Ольга Олушева - Возраст дожития [litres]

– «Несколько», это сколько? – не скрывая в голосе сарказма, осведомилась Марго.

– Ну, лучше завтра, сегодня у него столько дел… – секретарша явно не знала, как отделаться от настойчивой архитекторши. – А вы пришлите все чертежи ему на почту, он посмотрит, сделает свои, э, замечания, и тогда вы с ним встретитесь.

– Ну уж нет, чертежи я пришлю только в обмен на оплату работы и никак иначе. Передайте ему мое условие, пожалуйста, и пусть он мне перезвонит, когда освободится. Мне некогда ему названивать и часами ожидать аудиенции. – Последнее слово Марго произнесла подчеркнуто иронично. Попрощавшись с растерявшейся секретаршей, она повесила трубку.

– Представляешь, этот напыщенный болван, не дал мне свой мобильный телефон. Я могу звонить только секретарю. Похоже, он от меня скрывается. Либо денег на оплату проекта ему не выделили. Либо, что скорее всего, он их употребил на собственные нужды. Нет, больше я с чиновниками не работаю, слишком уж многие из них не чисты на руку, – говорила Маргарита Светлане вечером, когда они сидели у горящего камина и лениво потягивали сок.

– Рит, а если он вообще не заплатит, ты будешь с ним судиться?

– Не знаю, конечно я не хочу, чтобы об этом узнала Елизавета Сергеевна, но в любом случае чертежи без оплаты моего труда он не получит.

– Это ты правильно решила, лучше оклеить ими коридор, будет оригинально.

– Этот прием уже где-то использовали, – зевнула Марго, – только там, по-моему, были не чертежи, а патенты на изобретения. Ладно, утро вечера мудренее, давай спать, что ли.

Клавдия Степановна в разговоре с адвокатом всячески избегала любых уточнений. То она не помнила чего-то, то не обратила внимания. Единственно, что она говорила убежденно, то, что Ребров и его зять заслужили смерть, о выстреле в Егора она очень сожалела и была рада своему промаху.

– Егор не был опасен, да и добрый он был, – говорила она.

Сколько раз и в кого стреляла, женщина постоянно путала. Потом адвокат задал вопрос, вроде бы совсем не по делу, но он рассудил, что Клавдия Степановна не знает о том, что виновный в московских убийствах уже найден.

– Когда и зачем вы убили Юдина с Юдановым?

Женщина начала путаться и вообще не знала, что ответить, старая версия о том, что на этом она зарабатывала деньги, очевидно, была забыта. В конце концов, адвокат и все остальные решили, у нее проблемы с головой на почве постоянного стресса, возраст тоже не шел ей на пользу. Именно на не совсем вменяемом состоянии подзащитной адвокат и решил сыграть. Суд был назначен на середину сентября, все экспертизы к тому времени будут закончены, подозреваемая во всем созналась, а то, что она путалась в своих показаниях, никого не смущало. Следствием давно было установлено, к смерти двоих мужчин из Москвы она не причастна, как и к попытке застрелить Бориса Левина. Мало ли что происходит в голове этой пожилой женщины, на самом деле ее все жалели, даже те, кто лично не был с ней знаком, а только слышал об этом деле. Из-за этого суд назначили как можно раньше, даже судьи, а пока было неизвестно, кто именно будет председательствовать в суде, были заранее настроены доброжелательно. Адвокат настоял на суде присяжных, справедливо полагая, что присяжные, примерив на себя ситуацию, конечно, не вынесут оправдательного приговора, но найдут массу смягчающих обстоятельств, и результат будет вполне ожидаемым. Единственно, что Клавдия Степановна совсем не помнила, это как она убила Иванникова камнем, ударив того по голове. Ни как сидела и ждала в засаде, ни как ударила. Человек был убит, а убийца этого не помнила. Хотя вначале она созналась в этом преступлении, но впоследствии часто путалась в показаниях и в конце концов просто перестала отвечать на вопросы, связанные с убийством Иванникова. Адвокату это не понравилось, он посоветовался со следователем, предложил не судить женщину за это преступление, тем более улик, указывающих на нее, не нашли, Более того, в процессе дознания выяснилось, что на эту ночь у нее было, хоть и хлипкое, но все же алиби. У Машеньки резался очередной зуб, и она постоянно требовала к себе бабушку. Следователя торопили с завершением дела, и он решил все же в смерти Иванникова не считать виновной Клавдию Степановну. Короче, несмотря на сочувствие женщине, потерявшей больше половины семьи, она была убийцей, к тому же не совсем нормальной убийцей.

Через пару дней Саша решил поговорить с Юсуфом, он хотел попытаться понять, действительно ли мужчина ничего не знает о том, как будут использовать его куклы. Потому он пришел в дом к Сергею, когда там не было Людмилы. Она хоть и находилась под подпиской, но местные полицейские закрывали глаза на то, что она постоянно бродит где-то по территории деревни. Саша впервые задумался, а только ли теперь Людмила начала болтаться по улицам или это ее нормальное течение жизни и так она жила до смерти Сергея. Может он просто никогда не замечал, сколько раз в день встречает женщину. Для начала он решил поговорить с соседями, и те его огорошили известием, что на самом деле Людмила крайне редко выходила из дома, иногда ее не видели по несколько дней, а то и недель.

– Чего же ей теперь-то не сидится? – С этого вопроса парень и решил начать беседу с Юсуфом.

– Кто знает, может, хозяйке что-то надо. – Юсуф был сама доброжелательность. Он категорически отрицал свою причастность к выращиванию запрещенной травы, точнее, говорил, мол, у нас в деревне она везде выращивается, это никак не преследуется законом, и он, несчастный узбек, даже не предполагал ничего плохого. Думал, раз хозяева выращивают, значит, им так можно. Куда потом девается выращенная и высушенная трава, не его ума дело. Кукол он делал потому, что руки не должны забыть свое ремесло, все хозяйские картины написаны им, Сергей даже помещение ему выделил под мастерскую и хорошо доплачивал за картины. Теперь, когда хозяина больше нет, ему придется либо новых хозяев искать, либо ехать куда-то еще, а с чем он поедет, у него и нет ничего. Последние деньги он родным послал, а потом хозяйка ничего не платила, всегда отговаривалась то похоронами, то еще чем-то. Слушая Юсуфа, Саша не мог понять, то ли манера причитать и жаловаться – принятая у них манера разговаривать с представителями власти, то ли это попытка разжалобить именно его, то ли он просто, разговаривая так, старается скрыть истинное положение дел. Распрощавшись с работником Сергея, Саша позвонил в город, своему начальству, и пересказал разговор.

– Пожалуй, надо вызвать этого мужика еще раз на допрос, если твой пересказ верен, то что-то за всем этим кроется, – раздался голос майора в телефонной трубке. – Не верю я ему, столько лет жить в одной деревне и не свести знакомство ни с кем из местных, странно это. Ведь людей его национальности поблизости не живет?