Марина Серова - Преступление высшей пробы

— Да… — Митченко поморщился. — Прокол на ровном месте. Охранник там был, сменщик. Лелька его не знала, там путаница вышла. А этот оказался молодой, дотошный. Заметил, что дверь открыта, которая всегда проверялась по несколько раз. Вызвал ментов, а те буквально за пару минут и приехали. И вот ведь подлость, мы уж наготове с добром, ну чтоб уйти, в общем. Считай, дело-то сделано, а тут… Повязали на месте и Славку, и Димку.

— А как же вам удалось уйти? Да еще с награбленным? — задала я вопрос, который все это время не давал мне покоя.

— С награбленным! — передразнил меня Митченко. — Как же… Говорю тебе, Лелька все до мелочей продумала и меня как следует выдрессировала. Сказала, мол, риск очень велик, и чтобы я никакой самодеятельности не устраивал. Делал бы все в точности, как уговорились. Да я и без нее знал, что риск нешуточный. А должен был я спрятать все в тот самый простенок, так, чтобы товар территорию магазина не покидал. Как его оттуда вынести — уже Лелькина забота. Мое дело — все собрать, спрятать — и деру. И теми двумя, конечно, руководить. Мы с ними роли распределили заранее, понятное дело. Их задача — обчистить крайние витрины и приглядывать за выходом, куда им потом следовало отходить. Если бы не тот новенький, все было бы чисто. По нашему плану они свое чистили, мне сбрасывали, да и ушли бы. Это все жадность Лелькина. Я потом и так и этак прикидывал, что того, что на мою долю пришлось, нам с ней на две жизни хватило бы за глаза, а видишь, как вышло…

— А вы отговаривали Солодовникову брать с собой подельников? — уточнила я.

Мне и самой казалось, что в данном случае эти люди были лишними.

— Ну а как же не отговаривать? — Митченко пожал плечами. — И не зря, похоже. А она уперлась, и ни в какую. Один, говорит, ты возьмешь крохи. И для чего тогда все это затевать. А я, говорит, между прочим, работой рискую и вообще всем, чем только можно. И если, говорит, что всплывет, на меня сразу выйдут, и все в таком духе. И до того мне голову задурила, что я и сам поверил, что одна Лелька всем и рискует, а мы с ребятами — так, на подхвате.

— Не понимаю, — вновь встряла я, — а как вы собирались объяснить подельникам, куда ушла часть награбленного?

Митченко самодовольно усмехнулся.

— Так я же тебе объясняю — двойная схема была. Про Лельку они знать не знали. Они-то поверили (как я сам им втолковал), что организатор, разработчик и все такое — один я. Я все придумал, спланировал, и я же больше всех рискую. Поэтому основной куш достается мне, без вариантов. Ну они спорить с этим не стали, особенно когда я им сказал, сколько каждому из них на рыло выходит. Обещал и со сбытом помочь. И помог бы, тут уж я не брехал. Только не пришлось помогать-то… Ну об этом далее. А с Лелькой мы уговорились, что я все оставляю в простенке том, в условленном, значит, месте. Она после все это потихоньку выносит, кто ее заподозрит-то? Менты-то будут считать, что золотишко-то вынесли, ищи-свищи. Кому в башку-то стукнет на территории его искать? Ну а как все закончится, мы с Лелькой поделимся, а уж после я этим двоим их часть подгоню. А там расстаемся, знать друг друга не знаем.

Я недоверчиво слушала. Мало того, что план был донельзя примитивным, так еще и совсем было непонятно, как Солодовникова умудрилась настолько втереться в доверие Митченко, который, по его же собственным словам, был далеко не новичок. И кому после этого, спрашивается, блеск золота слепил глаза?

— Вот то-то и оно. — Митченко насмешливо наблюдал за мной, видимо, без труда читая на моем лице всю гамму моих переживаний. — Я тогда был точно зомби, как вы, молодежь, любите выражаться. Да это еще цветочки. Ты дальше слушай, не так еще удивишься.

Я ничего не ответила и продолжала слушать.

— Охранник, значит, ментов вызвал, Славку с Димкой на месте застукали, они все награбленное на пол пошвыряли, вот как есть. Ничего, мол, мы не взяли. Да и не тянуло там на большую сумму. Основная добыча была у меня. И я, как тот зомби, все точь-в-точь, как Лелька наказывала, исполнил. Весь товар сунул в простенок, сам в то оконце вылез, после раму приладил, как и не было ничего. Менты-то считали, что только Славка с Димкой там и были, и погоню за мной не устроили, не знали даже про меня поначалу. Это уж потом выяснилось, когда убытки подсчитывать начали, дошло, что к чему. Вот и вытрясли из моих ребят всю подноготную.

Остальную картину я без труда воспроизвела самостоятельно.

Воспользовавшись тем, что ее подельник на какое-то время оказался вне подозрений, Елена Григорьевна тайно извлекла похищенное из устроенного ей же самой схрона и перепрятала в собственной квартире. Оставалось только спровадить своего подельника, чтобы не делиться добычей. А может, Солодовникова вполне справедливо рассудила, что одной ей будет проще замести следы. Ведь в конце концов именно так и вышло. По делу Елена Григорьевна проходила всего лишь как второстепенный свидетель, никому и в голову не пришло, что она могла организовать кражу.

— А как же так вышло, что все досталось ей одной? — Я все же не удержалась от вопроса.

— А вот так и вышло, — хмуро отозвался Митченко. — Любил я ее очень, доверял ей во всем. То есть во многом. Я, когда деру дал, помчался в свою комнатушку, которую снимал. Сам-то я в общаге числился, но жить там не хотел. Лелька знала, что я туда побегу, да и уговор у нас такой был — дело сделаем и разбегаемся в разные стороны, ну с ребятами моими, в смысле. Что бы там ни произошло, риск-то все равно был, мы это осознавали. И с Лелькой так же уговорились, что прячусь я в своей комнатушке и сижу там тише воды ниже травы, никуда носа не высовываю. Я ведь даже с работы уволился. На фига, думал, мне работа-то после…

Тут он осекся и ненадолго задумался.

— Только не добежал я до комнатушки своей, Лелька меня, оказывается, караулила. Подлетает ко мне, глаза такие страшные сделала, у меня аж сердце ухнуло. Ну, думаю, что случилось-то. Что ребят повязали, я знал, само собой. А за мной-то никто не увязался. Ты чего здесь, спрашиваю, мы же уговорились… А она бросается на меня, как кошка, и шепчет, что, мол, уезжать мне надо из города прямо сейчас. Что вот-вот меня повяжут, где-то она там напортачила, а если меня схватят, то и на нее сразу выйдут. И пойдем, говорит, мы всей нашей четверкой, сам знаешь подо что. Мне бы чуток одуматься, но я и опомниться не успел. А она уже меня тащит прочь да деньги мне сует. Садись, говорит, на попутку и вон из Тарасова куда подальше. Как все уляжется, я тебе знать дам. — Тут Митченко усмехнулся. — Как это, интересно знать, если бы она понятия не имела, где я отсиживаюсь. Но я и тут ей поверил безоговорочно. А уж прятаться мне было где.

— И где же вы все это время прятались? — поинтересовалась я, поскольку молчание затянулось.