Марина Серова - Преступление высшей пробы

— Олег не был, если можно так выразиться, идеальным мужем, — заговорила наконец Зинаида. — И инициатором развода действительно была я, если вы это имеете в виду. Он оказался из тех мужей, которые не пропускают ни одной юбки. А я, видимо, оказалась не из тех жен, что проявляют в таких случаях пресловутую женскую мудрость. Кстати, до сих пор не понимаю, в чем тут мудрость… Таким образом, закономерный итог оказался неизбежным. Мы с Олегом расстались и с тех пор встречаемся лишь по семейным праздникам, на дне рождения сына например. Да и то теперь, когда Саша вырос, он, естественно, предпочитает отмечать свои дни рождения в своей компании, а не со старыми родителями.

Похоже, это пространное объяснение немного утомило Зинаиду, она встала и, достав из холодильника бутылку минеральной воды, налила себе ее до краев в высокий бокал.

— Хотите? — предложила она мне.

Я отказалась, и Зинаида вернула бутылку на место.

— Летом я совершенно не могу обходиться без минералки, — зачем-то пояснила она. — Всегда держу про запас целую упаковку, очень плохо переношу жару.

— А как отнеслась к вашему расставанию Елена Григорьевна? — Я упорно продолжала гнуть свою линию. — Ведь наверняка она знала, что именно вы решили расторгнуть брак. Или, по крайней мере, догадывалась.

Зинаида пожала плечами.

— Да никак не отнеслась, — отозвалась она с легкой улыбкой, видимо, окончательно взяв себя в руки. — Елена Григорьевна была неглупой женщиной и прекрасно понимала, к чему все идет. К тому же для нее самой после нашего с Олегом развода ничего не изменилось. Для нее ведь только Саша был свет в окошке, а с ним Елена Григорьевна продолжала общаться как прежде, даже чаще. Ну а больше ей было ничего и не нужно.

— И она ни разу не пожалела, что распалась семья ее единственного сына? — усомнилась я.

Почти все знакомые мне ровесницы Елены Григорьевны считали брак высшей ценностью в жизни женщины и попросту бы не поняли Зинаиду, отказавшуюся от прекрасного мужа из-за каких-то там измен. Ведь не пьет, не бьет, деньги в дом приносит, чего еще нужно-то! А что изменял, ну так они все изменяют. Все мужики-то сами знаете кто…

— А у нас и семьи-то как таковой не было в привычном понимании, — спокойно отозвалась Зинаида. — Каждый из нас был занят своим делом, строил карьеру. Сыном занималась бабушка. Сейчас многие так живут.

Зинаида говорила сухо и отрывисто, в ее глазах появился холодный блеск. Было непонятно, осуждает она себя за то, что в свое время мало занималась сыном и вообще семьей, или же, наоборот, пыталась оправдать свое поведение некой общей тенденцией.

— А что касается Елены Григорьевны… Просто не верится, неужели ее больше нет? — Зинаида внезапно перебила саму себя, страдальчески нахмурившись. Сейчас в ее тоне и выражении лица не было ничего наигранного, и я окончательно убедилась, что бывшая жена Олега Солодовникова действительно не питала недобрых чувств к погибшей старушке. — Вы знаете, Елена Григорьевна придерживалась весьма современных взглядов на то, что принято называть семейными отношениями. Она сразу дала понять, что развод — наше личное дело, и она не собирается в это вмешиваться. Ну там отговаривать, убеждать сохранить семью и все такое прочее. Как решите, так и будет, именно так она и выразилась. И действительно ни разу не подняла эту тему, во всяком случае, в моем присутствии. Мы по-прежнему были в прекрасных отношениях, обменивались поздравлениями, подарками. Елена Григорьевна радовалась, когда я изредка забегала к ней в гости, хотя я старалась подгадать свои визиты так, чтобы не столкнуться с…

Зинаида запнулась, не договорив, но я и без того поняла, кого она имеет в виду.

Если допустить, что Зинаида Солодовникова способна на убийство, то скорее уж она разделалась бы со своим бывшим мужем, нежели со свекровью.

— Так что, подозревая меня в убийстве Елены Григорьевны, вы напрасно тратите время, — заключила Зинаида, чуть заметно улыбнувшись.

Улыбка вышла язвительной и на этот раз совсем не украсила лицо моей собеседницы, напротив, сделала его отталкивающим и более возрастным, как принято выражаться.

Хотя я и сама пришла к выводу, что Солодовникова не имеет отношения к смерти своей бывшей свекрови, я все же решила продолжить свои расспросы.

Сделав вид, что не заметила нетерпеливый взгляд Зинаиды, который она бросила на часы, я спросила:

— Возможно, вам известно что-нибудь о круге общения Елены Григорьевны? С кем она была дружна кроме членов семьи, конечно же? Или, может, в ее окружении были недоброжелатели?

Зинаида, подняв брови, непонимающе посмотрела на меня.

— Недоброжелатели? — переспросила она. — Это вряд ли. Хотя…

Тут Зинаида ненадолго задумалась, а я насторожилась. Неужели появилась хоть какая-то ниточка, за которую можно ухватиться! Ну хоть что-нибудь…

— Знаете, — задумчиво продолжала Зинаида, — а ведь у Елены Григорьевны действительно была приятельница, ее ровесница, с которой она разругалась в пух и прах и после скандала перестала общаться.

— А как зовут эту приятельницу, чем она занимается, вы не знаете? — Я была как на иголках и буквально забросала Зинаиду вопросами.

— Генриетта, по-моему, — Зинаида наморщила лоб. — Елена Григорьевна называла ее Генька. Иногда отзывалась о ней не очень дружелюбно: «Эта Генька». Да, точно. А вот чем занималась… Вроде бы что-то по торговой части, еще в советские времена. Елена Григорьевна однажды так и сказала при мне: «Ты же у нас заслуженный работник торговли». А Генриетта как будто немного обиделась и ответила: «А ты, можно подумать, нет».

— Подождите, — удивленно перебила я, — то есть Елена Григорьевна тоже была заслуженным торговым работником?

Тут мы обе замолчали и недоуменно уставились друг на друга. По выражению лица Зинаиды я догадалась, что она понятия не имеет, чем занималась ее свекровь до того, как завершила свою трудовую деятельность. Я, впрочем, тоже была не в курсе, где в свое время работала мать моего клиента и работала ли вообще. Но мне-то простительно. Кто я, собственно говоря, такая, чтобы семья Солодовниковых посвящала меня в такие подробности. Всего лишь знакомая, да и то не особо близкая. Но Зинаида!

— Когда мы с Олегом поженились, Елена Григорьевна уже не работала. Она позиционировала себя как светская дама, а заодно и домохозяйка, правда, не совсем в том смысле, к которому мы привыкли. Постепенно она стала жить замкнуто, особняком, так что домохозяйка почти полностью вытеснила светскую даму. Особенно после рождения Саши. Но все же она была очень интересным человеком, с ней всегда было приятно поговорить. Но о своей работе она никогда не упоминала. Я решила для себя, что Елена Григорьевна никогда не работала, и не поднимала эту тему. Да и зачем?