Николай Стародымов - След мстителя

Он попытался успокоиться. Но не удавалось. Что-то его беспокоило. Что-то в происходящем ему очень не нравилось. Вот только что?

Наверное, Анастасия домой звонит, предупредить, что ночевать не придет, попытался убедить себя. Опустил голову на подушку.

Из коридора доносился торопливый глухой говорок. Тишина. Опять говорок. Чуть слышно щелкнул аппарат — Анастасия опустила в гнездо трубку.

Прошелестела открывающаяся дверь. Девушка кралась к дивану. Остановилась рядом. Спросила шепотом:

— Ты спишь?

Харченко промолчал. Просто отвечать было лень.

Скрипнули пружины дивана. В комнате воцарилась тишина.

Александр опять уснул.

Смуглое матовое тело Джоанны серебрилось в свете по-южному крупной луны.

— А как твое настоящее имя?

Она спрашивала нежно, уютно устроившись на его мощном бицепсе.

— Какая тебе разница? — утомленно ответил Александр. — Нам ведь и без имени хорошо с тобой.

Джоанна мягко провела ладошкой по его небритой щеке.

— Ты ведь террорист…

Харченко отдернул голову. Ответил излишне резко:

— Я? Я не террорист. Террорист — это тот, кто угрозой применения силы старается добиться исполнения каких-то своих планов.

— Или угрозой применения силы старается воспрепятствовать свободе волеизъявления. Разве не так?

Он промолчал. Джоанна про него мало что знала наверняка. Больше догадывалась. Вот и теперь он не исключал, что где-нибудь стоит диктофон, который скрупулезно зафиксирует его признание.

— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, — усмехнулся Александр. — Но если попытаться говорить на отвлеченные темы, могу ответить. Любая страна имеет право бороться с утечкой сведений, представляющих секрет. Можно спорить о том, правильный ли выбран метод. Но о принципе спорить не приходится.

— Но ведь ты своих убиваешь…

— Я? Да никогда в жизни! Но если вдруг возникнет необходимость, предателей своей страны могу и убить… В принципе я такое не исключаю.

Джоанна поерзала, улеглась поудобнее:

— Мы с тобой о политике говорить будем?

…Это было уже после того, как он сумел не попасть в подготовленную ею засаду.

Солнце безжалостно хлестнуло по глазам. Александр проснулся мгновенно, выбросил перед собой ладонь, спасаясь от беспощадных жестких лучей.

Услышал звонкий девичий смех.

Тут только сообразил, что лежит на матрасе, на полу своей квартиры, головой к окну, а значит, солнце не может бить в него прямыми лучами.

— Зеркало убери, — не выдержал, улыбнулся.

В голосе Анастасии слышалось явное разочарование:

— А как ты про зеркало догадался?.. Завтрак готов, засоня.

Из-под век исчезли красно-радужные разводы. Александр открыл глаза. У двери комнаты стояла Анастасия, держала в опущенной руке сияющий диск его бритвенного зеркала.

— Юмористка, — недовольно пробурчал Харченко.

А сам невольно залюбовался ею. Молодая, улыбающаяся, коротко стриженная, без единой морщинки на лице, свежая, успевшая чуть подкраситься… Все же у девичества есть свое очарование. Хоть Александр и предпочитал зрелых женщин, сказать, что не заглядывался иной раз на такие вот неоформившиеся пока, почти детские, фигурки, было бы неправдой.

Легко откинув простынку, хотел было подняться… И тут только понял, что спал обнаженным. Анастасия глядела с нескрываемым любопытством: как-то ты себя поведешь. Смущения не показала. Нагляделась уже небось…

Ну и я не буду смущаться!

Харченко, стараясь не выглядеть растерянным под ее насмешливым взглядом, подскочил и… взялся за гирю. Начал легко подкидывать ее, делая зарядку. Не выдержала Анастасия. Прыснув, вышла из комнаты.

И ему стало неловко. Что и кому он этой выходкой доказал?

…Завтракали чаем с бутербродами.

— Если доведется нам с тобой еще когда-нибудь вместе завтракать, соизволь приготовить мне что-нибудь посущественнее, — добродушно пробурчал хозяин. — Я предпочитаю завтракать плотнее.

Анастасия даже жевать перестала:

— А такое возможно? Я говорю о том, чтобы я у вас ночевала…

Харченко усмехнулся. Ситуация его забавляла.

— Почему бы и нет? Негде будет ночевать — приходи, всегда приму. Понятно, тебе с… — чуть было не сказал «с Павликом», но вовремя поправился: — Со сверстниками веселее, чем с таким старым перцем, как я, но на худой конец могу сгодиться… Или нет?

Она ничего не ответила. Молча прихлебывала чай. Александр и сам ощутил, насколько сказанное им пошло и… не по-мужски, что ли.

Но не извиняться же!

— Знаете, а мне, честно говоря, больше нравится иметь дело именно с мужчинами старшего возраста, — заговорила после затянувшейся паузы девушка. — С вами интереснее. И разговаривать, и вообще общаться. Понятно, я имею в виду тех, кто не опустился… У вас есть интересы, какие-то знания более широкие, эрудиция, с вами всегда найдется о чем поговорить… Даже в постели с вами интереснее. Молодые парни все умеют, все знают, все испытали, им чего-то такого нового, необыкновенного надо. А вы умеете быть благодарными женщине за то, что она для вас сделала.

Александр растерялся. Уже не в первый раз эта девчонка сумела загнать его в тупик. Сейчас он мог ожидать чего угодно, но только не гимна мужской зрелости из юных уст этого полуребенка. До него и без того не доходило, чего ради пигалица пришла к нему, осталась у него, да еще и… А тут — новая вводная поступает!

— Ну уж благодарности от меня сегодня ночью было… — пробормотал он растерянно.

— Вы просто устали очень, — легко оправдала она его. — И вообще вы такой грустный, такой… Я же чувствовала, что вы плакали ночью.

Давно Харченко не краснел так сильно, как сейчас. И это заметила!

Ой, как же она непроста! Не может же, никак не может оказаться девчонка в ее возрасте настолько чуткой. Или все-таки может?

Черт их, баб, разберет!

Анастасия отодвинула недопитую чашку.

— Я пойду, Александр Михайлович.

— Иди, — кивнул. Добавил, отведя взгляд в сторону: — Ты извини, если что не так. И за пошлость не сердись. Не за этим самым ко мне заходи. Если помощь какая будет нужна — я всегда к твоим услугам.

Она напряглась. Молча теребила край старенькой истрепанной клеенки, покрывавшей стол. «Опять глупость сморозил», — понял он. Это в чем он ей помочь сможет? Опять кого замочить, если только…

— Хорошо, — сказала она. — И вы не держите на меня зла.

— Да за что же, милая? — вырвалось непроизвольно.

Она не ответила. Молча поднялась из-за стола, протиснулась мимо Александра. На секунду, колеблясь, остановилась на порожке кухоньки. Не то сказать что-то хотела, не то от него каких-то слов ждала… Потом резко повернулась и вышла. Громко звякнула защелка дверного замка.