Марина Серова - Преступление высшей пробы

Но здесь возникают определенные сложности. Сама Ольга вряд ли назовет имя отца Матвейки. Я по опыту знала, что подобные натуры, с виду довольно робкие и податливые, становятся поразительно несговорчивыми, когда речь заходит о чем-то по-настоящему важном именно для них.

Ольга ясно дала понять, что ее отношения с отцом Матвейки никого не касаются, и распространяться на эту тему она не намерена. Пытаться выудить нужную информацию у дедушки Ольги, Юрия Митченко, мне представлялось и вовсе делом бесперспективным. Пожилой консьерж производил впечатление человека, который скорее позволит себя растерзать, чем причинит вред своей внучке.

Чем дольше я размышляла на эту тему, тем сильнее крепло мое убеждение, что отец Ольгиного ребенка каким-то образом связан с убийством Елены Григорьевны. Но как установить его личность, я пока не представляла.

Мне пришла в голову мысль установить слежку за матерью-одиночкой, ведь если отец ребенка оказывает ей помощь, значит, они так или иначе контактируют.

Таким образом, установление личности любовника Ольги — всего лишь вопрос времени. Которого у меня катастрофически мало. И, что самое печальное, это предположение в конечном итоге может оказаться пустышкой.

Нет, со слежкой пока придется повременить. А возможно, и вовсе отказаться от этой затеи.

Я невольно вспомнила слова капитана Белоярова. Как он там выразился? Хоть к экстрасенсам обращайся?

Что ж, в некотором роде я сама себе экстрасенс.

Подойдя к письменному столу, я извлекла из нижнего ящика бархатный мешочек. Вытряхнув на ладонь его содержимое, я несколько секунд рассматривала три миниатюрных двенадцатигранника.

В очередной раз я решила прибегнуть к помощи магических цифровых костей, не раз выручавших меня в, казалось бы, неразрешимых ситуациях.

Нет, кости не давали готовых ответов, как именно следует поступать в той или иной ситуации. И все же их подсказки порой оказывались бесценными.

К сожалению, случалось и так, что их рекомендации я могла оценить лишь после того, как ухитрялась наломать дров и вдоволь попетлять по неверным тропкам.

Подбросив двенадцатигранники над столом, я принялась внимательно изучать выпавшую комбинацию: 13+30+4.

«Вы раздосадованы невозможностью схватить то, что было от вас так близко и что так неожиданно отдалилось от вас» — именно так следовало толковать данное предсказание двенадцатигранников.

Я недоуменно фыркнула. Раздосадована-то я, конечно, была, да еще как. Эта часть предсказания сомнений не вызывала. Но что-то не припомню, что нечто очень важное буквально само шло мне в руки. Так что же мне следовало схватить? Или кого…

Утром я приняла решение вернуться к своему первоначальному плану — проверять на причастность к убийству каждого, кто имел хоть какое-то отношение к семье Солодовниковых.

Таким образом, следующий свой визит я запланировала к Зинаиде Солодовниковой, бывшей жене Олега.

Мне удалось выяснить, что после развода женщина сохранила фамилию бывшего мужа.

Немного поразмыслив, я пришла к выводу, что подобное решение вряд ли было продиктовано желанием сохранить хоть что-то от разрушенного брака и прочими соображениями сентиментального свойства.

Покопавшись в Интернете, я обнаружила, что к моменту развода с Олегом Зинаида Павловна Солодовникова успела сделать неплохую карьеру, защитив докторскую диссертацию и получив профессорскую должность на кафедре Юридической академии Тарасова.

Впрочем, сын Солодовникова уже упоминал об этом в беседе со мной. Именно запредельной занятостью родительницы Саша и объяснял ее пофигизм по отношению к интересам единственного сына. Так же как и то, что воспитанием Саши в основном занималась бабушка.

Как бы там ни было, но столь занятая дама, видимо, не пожелала погружаться в лишние хлопоты со сменой фамилии и прочим.

С фотографии на сайте академии, где размещался список преподавателей, на меня в упор смотрела женщина без возраста с довольно суровым выражением лица.

Впрочем, само лицо вполне можно было назвать миловидным и даже красивым, если бы не этот тяжелый взгляд. Судя по доходившим до меня слухам, Зинаида Солодовникова наводила ужас на студентов, так что здесь вполне можно было предположить редкий случай единства формы и содержания.

Я набрала номер, который дал мне Олег Солодовников.

— Слушаю. — Низкий голос звучал сухо и несколько раздраженно.

— Доброе утро, — вежливо поздоровалась я, — вас беспокоит частный детектив Татьяна Александровна Иванова. Мы сможем поговорить?

— Девушка, придумайте что-нибудь поумнее! — Теперь Солодовникова повысила голос, раздражение в ее тоне проступило гораздо явственнее. — Говорю вам в который раз: в этом году экзамен вы не сдадите. Всего доброго.

Я всерьез испугалась, что Солодовникова нажмет кнопку отбоя. Тогда дозвониться до нее с моего номера будет нереально, в этом я не сомневалась. Поэтому я поспешно затараторила:

— Ваш номер мне дал Олег Солодовников, я веду расследование убийства его матери, Елены Григорьевны.

В трубке воцарилось молчание, но, по крайней мере, Солодовникова не отсоединилась.

— А от меня вы чего хотите? — Голос по-прежнему звучал неприветливо, но теперь не столько раздраженно, сколько устало.

Я моментально сообразила, что Солодовникову наверняка донимают незадачливые студенты в надежде получить возможность пересдать заваленную сессию.

Я прикинула, что сейчас август. Какая-то отчаянная особа всеми правдами и неправдами пытается досдать злополучный экзамен, чтобы ее фамилия не фигурировала в окончательном приказе об отчислении. А чего тут удивляться, на любом потоке наверняка найдется хотя бы одна Татьяна Иванова. Так уж совпало, что той самой нерадивой студенткой оказалась моя тезка.

— Хочу задать вам несколько вопросов, если, конечно, у вас найдется для меня минутка-другая, — смиренно произнесла я без особой надежды на успех.

В самом деле, с какой стати бывшая жена моего клиента должна тратить на меня время, да еще отвечать на какие-то там вопросы?

— Вы сказали, что вы частный детектив? — Теперь тон дамы был не столь воинственным, в нем даже появились нотки заинтересованности. — А разве полиция не занимается расследованием? Почему Олег решил к вам обратиться?

— Видите ли… — мне не очень-то хотелось развивать эту тему, поскольку Солодовникова пока не дала четкого ответа, согласна она со мной встретиться или нет.

— Хорошо, — Зинаида Павловна решительно прервала мои раздумья, — могу уделить вам минутку-другую, как вы выразились, в первой половине дня. Но в половине третьего я должна быть в академии.

Я посмотрела на часы. Без четверти десять.