Стивен Бут - Чёрный пёс

— Каких животных? — улыбнулся Купер.

Фрай не понимала, что хочет найти, двигая биноклем из стороны в сторону и осматривая постройки. В этих разваливающихся сараях и загонах можно было спрятать все, что угодно. Если дойдет до того, что их придется обыскивать, это будет настоящий кошмар.

С правой стороны от построек девушка рассмотрела знаменитую компостную кучу. Сейчас она походила на громадную навозную лепешку, которую оставил какой-то монстр, проходя по холмам в сторону Мюрея. Даже с такого расстояния Диана смогла разглядеть струйки пара, поднимавшиеся с ее поверхности, и содрогнулась, представив себе аромат возле этой кучи, растекавшийся в вечернем воздухе.

— Сегодня там совершенно тихо, — заметила сотрудница полиции. — Животные, должно быть, уже все улеглись.

Купер иронически зафыркал, так что ей пришлось оторвать бинокль от глаз и внимательно посмотреть на него. Так же как и Бен, Диана была одета в джинсы и темную куртку. Девушке было неудобно лежать на твердой земле, и она чувствовала себя неловко от того, чем занималась. Фрай еще прекрасно помнила подробности вечера вторника, когда потащилась за Купером в ту хижину браконьеров, где их ждали одни неприятности, и теперь никак не могла понять, что заставило ее сделать это еще раз и почему она позволила уговорить себя заняться чем-то, что самой ей с самого начала казалось неправильным.

— Прости, — сказал ее коллега. — Что они сейчас делают?

— Ничего. А что, если жена Уилфорда сейчас что-то готовит и через пару минут они сядут за стол?

— Что ты сказала? — нахмурился Купер. — Они — что?..

— Я сказала «сядут за стол». Нам бы это тоже не помешало, Бен.

— О’кей, о’кей. Позже я угощу тебя китайской едой. Как тебе такой вариант? Мы пойдем к Фреду Квоку. У него лучшая кухня в Идендейле. Хочешь жареный вон тон [116] Разновидность пельменей в китайской кухне. ?

— Если б ты предложил прямо сейчас, то я согласилась бы даже на мясной пирог и гороховую кашу в «Пастухе».

Купер промолчал, но Фрай знала, что он сейчас просто смотрит на нее с этим своим молящим выражением на лице, которое ее злило и выводило из себя из-за того, какое влияние оно на нее оказывало. Это были те самые ощущения, от которых она уже давно пыталась полностью избавиться. Ощущения, которым она не так давно позволила выплеснуться наружу с жуткими последствиями. Но Фрай знала, что больше не позволит такому случиться.

— Я чувствую, что прав, Диана, — услышала она слова Бена.

Взглянув на него еще раз, девушка поняла, откуда берется эта его способность влиять на нее, поняла, из-за чего она позволила уговорить себя на эту сумасшедшую поездку, на это несогласованное с руководством наблюдение. Это была его убежденность, его невероятная уверенность в себе. Ведь все, что он сделал, — это соединил вместе несколько фактов и добавил к ним кучу незаконченных мыслей, идей и уверенности, которые были результатом его, и только его анализа. И итогом всего этого стала его абсолютная и непоколебимая уверенность в своей правоте. Диана видела, что Купер умеет верить, что он обладает убежденностью и подлинной страстью к тому, чем занимается. И именно это было в нем до смешного привлекательным.

— Бен, ты уже один раз сделал подобную ошибку, — все же напомнила ему Фрай. — А сейчас ты вообще отстранен от расследования. Тебе лучше отойти в сторону, иначе ты можешь пожалеть.

— А что я могу потерять? — огрызнулся мужчина.

— Тише, а то там, внизу, все узнают, что мы здесь!

— Уверяю тебя, со мной всё в порядке.

— О’кей, о’кей…

Прямо под ними находилась делянка леса, примыкающая к склону холма. Из нее доносились негромкие звуки лесных жителей, которые готовились или ко сну, или к своей ночной охоте. Лес тянулся на пятьдесят ярдов — туда, где виднелся выход кремневой породы на поверхность и где ничего не росло. А за спиной у них были торы [117] Тор ( кельтск. ) — скалистая, безлесная вершина холма. — выходы крупнозернистого песчаника, превращенные древними геологическими силами и погодными условиями в странные изломанные фигуры. Названия их были во многом связаны с мрачным воображением сельских жителей Скалистого Края: Лошадиный Камень, Камень — Вареное Яйцо, Женщина, Сошедшая с Ума.

«Да я сама сошла с ума, — подумала Фрай. — Хотя бы потому, что согласилась сюда прийти».

Купер знал, что должен вести себя с Дианой очень осторожно. Его коллега походила на туго сжатую пружину: одно неверное слово — и она тут же уйдет, оставив его одного. Правда, в присутствии Дианы Фрай было трудно не произнести это «неверное» слово, а Бену еще и хотелось о многом ее расспросить, раз уж они были не в офисе. Прежде всего ему очень хотелось узнать, что произошло между нею и Хитченсом во время их поездки в Йоркшир. Хотя этот вопрос лучше было бы приберечь на потом.

— Мистер Тэйлби все еще надеется получить что-то от Милнера? — спросил Купер, решив начать с более безопасной темы.

— Твоя диаграмма здорово его вдохновила. Диаграмма и то, что против Симеона Холмса нет никаких улик. Если Гарри Дикинсон кого-то прикрывает, то это должен быть Эндрю Милнер.

— Ну да. Сам Милнер ему совершенно безразличен, но он будет защищать его ради дочери. Ради остальной семьи.

— Семейная лояльность. Как ты сам сказал, очень сильный мотиватор.

— Да, похоже на то, — печально согласился Бен.

— Грэм Вернон довел Милнера до ручки. И тот вполне мог сломаться и отомстить.

— Его не только Вернон довел до ручки, но и его собственное семейство, которое постоянно напоминало ему о происшедшем. Особенно издевался над его слабостью Гарри. Если б старик узнал о том, что его зять в итоге совершил преступление, он наверняка почувствовал бы себя виноватым и в какой-то степени ответственным за все произошедшее. И попытался бы загладить вину. Я прямо вижу это.

Купер вспомнил свой первый визит в «Солнечные часы». Вспомнил испачканную пятнами крови кроссовку, которая стояла на кухонном столе, на номере газеты «Бакстон эдвертайзер», и напряженную атмосферу, словно толстым одеялом укутавшую все комнаты. Вспомнил старую леди, расстроенную чем-то гораздо более серьезным, чем невинная находка кроссовки пропавшей девочки.

— Интересно, было ли это причиной для ссоры, — сказал Купер, — и если да, то кто на чьей стороне был?

— В любом случае, — нахмурилась Фрай, намеренно не обратив внимания на его слова, — рассказ Милнера о том, где он находился в субботу вечером, с самого начала был полной ерундой.

— Ты так думаешь?

— Мы не смогли найти никого, кто бы его запомнил. Тем вечером он мог быть где угодно.

— Но на месте преступления его тоже никто не видел.