удивленная Нина.

— Ты говоришь мне, где искать, а я прихожу и беру этот документ, — усмехнулся Щелкунчик. — Ты мне опишешь, как он выглядит, чтобы я не перепутал. Кстати, ты должна научить меня иностранным языкам. Если нам предстоит работать за границей, это будет совершенно необходимо. Я еле-еле говорю по-английски, да и то с огрехами…

Как он понял, квартира была специально предназначена для того, чтобы в ней жили случайные люди. Тут все было приготовлено для таких, как они с Ниной, — даже в ванной на полочке лежали несколько новых зубных щеток в целлофановой упаковке. Совсем как в охотничьем домике для заблудившихся в тайге…

Только в тайге для таких вот случайных гостей оставляют дрова и щепотку соли, а здесь все было по первому классу — даже черное шелковое белье на кроватях…

Сейчас он почувствовал, как устал за последнее время. С организмом всегда так бывает — крепишься, крепишься, вроде бы и не ощущаешь своей загнанности. А потом, когда напряжение спадает, ты понимаешь, насколько выжат, и не в силах даже стоять на ногах. И удивляешься, как вообще смог прожить последние часы.

Они выпили кофе, хотя Нина и говорила при этом, что после кофе плохо спится. Щелкунчик спокойно выпил две чашки, он не сомневался в том, что спать будет хорошо. Главное, чтобы это удалось.

Удалось не сразу. Сначала Нина прилегла к нему. Она была после душа, и ее тело еще местами было влажным, но жар от него уже исходил.

— Ты что? — вяло сказал он, закрывая глаза. — Я же ничего не могу… Зачем ты? — Больше он ничего не смог даже сказать, так заплетался у него от усталости язык…

— Зачем? — хихикнула Нина, прижимаясь к нему. — Ты же хотел, чтобы я научила тебя незнакомым тебе языкам… Ну вот, я и учу.

— Каким языкам? — пробормотал Щелкунчик, не открывая глаза.

— Языку любви, глупенький, — сказала Нина, принимаясь за дело. — Для тебя это малознакомый язык…

Несмотря на усталость, в ту ночь, вернее под утро, ему удалось многое усвоить из языка, которому взялась его обучать эта женщина…