Дмитрий Петров - Призрак киллера

Она несчастными глазами то смотрела на Щелкунчика, то оглядывала себя с подозрением и делала руками какие-то странные пассы — это она боялась, что на ней осталась кровь Владилена Серафимовича… Ей теперь казалось, что она, прижатая к нему, услышала, как сразу после выстрела перестало биться его сердце. Уже позже, во время изнурительного следствия, Лена все время повторяла про это и каждый раз просила занести в протокол допроса именно этот потрясший ее факт…

— Зачем? — наконец сумела она сформулировать то, что терзало ее.

Но у Щелкунчика больше не было времени. Он понимал, что через часа полтора, не больше, охрана внизу забеспокоится и станет звонить сюда по радиотелефону…

Итак, у него есть только полтора часа для того, чтобы скрыться отсюда. Он посмотрел на Лену, на ее испуганное лицо, пожалел ее. Что ж поделаешь, если не было другого способа приблизиться к «клиенту»…

— Сейчас я свяжу тебя, — сказал он деловито, вытаскивая из кармана куртки заранее приготовленный моток веревки. — Придется крепко связать, ты уж меня извини. Это для твоей же пользы, ты потом оценишь…

Щелкунчик повернул к себе потрясенную и оттого будто парализованную Лену и быстро скрутил ей руки за спиной. После этого положил ее на пол рядом с диваном и связал ноги. Затягивая узлы потуже, он понимал, что ничего особо страшного не произойдет — через полтора-два часа ее освободят от пут. Для того, чтобы передать в руки следствия. Можно себе представить, сколько сюда в скором времени понаедет чиновного народа!

— Скажешь, что я влез в окно и запугал тебя пистолетом, — быстро сказал он Лене, поворачивая ее на живот, затылком вверх. — Потом заставил тебя открыть дверь твоему хахалю, убил его и связал тебя. Ты меня раньше никогда не видела. Понятно? — Лена молчала, уткнувшись носом в пол. Тело ее мелко дрожало, как в лихорадке. — Впрочем, можешь сказать все, что угодно, — закончил Щелкунчик свое напутствие. — Можешь даже рассказать все, как было. Только будет хуже, потому что тогда тебя осудят как соучастницу… Ты никогда не докажешь, что не знала заранее о моих намерениях… А еще будут требовать, чтобы ты помогла найти меня. А ты все равно ничего про меня не знаешь, так что только напрасно измучаешься. Поняла?

Щелкунчик встал, разговор на этом был закончен. Он так и не узнал, что же сказала на следствии Лена, потому что он так и не начал читать газеты.

За окнами было еще светло. Щелкунчик посмотрел вниз, увидел две машины с охраной. Можно, конечно, просто спуститься по лестнице и пройти мимо них, как будто он просто жилец этого дома или был тут у кого-то в гостях…

Но нет, лучше не рисковать, это ни к чему. Задние окна выходили на другую сторону, и можно было спуститься вниз по водосточной трубе, как он уже сделал это накануне. Только тогда он взбирался вверх, а теперь было бы еще легче.

Щелкунчик уже собрался так поступить, но увидел окна дома напротив. Дом далеко, но вдруг какая-нибудь пенсионерка сидит сиднем у окна и смотрит вдаль своими дальнозоркими от старости глазами? Увидит ползущего по трубе человека да и позвонит в милицию. Вечно им делать нечего, этим пенсионерам.

Щелкунчик вышел на лестницу, аккуратно прикрыл за собой дверь. Спустился до первого этажа и открыл окно с лестничной площадки на другую сторону дома. С первого этажа он спрыгнет спокойно и в одно мгновение, этого вообще никто не заметит.

Так оно и вышло. Теперь надо было за полтора часа успеть скрыться и замести следы. Щелкунчик отлично представлял себе, какой тут начнется тарарам, когда станет известно об убийстве.

Доложат дрожащим голосом в Генеральную прокуратуру. Доложат вице-премьеру правительства. Объявят по телевидению о совершенном злодейском убийстве. Одних милицейских генералов приедет не меньше трех штук — все наличное количество коньяка в местном ресторане выпьют, все шашлыки съедят, тонну бумаги переведут на протоколы… Интересно, а как объявят по телевизору и в газетах о происшедшем: «Убит в квартире своей знакомой» или обойдутся более краткой для приличия формулировкой? Например: «При невыясненных обстоятельствах»?

Пути отхода Щелкунчик разработал заранее, как и всегда в подобных случаях. Убегать на поезде или по автомобильной дороге было опасно. Это хорошо где угодно, но только не здесь, вдали от других населенных пунктов. За два часа, пока не объявят тревогу, далеко не уедешь ни на поезде, ни на автомобиле.

Оставался самолет, и у Щелкунчика уже лежал в кармане билет до Екатеринбурга. Теперь оставалось лишь быстро добраться до аэропорта и сесть в самолет. А потом — пожалуйста, ищите, народу в стране много.

Главное при отходе после выполнения заказа было иметь фантазию, представить себе, как и когда начнут искать… Здесь надо было вычислить все возможные варианты, представить себя руководителем группы поиска убийцы.

Сделать это Щелкунчику было не так уж сложно — в конце концов, он военный в прошлом, и те, кто его ищет, тоже, в общем-то, военные. Ну, пусть у них погоны другого цвета. Но представить себе психологию этих людей Щелкунчик мог хорошо.

Утром он выписался из гостиницы, напоследок прополоскал рот водкой и спустился к администраторше заплатить за номер. От него пахло водкой, он был в вальяжном настроении. Опершись на стойку, Щелкунчик исправно дышал водкой на тетку-администраторшу и рассказывал ей о том, как у него ничего не вышло с покупкой стального листа для своего бизнеса. Говорил он об этом долго, мешал тетке работать. Делалось это специально для того, чтобы успеть надоесть ей и чтобы в ее голову запало, что вот-де был такой проживающий — унылый идиот-неудачник… Ничего у него не вышло, да еще и пил он каждый день. Что ж удивительного в том, что у него ничего не получилось?

Потом, когда милиция начнет «шерстить» списки проживавших в гостинице, тетка и не вспомнит про этого человека. Что ж, у нее память, что ли, железная, чтобы всех дураков подряд вспоминать?..

Щелкунчик долетел до Екатеринбурга и, не выходя из здания аэровокзала, пересел на самолет до Сыктывкара.

Вот уже в Сыктывкаре Щелкунчик несколько расслабился, передохнул. Он вышел из здания аэропорта, закурил. День тут был пасмурный, ветер гнал мусор и окурки по прилегающей площади. Один за другим отъезжали старенькие автобусы, развозя прилетевших пассажиров по разным районам города.

Прямо посреди площади стояла скульптура — представитель народа коми пускает в небо птиц. Эта скульптурная аллегория должна была символизировать стремление народа коми к полету… Очень приятно.

Щелкунчик походил вокруг скульптуры, одобрительно покачал головой. Замысел художника ему понравился, Щелкунчик вообще любил неординарные решения во всем. В каком-то смысле он и сам был художником в своем мрачном деле и готов всегда был оценить нетривиальный подход… Что ж, коми с птицами у здания аэровокзала — это почти так же свежо, как и его недавняя задумка с Леной и ее незадачливым любовником…