Жоэль Диккер - Загадка номера 622

– Мне кажется, мисье тоже сейчас чем‐то расстроен…

– Странные вещи у нас творятся, Арма.

– Я бы очень хотела вам помочь.

– Вы и так много для меня делаете. Возвращайтесь спокойно домой, вы, наверное, устали.

– Вы уверены? Давайте я с вами посижу?

– Не беспокойтесь за меня. Можете идти. Спасибо за все.

Арма повиновалась и ушла с тяжелым сердцем: у хозяев что‐то не ладилось, и она за них переживала. И еще она ругала себя, что плохо думала вчера о медем. Она всегда была к ней очень добра. Щедрая, заботливая, она следила, чтобы Арме у них было хорошо. В ее день рождения давала ей выходной и приглашала на обед в город. “Вы же тоже член нашей семьи, Арма”, – часто повторяла медем.

Вскоре после ухода Армы в дверь позвонили, и Анастасия вынуждена была выйти из спальни, чтобы открыть. Каково же было ее удивление, когда она увидела на пороге Альфреда Агостинелли!

– Простите, что заявился к вам без предупреждения, но, поскольку машины вашего мужа нет на месте, я позволил себе…

– И правильно сделали, – сказала Анастасия, которой не терпелось узнать, что произошло.

– Месье Левович просит его извинить. Он всю ночь был занят делом государственной важности. Он и сейчас еще сидит в Организации Объединенных Наций с Генеральным секретарем, они обсуждают вопрос об экономических санкциях… К сожалению, я не могу сообщить вам никаких подробностей, но, как вы понимаете, все серьезно.

Выслушав его объяснения, Анастасия пожалела, что довела себя до такого состояния. Она вздохнула с облегчением и даже порозовела от радости, посмеиваясь над своим ребячеством.

– Передайте месье Левовичу, – озабоченно сказала она, – что я очень огорчена, что мы не повидались вчера вечером.

– Он попросил меня также вручить вам это.

Агостинелли протянул Анастасии письмо. Не сумев сдержать счастливой улыбки, она прижала его к сердцу.

– Спасибо, Альфред.

Агостинелли поклонился ей и растворился в зимних сумерках. Анастасия поспешила вскрыть конверт.

Радостное настроение вернулось к ней. Погрузившись в обжигающую ванну, до бортиков заполненную пеной, она снова и снова перечитывала записку Льва, стараясь не намочить ее:

Давай все бросим и уедем вместе.

Подальше от Женевы.

Я люблю тебя.

Тысячи вопросов роились у нее голове. Куда они уедут? Когда? Раз они собираются все бросить, может, лучше сбежать, воспользовавшись корпоративным уикендом? Макер, как всегда, поедет в Вербье один, жен туда не приглашают. Зная Льва, она была уверена, что он уже все обдумал.

До замужества Анастасии мать дважды затащила ее на Большой уикенд Эвезнер-банка в “Палас Вербье”.

Первый раз – шестнадцать лет назад. Ей тогда был двадцать один год, и она изучала литературу. В “Паласе” она познакомилась с Клаусом и чуть было не обручилась с ним. Теперь, когда она вспоминала о нем, ее пробирала дрожь.

16 лет назад.

Первое появление Ирины и Анастасии на Большом уикенде

– Девочки, подъем! – гаркнула Ольга, войдя в узкую комнатушку дочерей в их квартире в Паки. – Вы не поверите, у нас отличная новость: мне удалось снять номер в “Оберж де Шамуа” в Вербье. Мест нет, но мне только что позвонил хозяин – кто‐то отменил бронь в последнюю минуту! Короче, повезло!

– Сегодня пятница, мамочка, – сказала Ирина. – У нас занятия в университете.

– Поверь мне, детка, женихи водятся в Вербье, а не в университетах, так что прямо в эти выходные…

– А что будет в Вербье?

– Корпоративный уикенд Эвезнер-банка! – Ольга буквально светилась от радости. – Редкий шанс найти мужа! Главное, не облажайтесь. Пора покончить с юными придурками из Клостерса и Санкт-Морица, вам нужен состоявшийся мужчина, желающий создать семью. То есть банкир!

– Не знаю, хочу ли я замуж за банкира, – сказала Ирина.

– Ты выйдешь за того, за кого надо, девочка моя! И брось мне этот наглый тон! Как справедливо заметила английская королева, never complain, never explain [2] Никогда не жалуйся, никогда не объясняй (англ.) . . Давайте, одевайтесь быстрее, а я пока соберу ваши вещи. Поезд в Мартиньи отходит через час. Еще скажете мне спасибо, когда разбогатеете и заживете припеваючи.

