Жоэль Диккер - Загадка номера 622

– Коллаборационисты тоже ее обожали, – заметила Скарлетт, – ведь “Шательдоном” владел Пьер Лаваль [4] Пьер Лаваль (1883–1945) – французский политик, член коллаборационистского правительства маршала Петена во время Второй мировой войны; в 1933 году он приобрел минеральный источник в Шательдоне. ?

– Вот и Бернар так говорил, – расхохотался я.

Она нежно улыбнулась мне:

– Расскажите мне еще о Бернаре, вы меня заинтриговали сегодня утром.

– На чем я остановился?

– На своем первом романе, который не имел успеха…

– Да, точно. Мой первый роман вышел в январе 2012 года и с коммерческой точки зрения провалился. Через пару месяцев мне позвонила Лидуин Элли…

– Ваша благодетельница, верно? Она познакомила вас с Бернаром?

– Да, у вас хорошая память. Зная, что у меня лежит законченная рукопись, она хотела взять ее с собой в отпуск и спокойно почитать. Я послал ей роман, и, вернувшись через две недели, она сказала: “Роман прекрасный, Бернар должен его прочесть”. Бернар прочел и тут же принял решение. “Его надо поскорее опубликовать, – заявил он мне, – прямо к сентябрю”. Сомневался только я. После, как я считал, оглушительного провала первого романа я не понимал, каким образом у второго, вышедшего всего несколько месяцев спустя, может быть иная судьба. Поэтому я отказался.

– Отказались? – удивилась Скарлетт.

– Да, я полагал, что мы не успеем подготовиться. Как правило, издатели за год объявляют свой портфель.

– И что дальше?

– А дальше я испытал на себе его великий дар убеждения.

Париж, 29 июня 2012 года

Я оказался проездом в Париже, и Бернар предложил мне вместе пообедать. Он попросил зайти за ним в издательство пораньше, около одиннадцати. Мы часто говорили с ним по телефону, но встретились впервые с января. Приехав в издательство “Фаллуа” на улицу Ла Боэси, 22, я поразился, увидев его. Он выглядел гораздо бодрее, мне показалось, что он даже помолодел и им движет какая‐то новая сила.

На столе в его кабинете я обнаружил верстку моего романа, набранную разными шрифтами.

– Роман довольно длинный, – объяснил мне Бернар, – я хотел посмотреть, какой формат удобнее. И выбрать бумагу – тонкую, но плотную, либо потолще, но пухлую.

– Погодите, Бернар, я же сказал, что не намерен пока публиковать его!

– Я знаю, мой дорогой Жоэль, – поспешил он меня успокоить. – Я просто решил испробовать несколько вариантов, из чистого любопытства. Я хотел увидеться с вами, чтобы выразить вам свою благодарность.

– За что же?

– За то волнение, которое я ощутил, прочтя вашу книгу. Это потрясающее чувство.

В течение часа он рассказывал мне о моем тексте. Объяснил, почему эта книга может иметь огромный успех. Потом мы пошли обедать в “Дивеллек”, один из лучших рыбных ресторанов Парижа. Я очень удивился, что Бернар повел меня в такое место, как будто мы что‐то отмечали. Он сразу же заказал шампанское – что было совсем не в его стиле – и поднял бокал: “Дорогой Жоэль, я пью за здоровье вашего романа, который я не буду публиковать, хотя, как издатель, я пришел от него в восторг, ничего подобного я уже давно не переживал. Благодаря вам я вспомнил, зачем я занимаюсь этим делом”.

Большего и не потребовалось, чтобы переубедить меня. Какое обаяние, какой голос, какой взгляд! Бернар предстал передо мной во всем блеске. Только великие политики умеют так искусно дать почувствовать собеседнику его уникальность. И потом, в таком внезапном, стремительном выходе романа было что‐то безумное, возбуждающее. Бернар, в восемьдесят шесть лет, уносился в своих мечтах дальше, чем я.

На следующий день, проведя ночь в раздумьях, я пошел к Бернару и сказал, что согласен на издание романа в сентябре.

– Вы уверены, что мы не слишком торопимся? – снова спросил я. – Тридцатого июня принять решение об издании книги к началу сентября…

– Решение о публикации принимается не автором и не издателем. Книга сама решает, когда ей следует выйти.

Он повторил, что меня ждет “огромный успех”.

– Почему вы так в этом уверены?

– Успех книги, – ответил он, – исчисляется не количеством проданных экземпляров, но счастьем и удовольствием, которое мы испытали, издав ее.

И Бернар в очередной раз оказался прав. В течение двух следующих месяцев мы с неописуемой радостью и воодушевлением работали над редактурой текста, обсуждали обложку, рассылали верстку журналистам и в книжные магазины. Издательство бурлило.

Мои немногочисленные знакомые в литературном мире Парижа хором предсказывали, что роман провалится. Они важно поучали меня: так не принято, нельзя в июне добавлять новое название в издательский план сентября. Журналисты уже в отпуске, книготорговцы сделали свой выбор. Хороший вопрос – как исхитриться, чтобы из шестисот романов, вышедших в начале литературного сезона, книжные магазины выложили бы на видное место опус никому не известного молодого автора?

Когда я спросил об этом Бернара, он и глазом не моргнул:

– Я им позвоню.

– Позвоните? Кому?

– Владельцам книжных. Я обзвоню все книжные магазины Франции.

Так он и сделал. Бернар целыми днями сидел у телефона, обзванивая сотни книжных магазинов. По нескольку раз. Для начала он сообщал, что посылает им книгу, которая лично ему очень нравится, и ему важно их профессиональное мнение. Потом перезванивал через два дня, чтобы дернуть их и убедиться, что среди сотни одинаковых посылок им удалось отыскать роман, доставленный экспресс-почтой из издательства “Фаллуа”. “Я побеспокою вас завтра, мне интересно, что вы скажете”, – говорил он. И беспокоил. Снова и снова. В итоге, спасибо Бернару, мое сочинение прочли все книготорговцы Франции, которым не терпелось узнать, что же это за роман, благодаря которому они удостоились звонка великого Бернара де Фаллуа.

Моя книга вышла одновременно с новым романом Роулинг, первым не из серии Гарри Поттера. Им завалили все прилавки, и народ сгорал от любопытства. Только и разговоров было, что о Роулинг. Читателям, раззадоренным атмосферой тайны, которую создал вокруг этого произведения французский издатель, заплативший за права огромную сумму, не терпелось заполучить его. Никому не удалось прочесть Роулинг заранее, экземпляры ее книги доставлялись в магазины под охраной, в запечатанных ящиках, как драгоценности. Я опасался, что меня заживо проглотит этакий мастодонт.

Но завсегдатаи книжных магазинов, ринувшиеся за романом Роулинг, автоматически задавали продавцам естественный вопрос: “Ну как он вам?” На что те отвечали: “Не знаю, нам запрещено было его читать. Зато я прочел роман молодого неизвестного автора, и вот он очень мне понравился”.

Бернар обладал чутьем и талантом великих издателей. Начав с тиража шесть тысяч, мы за три месяца продали полмиллиона. Затем права на роман купили издательства во всех странах мира. В итоге продалось несколько миллионов экземпляров на сорока языках.