Фредерик Форсайт - Лис

Не было никакого смысла говорить даже премьер-министру, сколько часов он провел с лучшими мозгами Северной Кореи, которые мог предоставить Королевский институт объединенных служб. Прежде чем остановиться на генерале Ли Сон-Ри, он прослушал несколько часов брифингов. Даже тогда было маловероятно, что создатель ракетной программы получит фальшивое электронное письмо, не говоря уже о том, чтобы ему поверить. Все-таки, как говорится, ничего не решилось…

Это был Люк Дженнингс, который снова с удивлением заполучил коды доступа к базе данных северокорейских мобильных телефонов. Они были очень непонятными и тщательно охраняемыми, и когда дело дошло до киберпространства, северные корейцы не были новичками. Действительно, они были великолепны, постоянно атакуя Запад вредоносными программами, троянскими конями и всеми уловками, описанными в книге. Но им не было восемнадцати лет с синдромом Аспергера.

В этой параноидальной диктатуре всего 1,8 миллиона стационарных телефонов, и они доступны только на высших уровнях правительства и администрации. Телефоны могут быть источником заговоров, заговоров; они не для масс. Даже доверенные лица должны заполнить множество форм, чтобы защитить одну, и все они постоянно прослушиваются. Проверки на владение мобильными телефонами еще строже.

Национализированный сервис - это Koryolink, партнер египетской компании Orascom. Приблизительно 400 000 человек имеют доступ к мобильному телефону, и эти 400 000 почти полностью состоят из привилегированных слоев населения столицы. Среди действительно элитных есть еще меньший сервис. Именно это и понял Люк Дженнингс после нескольких недель работы. Затем к власти пришли свободно говорящие на корейском языке представители RUSI, Министерства иностранных дел и SIS, которые рылись в базе данных в поисках личного номера телефона генерала Ли Сон-Ри.

Это был перебежчик из Северной Кореи, запертый в конспиративной квартире под охраной, и написал сообщение. В 2013 году Ким приказал арестовать и казнить своего дядю и наставника Чан Сон Тхека, возможно, самого влиятельного человека в штате после него, по сфабрикованным обвинениям в государственной измене. Мандарин был разорван шквальным пулеметным огнем. Сообщение генералу Ли, анонимное, но, очевидно, от друга из элиты, предупреждало его, что эта судьба запланирована и ожидает его тоже.

«Нет, пока не было необходимости рассказывать обо всем этом премьер-министру», - размышлял Уэстон, потягивая арабику. Нужно знать и все такое. Американцы, конечно, возьмут Ли. Он был бы сумасшедшим, если бы остался в Южной Корее. Убежище рядом с ЦРУ в Маклине было бы безопаснее и удобнее. Часы и часы тщательного разбора полетов на корейском языке.

Что бы открыл генерал Ли? И позволят ли американцы сесть британцу? Прошло так много времени, что многие из его лучших друзей в Компании, как и он, вышли на пенсию. Или должно быть. Но некоторые из старых союзов, заключенных за железным занавесом, «в свое время», как говорится в этом выражении, по-прежнему были прочными. Разделили опасности, выпили тосты. Как сказали ветераны в баре SF Club, мы повеселились. Он хотел поговорить с некоторыми.

Инстинкты сэра Адриана оказались точными. С южнокорейской военно-морской базы в Инчхоне перебежчик был быстро доставлен на небольшое расстояние в столицу Сеул. Ни один местный командир не хотел отвечать за эту потенциальную гранату дольше, чем это необходимо.

То же самое и с правительством Южной Кореи. Предполагалось, что это будет время разрядки между Севером и Югом, получившей широкую огласку и превозносящуюся во всем мире, и теперь правительство Юга оказалось в руках дипломатической бомбы, способной взорвать весь процесс от разрядки обратно к открытой войне.

Потеря лица в Пхеньяне будет ошеломляющей, и северное правительство узнало о ее утрате поздно утром. Требование вернуть генерала Ли на север было немедленным. Южнокорейский режим не только не оскорбился, но и почувствовал облегчение, когда вошло ЦРУ из посольства США в Сеуле. Все еще в своей запачканной солью форме, генерал согласился с американцами в том, что он действительно желает быть переведенным в Америку.

Трансфер на авиалайнере ВВС США состоялся в тот же вечер. В течение часа, пока генерал Ли все еще находился в воздухе и, как оказалось, крепко спал, Со

Уль говорил о том, что вся операция была организована ЦРУ. Агентство с нулевой энергией отрицало это. Если бы это было правдой, это был бы мастерский ход.

В своем втором частном предсказании британский ветеран тоже оказался прозорливым. Через несколько часов после приземления генерал Ли Сон-Ри был размещен в очень комфортабельных каютах и ​​усиленно охранялся суровыми людьми SAD в огромном агентском комплексе в Лэнгли, штат Вирджиния.

Эксперты в Северной Корее, в ее правительстве, ее оружейной программе, ее культуре и языке, взятые из Агентства, Пентагона, Государственного департамента и научных кругов, были в спешном порядке собраны, чтобы сформировать основную группу дознавателей и сопутствующий ей орган наблюдателей. Генерала не нужно было предупреждать, даже деликатно, что полное сотрудничество будет платой за его спасение и защиту. Он не был дураком.

Белый дом потребовал не откладывать. Что бы ни раскрыл человек, стоящий в самом сердце северокорейской мощной и вооруженной машины, ПОТУС этого хотел, и сейчас.

Дипломатический мир и мир СМИ мучились. Вскоре США стало невозможно планировать новые саммиты на уровне глав государств.

Болтовня, присутствовавшая на встрече президента икорейского диктатора на маленьком острове недалеко от Сингапура начала исчезать. Больше беспокойства, чем очередное зрелище шоу-бизнеса, было любопытство насчет того, что должен сказать беглый генерал.

Правительство Северной Кореи угрожающе замолчало. Государство-отшельник после единственного разоблачения Запада и всех его уловок и неубедительной попытки заявить, что перебежчик был фальшивкой, впал в ярость. Очевидно, что, как сообщили миру западные медиа-аналитики, Пхеньян больше всего беспокоил то, чтобы северокорейцы не узнали о катастрофе. Некоторое время это работало, но постепенно слух распространился.

Фактический допрос генерала Ли, вежливо названный допросом, начался на базе ЦРУ в строго закрытой среде, охраняемой силами безопасности SAD два дня спустя.

Генерал был в сшитом на заказ темном костюме с рубашкой и галстуком - его выбор - и его опрашивающие выбрали то же самое. Их было четверо и два переводчика: американский ученый, двуязычный по-корейски, и ранее перебежчик из Кореи, тридцатилетний гражданин США. Еще двадцать наблюдателей наблюдали за митингом на экранах видеонаблюдения.