Дарья Кожевникова - Поцелуй отложенной смерти [litres]

Судя по заблокированным дверям, Лизе не предлагали этот вариант, а озвучивали принятое решение. Но сейчас, после пережитого, это ее не особенно испугало. Ее все еще трясло, хотя уже и слабее, чем в парке. И трясло от того, чего она избежала как раз благодаря Веронике.

– Мерзавец! – не выдержав, выдохнула Лиза в сомкнутые у лица ладони.

– Они все такие, – покосившись на нее, ответила ее спутница, выводя машину на шоссе.

Лиза не стала с ней спорить. Не было сил. Да и желания что-либо возражать женщине, когда-то пережившей насилие, сейчас тоже не было. Какой бы Вероника ни была, и отчего бы такой ни стала, а она прошла через ад! Лизе теперь совершенно несложно было все это понять. Понять настолько, чтобы даже не осуждать больше Веронику за убийство Устиньи Павловны! Еще недавно очень дорогой для Лизы, воспитанной, замечательной, мудрой женщины! Мудрой ли? Мудрость…

Кто-то считает себя мудрым, кто-то пользуется славой мудрого человека. Но, кажется, действительно мудрым был и останется один лишь Господь! Только он все решает так, что нередко к нему обращаются: «Господи, ну за что?!» И гораздо позже, порой лишь по прошествии многих лет, людям открываются глаза на реальные мотивы Божьего суда.

Все становится понятно. Как, например, то, почему очень хорошая с виду пожилая женщина на склоне лет вдруг осталась совершенно одна. Волей ли судьбы? Или карой Божьей? Ни подруг, ни сына, ни сестры. Внук – и тот оказался в тюрьме, расплачиваясь за грехи своей бабушки…

– Приехали.

Лиза настолько задумалась, все еще не придя в себя после пережитого шока, что даже не заметила, как они подъехали к белой, ничем не примечательной девятиэтажке в глубине спального района.

– А я слышала, что ты снимаешь квартиру в том районе, где Устинья Павловна жила, – оглядевшись, произнесла она первое, что пришло ей в голову.

– Снимаю. А в этой квартире просто приглядываю за цветами и рыбками, пока хозяева в отпуске. Очень кстати. Тут нам никто не будет мешать. Ты выходи. И не дергайся, помни, что у меня шокер есть. – Вероника достала опасную штучку из кармана и на всякий случай зажала в руке. Хотя с той замедленной реакцией, которая сейчас была у ее морально опустошенной пленницы, могла бы и не доставать заранее, все равно бы успела, если бы Лиза надумала пытаться бежать. Но Лиза не пыталась, реально оценив свои шансы: Вероника очень спортивна на вид, от такой далеко не убежишь, а о помощи просить некого, утренний двор был практически пустынен. Так что она пошла к подъезду, как ей и было велено. Вначале в лифт, потом в квартиру.

– В туалет, или еще там чего, не хочешь? – деловито осведомилась Вероника, переступая порог.

– Можно, – согласилась Лиза, не зная, что ей еще предстоит. – А еще бы умыться, – она вся передернулась, до сих пор ощущая на своем лице прикосновения чужих мокрых губ.

– Валяй, санузел здесь смежный, – Вероника распахнула перед ней дверь.

И осталась стоять у порога, вначале стесняя Лизу. Но деваться было некуда, и Лиза, быстро справившись с меньшей из проблем, почти забыла про свою надзирательницу, когда принялась усердно тереть над раковиной лицо.

– А теперь в комнату, – скомандовала Вероника, терпеливо дождавшись, когда Лиза закончит. – И, ты уж извини, но придется тебя привязать. Так, для спокойствия. Лучше уж скотчем, чем шокером.

В этом Лиза, недавно успевшая наглядеться и на то, и на другое, была с ней согласна. Так что, повинуясь требованию, села на стул сама, не дожидаясь удара током – все, на что она могла рассчитывать в случае своего сопротивления.

Впрочем, даже свободной, о побеге ей не пришлось бы думать: закрытые окна, закрытые двери, седьмой этаж. И Вероника рядом. Сильная спортивная женщина, с которой разве что мужчина смог бы справиться.

Сейчас, когда Вероника сняла с себя кофту, оставшись в одной легкой майке, Лиза наглядно смогла оценить ее мускулистые плечи и грудь.

– Да, я занимаюсь! – подтвердила Вероника, поймав Лизин взгляд. – Женщина должна быть сильной, чтобы давать отпор мужикам.

– Но Ярослав… – решилась сказать Лиза, – как я поняла, на него ты тоже ополчилась. За что?

– Значит, есть за что. Из последнего – за тот самосуд, который он устроил. Да! Я была рада, что те трое сволочей получили свое! Но при этом дело получило огласку, а я этого не хотела! Это был еще один ад, который мне пришлось пережить. Следствие, суд… А из раннего… Сколько мама из-за него слез пролила! Из-за того, что оставила его бабке! Но ей нас двоих было не поднять, мы и так часто перебивались с хлеба на воду. Так что, если бы она его забрала, когда бабка ее выгоняла, то я могла вообще не появиться на свет.

– Но в этом-то он точно не виноват!

– А он вообще ни в чем не виноват! – взвилась Вероника. – Ни в том, что жил в хоромах с паркетом, в то время как я рисковала ногу сломать в аварийном фонде! Ни в том, что не знал, как это – жевать один сухой хлеб, даже без чая, только с кипятком, потому что заварки не было. Ни в том, что одевался в дорогие вещи, не на рыночном развале купленные! Ни в том, что высшее образование получил!

– Зато ты с мамой жила. С родной мамой, с которой вы, судя по твоим отзывам, были очень близки. А Ярославу, при его внешнем благополучии, досталось не самое счастливое детство, можешь мне поверить.

– Только он все равно своей бабке готов был руки лизать, почти как Туська.

– Он был благодарен воспитавшей его женщине.

– Значит, все-таки было за что?!

Лиза только вздохнула в ответ. С одержимым человеком трудно было спорить. Да и надо ли?

Нет, лучше ее не раздражать. Но и молча сидеть слишком тяжело.

– Что ты со мной собираешься сделать? – спросила она у Вероники.

– Сейчас… сфоткаю тебя и отправлю Ярушке. Мне он тут нужен! А вот когда с ним разберусь, тогда и с тобой решать буду.

– А с ним ты что?.. Вероника, послушай! Если тебе деньги нужны, то он тебе, возможно, вообще все отдаст! Потому что он эти сокровища ненавидит, точно тебе говорю!

– Поздно! Потому что теперь мне мало его сокровищ! Теперь кто-то должен будет ответить еще и за три трупа. И это буду не я! Пусть он еще одну ходку сделает, у него уже есть опыт, – договаривая, сфотографировавшая Лизу Вероника отлучилась из комнаты.

«Ходку ли?!» – эта мысль пронзила Лизу так, что даже испарина выступила на висках.

Ведь Вероника уже пыталась убить Ярослава вчера! Наверняка уже имея при этом какой-то план в голове. А ее, Лизу, свидетельницу, знающую практически все, разве Вероника оставит в живых?! Да, она недавно ее спасла от страшной участи, но это еще ничего не гарантирует в будущем! Так что не стоило размягчаться, проникаясь к своей спасительнице благодарностью! Нет, у той свои планы, свой расчет! Даже если она в какой-то момент и действовала от чистого сердца, повинуясь внезапному порыву.