Так несколько часов спустя, добравшись на поезде от Женевы до Ле-Шабля с пересадкой в Мартиньи, а затем на автобусе до Вербье, Ольга, Ирина и Анастасия поселились в унылой гостинице “Оберж де Шамуа”.

– В четыре часа в “Паласе” состоится приветственный коктейль для сотрудников банка, – предупредила дочерей Ольга, которая всегда все знала. – Наденьте синие платья и те чудные черные лодочки на каблуках. Пустим им пыль в глаза.

– Нас завернут на входе! – заволновалась Ирина.

– Не завернут, если будете держать фасон. Войдем, как будто мы тут главные. Если официант что‐нибудь спросит, посмотрите на него свысока и попросите подать шампанского.

Когда Ольга и ее дочери вошли в зал приемов, все взгляды обратились на двух юных красавиц, элегантных и царственных. Ольга ликовала, видя, что Ирина и Анастасия находятся в центре внимания.

– Нет, вы только посмотрите! – хмыкнула она, показывая на группу хохочущих мужчин. – И это сливки банковского общества! Вон тот старик – это Огюст Эвезнер, президент. Высокий тип рядом с ним, похожий на какого‐то американского актера, его сын Абель, вице-президент. Говорят, он финансист от Бога и уже сам принимает все решения за отца. А вон видите молодого человека в темном галстуке – Макер Эвезнер, единственный сын Абеля. И наследник! Ему двадцать пять, и как только его дед помрет, он станет вице-президентом. Судя по виду дедушки, он протянет год, максимум два. Стать вице-президентом банка в двадцать шесть лет – это класс!

Им подали по бокалу шампанского, и они уставились на группку банкиров. Внезапно Ольга аж затрепетала.

– Мои дорогие, я думаю, Господь на вашей стороне! Видите того длинного меланхоличного красавца, вон там? Это Клаус ван дер Брук, он проходит стажировку в банке. Клаус связан тесными родственными узами с королевской семьей Бельгии, и у него денег куры не клюют! Его отец – крупный брюссельский промышленник. Пойдите познакомьтесь с ним!

Поскольку девочки упирались, Ольга потащила их за собой – в искусстве брать нахрапом ей не было равных.

– Клаус, дорогой! – воскликнула она, бросаясь к нему.

Вышеупомянутый Клаус понятия не имел, с кем имеет честь, но как знать, вдруг они уже встречались. – Ольга фон Лахт, – уточнила Ольга, обрадовавшись, что он не отбрил ее. – Ну как же, моя дорогая! – Клаусу хватило воспитания притвориться, что он узнал ее. – Как приятно снова вас увидеть! – Я слышала, вы на стажировке в Женеве? – осведомилась Ольга. Тут уж Клаус и впрямь поверил, что они знакомы. И очень смутился, что не может ее вспомнить. – Да, – сказал он, – мой отец – близкий друг Абеля Эвезнера. Он посоветовал мне набраться опыта в банковской сфере, чтобы управлять потом состоянием семьи. – Невероятно! Позвольте представить вам моих дочерей, Ирину и Анастасию. Сестры долго болтали с Клаусом, который не мог оторвать глаз от Анастасии и, к радости Ольги, открыто с ней флиртовал. Когда коктейль подошел к концу, Клаус заставил Анастасию пообещать, что они встретятся после ужина в баре “Паласа”. Там будет играть оркестр, и вообще она не пожалеет. Ольга с удовольствием приняла приглашение за дочь. Анастасии казалось, что она задыхается. Под первым попавшимся предлогом она выскользнула через служебную дверь на улицу. На свежем воздухе ей стало лучше. Стоя под навесом, она смотрела на летящие хлопья снега. Она мечтала сбежать подальше от светского общества, и в первую очередь от матери. Ей хотелось курить, но она не осмеливалась носить при себе сигареты. Не дай бог, Ольга поймала бы ее с поличным, вот было бы шуму. Тут Анастасия заметила мужчину, сидевшего к ней спиной на деревянном ящике. Он курил в тишине. Его лица она не видела, но поняла, что он красив. И выглядел он очень элегантно в черном твидовом пальто. Даже курил с особым изяществом. Анастасия решила, что это какой‐нибудь князь на отдыхе или скорее богатый женевский банкир. – У вас не найдется сигареты? – спросила она.