Валентина Демьянова - Грехи в наследство

— Скажут тоже! Музей! Что могу, то собираю, но это все крохи. Ничего ж не осталось, все пожгли и покрушили. А наши сразу… музей! Забыли, как сами поначалу смеялись надо мной. Мол, дурью маешься, Василиса. Зато теперь тащат все, что только найдут на чердаках да в клунях. И ребятам интересно. Школа-то у нас начальная.

Встретившись со мной взглядом, разгоряченная Василиса смутилась:

— Ох, извините. Напала на вас, а вам, может, все это и не интересно. Так кто конкретно нужен?

— Иванова Ольга Петровна. Она родилась в вашей деревне.

— Иванова? — с сомнением протянула Василиса.

— Что-то не так? — удивилась я.

— Понимаете, какое дело… Деревня у нас небольшая, и живут тут сплошь родственники. Испокон века кроме Васькиных да Спириных других фамилий и не было. Моя вот тоже… Васькина.

Василиса засмеялась, увидев мое вытянувшееся лицо.

— Из-за этой фамилии я и заинтересовалась историей села. Думаю, что ж это такое? Фамилия у меня Васькина, село зовется Васькино…

— Неужели ни одного Иванова так за все время и не было?

— Не верите? Давайте вместе посмотрим.

Василиса схватила со стола толстую тетрадь и принялась ее листать.

— Видите? Нет Ивановых.

— А может, просто списки не полные?

Василиса обиделась:

— За восемнадцатый век ручаться не стану. Там много неясностей. Но вас ведь интересует более поздний период?

— 1904 год.

— Вот видите! А тут неясностей нет. Я данные в архиве местного музея брала. Специально в город ездила.

Василиса была отходчивым человеком и долго сердиться не могла. Стоило ей вспомнить про архив, как глаза загорелись азартом:

— Представляете, так до сих пор хранятся переписи всех крестьянских дворов нашего уезда. Поименные, с указанием поголовья скота и планами наделов! Так что не сомневайтесь, не было у нас Ольги Ивановой.

Покидала я деревню Васькино совсем не в том радужном настроении, в каком въезжала туда днем. В очередной раз все мои теоретические построения с треском рухнули, не оставив от надежд камня на камне. Надеялась, что мать Ефимова окажется прямым потомком Денисовых-Долиных, не вышло! Придумала, что Ольга Петровна может быть их дальней родственницей по боковой ветви, — результат нулевой! Фактов, подтверждающих эту версию, раздобыть не удалось. Решила подойти к проблеме с другой стороны и заняться изучением биографии самой Ольги Петровны — и что? Снова неудача! Никаких намеков на благородное происхождение. Как оказалось, родилась она в семье бедных крестьян, и даже место рождения точно указано: деревня Васькино.

Ладно, признаюсь честно, открытие меня не сильно огорчило. Усмотрев в этом факте возможность достойно завершить начатое расследование, я на всех парах понеслась на родину матери Ефимова — и что в результате узнала? Не существовало в природе никакой Ольги Петровны Ивановой! Не жила никогда такая в деревне Васькино! Не Ольга Петровна, а просто форменный фантом! С одной стороны, жил человек, ходил на работу, растил сына, а начали разбираться — и не стало такого человека!

Открытие оказалось не из радостных, потому что все мои надежды по-быстрому развязаться с Аллой Викторовной звонко накрылись медным тазом. А кроме того, все это больно ударило по моему самолюбию. Ну надо же! Ничего у меня не получается! Заколдованный круг, да и только.

Не в силах справиться с нахлынувшим разочарованием, я не придумала ничего лучшего, как до отказа нажать на педаль газа.

Я уже неслась по окружной дороге, как зазвонил мобильник. Бывает же такое! С кем меньше всего хочется общаться, тот обязательно и объявится. Звонила конечно же Алла Викторовна.

— Как наши успехи? — жизнерадостно пропела она в трубку.

При одном звуке ее голоса на меня моментально накатило раздражение. Ну что я могла сказать? Что взялась не за свое дело и меня ничего не получается?

— До успехов пока далеко. В данный момент возвращаюсь из родных мест вашего супруга, — уклончиво отозвалась я, от всей души надеясь, что ответ ее удовлетворит, и она от меня отвяжется.

— Неужели? — ахнула Алла Викторовна и тут же принялась делиться новостью с кем-то находящимся рядом с ней.

— Вы не одна? — спросила я.

— Тут со мной Степан. Можейко… Минуту, Анечка.

Разговор прервался, и некоторое время до меня доносилось лишь какое-то приглушенное мужское бормотание.

— Вы меня еще слушаете? — послышалось наконец из трубки. Это после довольно долгой паузы снова заговорила Алла Викторовна. — У меня к вам предложение. Не хотите заехать ко мне? Расскажете о поездке.

И без того не блестящее настроение окончательно испортилось.

— Говорить особо не о чем, — с неохотой пробубнила я.

— Ну, Анечка! Будьте умницей, не отказывайтесь, — пропела Алла Викторовна и с легким смешком добавила:

— Как-никак вы на меня работаете и, значит, должны время от времени докладывать о результатах.

«Чтоб тебя!» — в сердцах подумала я.

— Ну так что? — не унималась Алла Викторовна.

— Уже еду.

Всю дорогу до загородного дома Ефимовых я клокотала от злости. В первую очередь костерила конечно же Голубкина. Если б не он, вовек не ввязалась бы я в эту историю. И тогда не пришлось бы по первому щелчку катить на другой край Москвы, отчитываться о проделанной работе. Себя тоже ругала, но уже не так свирепо. Конечно, я соблазнилась большим заработком и села в калошу, но у меня на то было оправдание: я женщина одинокая и мне нужно самой думать о хлебе насущном! Хотя, несомненно, виновата! Знала же, что не за свое дело берусь. У меня хорошо получается одно-единственное — предметы старины разыскивать. А раз так, то и занималась бы любимым делом! И нечего было соваться в чужую епархию.

Когда я входила в комнату, где меня поджидали Алла Викторовна и Можейко, настроение было хуже некуда.

— Ну наконец-то! Мы уже заждались, — с легким недовольством обронила хозяйка.

— Подожди, Алла, — остановил ее Можейко, с беспокойством вглядываясь в мое лицо.

В отличие от Аллы Викторовны, поглощенной исключительно собственной персоной, Степан Степанович оказался человеком наблюдательным и сразу заметил, что со мной что-то не так.

— Что случилось? — с беспокойством спросил он.

— Ничего чрезвычайного. Просто у меня ничего не получается.

При этих словах возившаяся у стола с чайными чашками Ефимова встрепенулась. Бухнув заварочный чайник тонкого английского фарфора на поднос так, что жалобно зазвенела крышка, она с возмущенным недоумением переспросила:

— Не получается? Вы хотите сказать, что столько времени потрачено, а результатов до сих пор нет?!

Не желая пускаться в унизительные объяснения и расписываться в собственной беспомощности, я лишь молча кивнула.