Владимир Колабухин - Тайна пансионата «Уют»

Непостижимо!

Совершенно сбитый с толку, я осторожно высвобождаю руки.

— Как же тогда понимать тебя?

Лена выпрямляется, задумчиво смотрит в сторону.

— Ты прости меня, Демичевский. Я и сама себя не понимаю.

Она переводит на меня взгляд.

— Хочешь откровенно?.. Когда ты появился у нас, показался мне таким молчуном, таким нелюдимым… И захотелось расшевелить тебя… А сейчас вот места себе не нахожу, если не увижусь с тобой хоть денёк. Вот ведь как всё получилось.

— Тогда почему… отказ?

— По-моему, ты поторопился со своим предложением. Разве обо мне думал в тот наш вечер?

— Много ты знаешь, о ком я думал, — бурчу с раздражением. — И не такой я сухарь, как ты считаешь, нашли бы общий язык.

— Да, ты не сухарь, — соглашается Елена. — Просто был замороженный какой-то… А душа у тебя чуткая, отзывчивая. Потому и прошу — давай пока останемся просто друзьями.

«Просто друзьями»? Ну нет. Такое мне не подходит. А как быть с третьим? С тем же Славиком? Не зря он вокруг неё так увивается…

Лена выжидающе смотрит на меня. Прекрасное лицо её даже побледнело от волнения.

— Не хочу просто дружить, — говорю я и слышу, как предательски срывается мой голос, словно у обиженного мальчишки. — Я не могу без тебя, ясно?

На лице Лены появляется едва заметная улыбка. Она приподнимается на носки и целует меня в щёку. Потом быстро уходит к себе.

Вот это выдался денёк! А что грядущий день готовит?

Ночь, а мне не спится. Всё вспоминаю разговор с Еленой, думаю о тяжёлом ранении Кандаурова, перед глазами, словно в видеозаписи, мелькают сцены задержания Камилова… Не отпускает мысль: надо скорее найти его сообщницу. С ней-то теперь, конечно, разбираться будет проще. Хотя что в нашей работе даётся просто? Да, завтра новый день, новые заботы…

С тем и отправляюсь утром чаёвничать на кухне. Лена не показывается. То ли ещё не проснулась, то ли просто скрывается от меня… И тревога сковывает грудь. Томлюсь ожиданием, но Лены всё нет и нет. А мне надо в отдел. Следует выяснить, кто сообщница Камилова.

Пока шагаю по солнечным улицам к райотделу, всё больше склоняюсь к мысли, что необходимо срочно отыскать бывшую подругу Камилова — парикмахершу Светлану. Много ли в городе парикмахерских? За день — все обойдёшь. Можно, конечно, справиться о Светлане, обзвонив все эти заведения по телефону, но стоит ли тревожить администрацию, пойдут ненужные разговоры…

А Светлана может знать о приятельницах Камилова. Вот захочет ли назвать их?

В райотделе наша следственно-оперативная группа уже в сборе. Наумов старательно опрашивает по моей просьбе соседей Камилова, Губин сличает пальцевые отпечатки Эдика с теми, что обнаружены в машине Власова, а всё так же элегантно разодетый Громов откровенно томится в своём кабинете, ожидая каких-либо распоряжений.

Первым делом интересуюсь у Наумова, что с Кандауровым. Может, ему уже лучше?

Сергей крутит головой.

— Врачи говорят, он в кризисной ситуации. И каким будет исход её — предугадать трудно.

— Но надежда есть?

— Лишь бы сердце не подвело.

«Может, и выдержит», — думаю я и иду к Губину.

— Ну, как пальчики? — спрашиваю. — Кто оставил их в машине?

Он вскидывает на меня свои всегда серьёзные глаза.

— Теперь сомнений нет: те, что в салоне, — Камилова. Официальное заключение получишь позднее.

Я закрываю за собой дверь лаборатории Губина и отправляюсь к Белову.

— Что думаешь делать дальше? — спрашивает он.

Выкладываю свои соображения о парикмахерше и предлагаю:

— Пусть Громов займётся её поисками, всё равно пока ничем не занят.

— Добро, — соглашается Белов. — Передай ему моё распоряжение на этот счёт.

Вызываю Громова к себе, ставлю перед ним задачу, и он моментально преображается. Весело подмигивает и тут же исчезает из кабинета. А через час уже звонит по телефону:

— Светлану к нам привезти или сам подъедешь?

— А это она? Точно?

— Она, не волнуйся. Других таких девиц в этих заведениях не бывало.

— Где она — на работе или дома?

— Дома. Завтра собирается в отлёт. Отпуск у неё. И как только перехватили!

— Что она собой представляет?

— Впечатление производит девицы неглупой, но несколько вульгарной.

— Если не возражает, вези её в отдел.

И он привозит. Представляет мне высокую и весьма симпатичную блондинку:

— Изотова Светлана.

И исчезает.

Я предлагаю Светлане стул и с минуту разглядываю её: кремовое платье-джерси, красивая финифтевая брошь, в ушах бриллиантовые капельки-серёжки… Светлые волосы аккуратными локонами обрамляют такое же светлое продолговатое лицо с неестественно тонкими бровями. Веки голубоватых глаз чуть тронуты зелёной тенью, ярко-алой помадой подкрашены пухлые губы. Ноготки тонких, холёных рук отливают перламутровым лаком… Не о ней ли, как о своей невесте, Камилов сообщал в записке Пикулину?

Решаю поговорить пока неофициально, чтобы не насторожить прямыми вопросами.

— Вы замужем? — спрашиваю.

— А что, хотите сделать мне предложение? — игриво отзывается Изотова и закидывает ногу на ногу. — Тогда поторопитесь, пока не улетела.

— И куда собираетесь лететь, если не секрет?

— У-у, далеко, — тянет Изотова. — Аж в самые Сочи. И, между прочим, не одна, а с женихом.

— Это кто же такой счастливый? — говорю шутливо, чтобы не сбить её с избранного тона.

Изотова польщённо улыбается.

— Правда? Вот и я так считаю. Эдику просто повезло, что я согласилась составить ему компанию.

«Эдик? — проносится у меня в голове. — Значит, все эти годы он продолжал встречаться со Светланой?»

— Это какой же Эдик? — осторожно спрашиваю Изотову. — Камилов, что ли?

Она с изумлением смотрит на меня.

— А вы откуда знаете?

И в самом деле — что ей ответить? Вести разговор напрямую? Рановато, наверное. Ещё не ясны отношения сторон в этом загадочном треугольнике: Изотова, Камилов и его сообщница по разбойному нападению на ювелирный магазин…

— Да вот уж знаю. Вы давно с ним знакомы?

— Три года. А что?

— Говорят, он вам предложение делал… Было такое?

Изотова хмурится.

— Да вы объясните — в чём дело? Зачем меня пригласили сюда?

— Извините, — говорю. — Вы правы. Дело в том, что мы были вынуждены задержать Камилова. Он совершил очень тяжкое преступление. А вы считаете себя его невестой. Вот мы и пригласили вас кое-что уточнить.

— Что именно? — Изотова как-то сразу сникает, низко опускает голову. — Что он натворил?

— Мы ещё вернёмся к этому вопросу. Пока ответьте: делал он вам предложение о свадьбе?

Спрашиваю, а сам всё думаю: если Камилов никакого предложения не делал Изотовой, что ему в этом помешало? Что или кто? Может, его чернявая сообщница? Знает ли о ней Изотова?