Стивен Спотсвуд - Фортуна на стороне мертвеца

— Или можем спросить Коллинзов, кто был на вечеринке, — отозвалась мисс Пентикост с щепоткой сарказма.

— Да, можно и так поступить, — сказала я.

Она похлопала пальцем по не совсем крючковатому носу и уставилась в пространство. А через несколько секунд размышлений сказала:

— Поднимись в архив и найди все вырезки по семье Коллинз, включая самоубийство отца.

— Думаете, здесь есть связь?

— Я пока что ничего не думаю. Даже не знаю, возьмусь ли за дело. Но лучше иметь информацию заранее, чем оказаться без нее, когда она понадобится.

Я спросила, нужно ли досье на ту персону, чье имя я обвела, но она сказала, что нет. Об этом человеке она и так все прекрасно знает.

Я поспешила наверх по двум лестничным пролетам, в комнату с высоким потолком, занимавшую весь третий этаж. Все пространство было уставлено рядами высоких стеллажей и местами напоминало Центральную библиотеку. Посреди всего этого выделялся островок египетского ковра. Почетное место на нем занимали удобное кресло и высокий торшер от Тиффани. А море полок вокруг островка было наполнено коробками с документами, сотнями коробок.

Каждая коробка плотно закрыта, чтобы защитить содержимое от струящегося из ламп света. В коробках годами методично собирались газетные вырезки, касающиеся преступлений, знаменательных событий и известных личностей, а также заметки по расследованиям, разные любопытные вещицы, улики и другие странные предметы, которые подбирала мисс Пентикост на протяжении своей карьеры.

Я нашла нужную коробку, и, конечно же, там оказались вырезки о самоубийстве Алистера Коллинза. Я собирала статьи о нераскрытых убийствах или просто странных смертях и сохраняла их на случай, если вдруг понадобятся. Я пыталась убедить мисс Пентикост, что это напрасная трата времени, поскольку у каждой газеты имеется собственный «морг», куда я с легкостью могу попасть. Но она предпочитала иметь все под рукой.

Я принесла коробки вниз, и она прочла содержимое, пока я вырезала новые статьи из утренних газет. В этот день в меню значились: смерть от передозировки Чарли Сильверхорна, небезызвестного джазового музыканта, и новые грабежи в Центральном парке.

Ровно в три раздался звонок в дверь. Я открыла и впустила Ребекку и Рэндольфа Коллинз, которых узнала по фотографиям из газет, и Харрисона Уоллеса, представившегося исполнительным директором «Сталелитейной компании Коллинза» и душеприказчиком Коллинзов. Он и был тем нервным мужчиной, с которым я говорила по телефону.

Приняв у всех троих шляпы и пальто, я проводила их к креслам перед столом мисс Пентикост. Затем села за свой стол, откуда удобно будет рассматривать посетителей.

Уоллес напоминал хрестоматийного адвоката. Среднего возраста, чуть ближе к пенсионному, он был высоким и сутулым, с высоким лбом и полукруглыми очками. Его лицо можно было бы назвать привлекательным, если подправить тут и там. В некоторых местах кожа обвисла, а в других была слишком туго натянута. Серый костюм с двумя пуговицами был достаточно модным, но сидел так же плохо, как кожа на лице. Свой кожаный портфель Уоллес поставил у кресла и покосился на меня, словно боялся, что я могу выхватить его и удрать. Усевшись между братом и сестрой, Уоллес выглядел голубем, неровно дышащим сразу к двум голубкам.

Я описала Уоллеса первым, чтобы побыстрее с этим разделаться, потому как близнецы Коллинзы были самыми красивыми людьми, которых я когда-либо видела, а в цирке я привыкла к симпатичным мордашкам.

Из газет я знала, что им вот-вот стукнет двадцать один год. Трудно сказать, кто был красивее. Рэндольф с резко очерченными скулами, изящным изгибом губ, похожим на лук купидона, и фигурой пловца? Или Ребекка с улыбкой как у Джин Тирни и точеной фигуркой, как у Риты Хейворт [3] Американские актрисы, пик популярности которых пришелся на 40-е. ( Прим. ред .) , только совсем миниатюрной?

У обоих были голубые глаза и белокурые волосы, у него — зачесанные назад, у нее просто заправленные за уши. Рэндольф был в светло-сером костюме, сшитом с легкой небрежностью, которая наверняка обошлась в тройную цену. Ребекка — в темно-синем платье в белый горошек, с короткими рукавами. Обычно я не обращаю внимания на такие детали, но тут было на что посмотреть.

Я подняла голову и обнаружила, что она за мной наблюдает. Было в ее взгляде нечто такое, отчего я залилась краской и пожалела, что не потратила на прическу больше двух минут.

Первым закурлыкал голубь.

— Благодарю, что так скоро согласились нас принять, миссис Пентикост, — сказал Уоллес.

Мой босс подняла руку.

— Мисс Пентикост. Я не замужем, хотя и давно выросла из возраста «мисс».

Уоллес был слегка озадачен, хотя и не слишком.

— Конечно, мисс Пентикост. Полагаю, для вас не тайна, почему мы решили с вами проконсультироваться.

— Не люблю гадать, — объявила мисс Пентикост. — Но если уж на то пошло, вероятно, это касается недавней смерти Абигейл Коллинз, поскольку полиция оказалась не в состоянии найти виновника.

Уоллес фыркнул:

— Весьма благородный способ назвать полицейских идиотами. Хотя так и есть.

— А мне нью-йоркские детективы из отдела убийств кажутся вполне сообразительными.

— Они соображают только, как гоняться за собственным хвостом, — огрызнулся он. — Нас заверили, что дело быстро раскроют. А две недели спустя нет ни виновника, ни улик, ни подозреваемых, только попусту теребят друзей и знакомых семьи.

— Все не так уж плохо, дядя Харри, — встрял Рэндольф, чья улыбка из лучезарной стала успокаивающей. — Они просто делают свою работу.

Кстати, «дядя» было явно номинальным титулом. В газетах Уоллеса называли компаньоном Коллинза и давним другом семьи. Никакого кровного родства.

— И плохо делают, — поправил его Уоллес. — Чем дольше это тянется, тем хуже для компании.

— Вы не могли бы остановиться на этом поподробнее, мистер Уоллес? — попросила мисс Пентикост.

— Пока не раскрыто убийство миссис Коллинз, неясно, кто получит контроль над основной частью акций. Если вы читали деловую секцию «Таймс», то, вероятно, в курсе. А после окончания войны военные контракты компании подлежат пересмотру. Если мы их потеряем, придется вернуться к довоенному производству офисных принадлежностей. На кону миллионы долларов, и все повисло в воздухе, потому что полиция не может выполнить свою работу.

— Я просто хочу, чтобы нам наконец-то позволили ее похоронить, — вставила Ребекка, чей голос оказался на октаву ниже, чем я ожидала. Такой скорее услышишь от джазовой исполнительницы, а не от светской львицы. — Ее тело по-прежнему у них.

Уоллес похлопал ее по колену.

— Конечно, милая. Мне не следовало начинать с деловых вопросов. Я сказал это не подумав. Видите, мисс Пентикост, полиция играет не только с финансами компании, стоящей миллионы долларов, но и с чувствами моих крестников. Они заслуживают, чтобы все закончилось.