Стивен Спотсвуд - Фортуна на стороне мертвеца

При этих словах она хмыкнула.

— Давайте выполним одно упражнение. Кто из вас в детстве что-либо воровал? Что-нибудь маленькое, например конфету в магазине?

Я не знала, куда заведет это отступление, но подняла руку вместе с горсткой других. Доктор Уотерхаус напоказ пересчитала руки.

— Так. А кто из вас в детстве хотел что-то украсть, размышлял об этом, но решил этого не делать?

Поднялось раз в пять больше рук. Уотерхаус улыбнулась и кивнула.

— Что побудило тех из вас, кто все-таки не украл, принять такое решение? — спросила она. — Неожиданный порыв гражданского самосознания вызвал у вас отвращение к нарушению законов?

Я начала понимать, куда она клонит. Когда мы с мисс Пентикост впервые слушали лекцию доктора Уотерхаус, я была поражена, насколько хорошо она умеет выступать. Большинство ученых не такие. Они как будто не понимают, что выступают на сцене и их задача — захватить внимание публики и не дать ей сорваться с крючка. Но Уотерхаус знала, когда вдохнуть, когда взмахнуть рукой, когда повысить голос, а когда понизить, чтобы все подались вперед и напряженно вслушивались.

— Или вас наставило на путь истинный чувство вины? — предположила она. — Может, это потому, что в детстве в вашей голове запечатлелось, что кто-то смотрит на вас сверху, наблюдает и осуждает? Гораздо труднее стащить батончик «Марс», если за это вас ждет ад. Или если вы думаете, что ваша бабуля Грейс смотрит на вас с небес.

Эта шутка вызвала волну смеха и сняла сковавшее аудиторию напряжение.

— Я сделала это отступление, чтобы подчеркнуть: мы, современные люди двадцатого столетия, не так уж далеко ушли от древних культур, которые изучаем. Нами так же правят суеверия, — пылко сказала она. — Я говорю это не для того, чтобы вас поддеть. Просто хочу напомнить, что мы не так далеко отошли от пещеры, как нам нравится думать. А теперь откройте, пожалуйста, учебники на пятнадцатой главе.

Она перешла к более традиционной лекции, и следующий час посвятила шумерам, чьи боги, насколько я могу судить, намного интереснее, чем любой святой на параде в день святого Патрика.

Когда она закончила, мы протиснулись сквозь покидающих аудиторию студентов, представились и попросили уделить нам несколько минут.

— Конечно, — ответила она. — Это мое последнее занятие, и, как обычно, у меня нет никаких планов. Прошу, пройдемте в мой кабинет.

Пока мы следовали за ней по паутине узких коридоров, она спросила:

— Что вы думаете о лекции?

— Удивлена, — сказала мисс Пентикост. — Но не столь содержанием, сколько тем, что вы благоразумно опустили.

— Что, например?

— Похоже, ваша аргументация вела к тому, что религию веками использовали для укрепления закона, — объяснила мисс Пентикост. — И сверху взирает не просто покойник, а некто, обладающий властью, тот, кто хочет, чтобы этих правил придерживались.

— Это было понятно, правда? — сказала доктор Уотерхаус, остановившись перед дверью.

— Вот бы мои студенты были такими сообразительными, как вы, — добавила она, выуживая из кармана ключ. — К сожалению, большинство из них посещают мои лекции только по обязанности. Но некоторые все-таки приходят к таким же выводам. Хотя частенько обнаруживается, что жизнь уже преподала им урок о власти и злоупотреблении ею.

Она открыла дверь, и мы вошли в кабинет размером чуть больше туалетной кабинки. Доктор Уотерхаус втиснулась за стол величиной с почтовую марку, а мы сели на шаткие деревянные стулья.

Не считая россыпи бумаг и книг, комната была почти голой. Единственным личным предметом, который я заметила, была стеклянная полка над столом. На ней лежал ряд каменных наконечников для стрел, на такие я иногда натыкалась в детстве на вспаханном поле. Полка привлекла и внимание моего босса.

— Иллинойс? — спросила она, кивнув на полку.

Доктор Уотерхаус явно удивилась.

— Цвет камня, — ответила мисс Пентикост на незаданный вопрос. — И зазубренные острия.

Профессор улыбнулась.

— Должна признать, вы и в самом деле настолько проницательны, как о вас отзываются, — сказала она, листая сложенный экземпляр «Таймс», лежащий на столе.

На третьей странице была статья об убийстве миссис Коллинз, озаглавленная «Убийством в семье Коллинзов занялась прославленная сыщица». В статье была фотография мисс Пентикост как минимум пятилетней давности. Я сделала мысленную пометку устроить фотосессию, хочет того прославленная сыщица или нет.

— Вы были на вечеринке в тот вечер, когда убили Абигейл Коллинз? — спросила мисс Пентикост.

Примитивный вопрос, но надо же с чего-то начать.

— Была. Хотя не уверена, что смогу помочь. — Профессор сняла очки, прищурилась и снова надела их. — Естественно, полиция уже меня допрашивала. И похоже, мои показания не показались им интересными. Хотя я изо всех сил пыталась вспомнить больше подробностей того вечера.

— Давайте начнем сначала, — предложила мисс Пентикост. — Почему вы пришли вместе с мисс Белестрад?

— Ну, я и сама этого не ожидала, — ответила доктор Уотерхаус. — Она пригласила меня довольно давно, но я отказалась. Я не любительница подобных мероприятий. Это как сборище на факультете. Я всегда чувствовала себя там неловко и не в своей тарелке, к тому же я начинаю разглагольствовать о неписаной кастовой системе в современной Америке и почему в некоторых аспектах она более регрессивная, чем у древних цивилизаций, в особенности по отношению к женщинам. Ну конечно же, люди не желают вести подобные разговоры на вечеринке, я пытаюсь сменить тему, и выходит только хуже. Но потом я поговорила со своим редактором, и он сказал, что это может стать той темой, которая соберет последнюю главу моей книги воедино. Вот я и решила пойти.

Я взглянула на мисс Пентикост и с удовлетворением заметила, что она так же растеряна, как и я. Она подождала, пока доктор Уотерхаус прервется, чтобы перевести дыхание, и подняла руку.

— Пожалуй, лучше начать с основ, — предложила она. — Как вы познакомились с мисс Белестрад?

Будучи рыжеволосой девушкой с бледной кожей, я очень легко краснею. Но доктор Уотерхаус побила мой рекорд.

— Простите. Без плана лекции мне свойственно говорить слишком пространно, — сказала она. — Видите ли, я работаю над книгой. Вообще-то она уже в издательстве, так что почти готова. В ней я беру интервью у ясновидящих, экстрасенсов, медиумов и так далее. У людей, утверждающих, что они обладают сверхъестественными способностями или говорят с мертвыми. Все в таком духе.

— Чтобы их разоблачить? — спросила мисс Пентикост.

— Я не использую слово «разоблачить». Уж точно не в интервью. Мне не так интересно, каким образом они это делают, а больше — как они вписываются в современную культуру. Наша готовность поверить в невероятное, если это может утешить. Поскольку большинство ясновидящих обслуживают бедняков и рабочий класс, таким утешением обычно служит надежда. Что все наладится. Что им улыбнется удача.