Николай Стародымов - След мстителя

Вышколенный охранник подскочил, распахнул дверцу. Всем своим видом показывал готовность едва ли не дорожку перед шефом расстилать — или самому вместо дорожки расстелиться. И Виктор ступил на тротуар.

Насколько можно было судить с такого расстояния, он не изменился. Только стал солиднее. Многие люди, наверное, обращали внимание на ту уверенность, с которой ходит, носит себя солидный человек. Он не просто убежден, что все в этом мире принадлежит ему. Это у него успело впитаться в подкорку. Он держит себя так, словно своим поведением показывает: я уже поднялся на такую вершину, до какой вам всем тянуться — не дотянуться.

Борисевич что-то коротко спросил у охранника. Тот все так же подобострастно ответил. Подскочил, обежав шефа, к двери, распахнул тяжелую, деревянную с медью створку. И Виктор исчез в чреве банка. Свидание старых друзей можно считать завершенным, усмехнулся Александр. Теперь неплохо было бы сделать так, чтобы появилась возможность им пообщаться где-нибудь наедине.

Встреча в банке — вариант, естественно, не лучший. Коли Борисевич предупрежден, что Харченко лично занимается этим делом, гостя в здание впустят без проблем. Но там он либо ничего не добьется, либо не сможет оттуда выйти. В пасть дракону лезть нужно только в случае, когда дракон понимает, что тебя лучше отпустить. Ну а кроме того, если пойти по пути наименьшего сопротивления, условия игры будет диктовать противник. Это сомнительный путь к успеху.

В былые времена Александр любил при случае расписать преферансную «пулечку». Игроком он был неважным — прежде всего потому, что в карты ему всегда не везло. Но сказывалось и другое: в погоне за тем, чтобы самому вести игру, он часто неоправданно рисковал. Заказывая рисковый «мизер», он ощущал азарт дуэлянта, бросившего перчатку более опытному фехтовальщику. Ну и проигрывал, естественно. Не всегда, но чаще, чем хотелось бы. Зато он считался непревзойденным мастером ловить чужие «мизера». Разрушить планы соперника, подловить его в ситуации, когда тот считает себя в полнейшей безопасности, — вот в чем он видел подлинное мастерство.

Короче, прямой путь в банк Александр отмел напрочь. Попытаться проникнуть в него потихоньку? Так ведь банк специально оборудуется, чтобы в него проникнуть было невозможно. Опять попытаться проследить, куда поедет Борисевич? Этот вариант был хорош с дилетантом Стаховичем. С Виктором он не пройдет — тот слежку почувствует мгновенно.

Ну что ж, придется по-прежнему действовать осторожненько. Пусть противник предупрежден, нервировать его не следует.

Следовало подумать и о том, как теперь станет действовать сам Борисевич. Итак, он уже осведомлен, что нескольких его сподвижников на тот свет отправил бывший сослуживец. Что он может предпринять? Подослать к нему домой костоломов-боевиков — того же Анастаса, например, или Малыша — Ганиева. Цель? Месть за товарищей по преступному ремеслу… Слабо. Виктор не станет подставляться из-за Павлуши с Германом. А если он пришлет костоломов, покажет Александру, что криминальный мир осведомлен о его деятельности. Ведь сегодня о степени информированности Харченко мафия пока не подозревает. К тому же вчерашний визит к нему следователя МУРа…

Скорее всего, Виктор решит немного выждать. Не форсировать события. Поверил ли он «дезе», которую подсунул ему бывший сослуживец, будто отомстил всем, кому считал нужным, и больше стрелять не собирается? Скорее всего, принял к сведению, но сомневается. Борисевич никогда ничему не верит сразу, всегда во всем сомневается, пока не будет убежден окончательно. По той же причине, рассчитывал Харченко, старый приятель и сейчас не станет форсировать события, пока не удостоверится в том, что Александр продолжает действовать. Значит, осечку допустить теперь никак нельзя. И выходить нужно непосредственно на Севу.

День клонился к вечеру. Решительно отставив пустую бутылку, Александр зашагал к Садовому кольцу.

Ночь выдалась лунная. Хорошо отдохнувший, Харченко, оставив нанятого частника за несколько кварталов от нужной улицы, остаток пути прошел пешком. Остановился по пути у ярко освещенного коммерческого киоска, купил у клевавшего носом торговца пару бутылок пива. Специально попросил, переплатив, достать напиток из холодильника. Одну бутылку открыл. К подъезду подошел, демонстративно приложившись к подернутому росой горлышку.

Дом, в котором жил Борисевич, располагался недалеко от Садового кольца, в тихом скромном переулке. Среди облупившихся, потрескавшихся, «охраняемых государством», тихо разрушающихся двух-трехэтажных домиков высилась липецкой кладки кирпичная башня, при тусклом ночном освещении сияющая широкими застекленными лоджиями. За огромным стеклом залитого светом вестибюля, среди густых зарослей разлапистых вьющихся растений виднелся столик, за которым клевал носом, пытаясь бороться со сном и равнодушно, как автомат, пережевывая жвачку, здоровенный мордоворот, которого, при его комплекции, нежным словом «консьерж» и называть-то неловко.

Харченко лично против этого человека ничего не имел. Но теперь, после того как стало ясно, что мафия так или иначе контролирует его деятельность, приходилось ускорять события. А потому, отдавал себе отчет Александр, не исключено, что в отношении этого человека ему придется поступить излишне жестоко, так как ему необходимо сейчас решить две взаимоисключающие задачи: проникнуть в квартиру к Борисевичу и сделать так, чтобы страж не смог предупредить его старого приятеля о нежелательном визитере. Так что единственное, что могло облегчить участь охранника, — если этот парень настолько ему поможет, что в его молчании можно будет увериться, как говорится, на сто двадцать процентов.

Особо рассчитывать на это было бы наивно. Александр исходил из того, что вполне логично, если столь крупный мафиози обязательно посадит у двери своего дома надежного человека, чтобы максимально обезопасить себя от всяческих незваных гостей. Тогда он, охранник, непременно постарается известить патрона о грозящей опасности.

…Услышав стук в стекло, страж тяжело поднял веки и уставился крохотными глазками за широкий экран стекла. Смерив взглядом фигуру Александра, поднялся и вразвалочку направился к двери.

— Чего надо?

Дверь он не открыл, разговаривал через стекло, хотя слышно было хорошо. Глядел при этом недобро, недоверчиво, исподлобья. С видимым сожалением скользнул глазами по матовой запотевшей пивной бутылке.

— Фирма «Гринго», — сообщил Харченко. — Вызов в двенадцатую.

Казалось, даже сквозь стекло двери стало слышно, как тяжело начали проворачиваться мысли в мозгах парня. Он не знал, как поступить в подобной нестандартной ситуации. Обычно жильцы обязательно предупреждали консьержа, если ждут ночью гостей.