Дарья Кожевникова - Поцелуй отложенной смерти [litres]

– Он там… один? – осторожно спросила Лиза.

– Один, – удивились вопросу девчонки. – Остальные, надо думать, уже от него получают информацию в режиме онлайн.

– Ну да. – Лиза выдавила улыбку, пытаясь скрыть за ней свою горечь.

Горечь от того, что Ярик тоже был в категории «остальных». Впрочем, он сегодня попросил у нее за это прощения! Перед тем, как готов был пойти на смерть. Но пойти не ради Лизы, а лишь потому, что иначе поступить он в такой ситуации просто не мог.

Эти мысли давили Лизу не переставая. Один раз она погрузилась в сон, скорее всего, еще находясь под действием препаратов. Но когда проснулась, стало еще тяжелее, еще муторнее. Особенно после того, как наступила ночь. И она, поднявшись с постели в выпрошенном у девчонок халате, решила, что хватит занимать их своей болтовней, потому что им еще предстоит до утра продержаться, а силы у них и так на исходе – денек сегодня в реанимации выдался жарким, а Лиза была далеко не единственной пациенткой. Но одна даже мысль о том, чтобы снова вернуться в казенную постель и в соседство с другими пациентами, была для Лизы невыносимой.

Так что она шепнула Тамаре с Женечкой:

– Девчонки, я выйду во двор. Просто подышу. Вы не беспокойтесь, сами же видите, что я уже в норме. Еще немного, и меня можно будет скаковой лошадью наряжать.

– Ладно, иди-иди, – девчонки переглянулись с усмешечкой, заставившей Лизу вспомнить о том, что во дворе она, возможно, найдет себе собеседника. Если только он все-таки не уехал домой.

Не уехал! Сейчас, среди ночи, машин во дворе было немного, и Лиза сразу увидела его «Мазду» с позабавившими ее буквами номеров «Н… ХУ». Она подошла к машине, осторожно заглянула в кабину.

Смоляков дремал, в изнеможении откинувшись на спинку сиденья. Но как только уловил шорох снаружи, так сразу открыл глаза. А когда увидел, кто к нему подошел, резво выскочил из машины:

– Лизонька! Ты!

– Тссс… Тише и давай без рук! – остановила Лиза его попытку обнять ее в порыве чувств.

Тогда он присел перед ней и обхватил ее колени, уткнувшись в них лицом:

– Лизка, я думал, с ума тут сойду! Ты бы только знала, Лизок… люблю я тебя! Как я тебя люблю!

– Ну ладно тебе, прекращай! – Она провела рукой по его макушке, думая о том, что сейчас кто-то из девчонок может ненароком выглянуть в окно. Только не это! Иначе потом вообще всяких слухов не оберешься! – Давай лучше к тебе в машину. А то что-то прохладно. – Лиза и в самом деле поежилась: весенняя ночь была упоительно ароматна, заполнена шелестом молодой листвы и соловьиными трелями, но довольно свежа.

– Конечно! Сейчас!

Миг – и у Лизы на плечах была его ветровка. Потом он проводил ее до дверцы пассажирского сиденья, раскрыл, усадил, откинув спинку:

– Вот. Так нормально? Сейчас печку включу.

– Ой, да не суетись ты, – выдохнула Лиза, кутаясь в ветровку и подавшись в кресле вперед: откинутая спинка придала бы ей полулежачее положение. – Расскажи лучше, что там и как. Я ведь столько всего пропустила!

– Да не особо много! – Он замер, рассматривая ее. Какими-то совершенно новыми глазами, так не вязавшимися с его лицом вечного оптимиста, будто сквозь Смолякова сейчас на Лизу смотрел совсем другой человек, намного старше и основательно битый жизнью. – Слава богу, что яда у этой упырицы на тебя не хватило! Блефовала, оказывается. А я-то уж думал!..

– А ты-то там как оказался?

– Я? По твоим следам, Лизок! Когда ты меня заперла, я решил, что за тобой с балкона придется лезть. Кинулся к перилам. Вначале проследил, куда ты идешь. А потом, на свое счастье, заметил, что сосед по площадке паркуется во дворе. Несколько минут переждал под дверью, пока он дойдет до квартиры – так я все равно меньше времени потерял, чем если бы на фасаде акробатикой занимался. Потом начал стучать и звать, он меня выпустил, ключи-то были в дверях. И я кинулся тебя искать в той части парка, куда ты ушла. Один раз тот островок пробежал, другой. Потом споткнулся о твоего кучерявого, очухивающегося на земле, и понял, что дело дрянь. Пытался его трясти, но он мне даже двух слов не связал. Тогда я выбежал снова во двор, и тут увидел, как на улицу выезжает знакомая такая машинка. Я сразу прыгнул в свою и за ней! Даже точно не зная, там ты или нет. Просто понял, что зря эта машина тут не окажется. Потом, на трассе, сумел рассмотреть, что вроде как ты в салоне сидишь, только сама на себя не похожа. Это-то меня и остановило, потому что вначале я упырицу прямо на дороге хотел подрезать, чтобы тебя вытащить с боем. Но не смог понять, что у вас там происходит, решил не рисковать и немного выждать. А вот когда она свернула к дому, тут я вас упустил ненадолго – на дистанции этот поворот было не видно. Пока сориентировался, вы уже впорхнули в подъезд. Хорошо, что я успел заметить, в какой.

А дальше уже не решился самостоятельно действовать – слишком многое было поставлено на кон. Так что связался со следаком, быстро изложил ему самую суть, и он оперативно организовал группу захвата. А Славка при этом мимо меня проскочил. И уже на обратном пути, когда он вышел на улицу, чтобы куда-то ехать с этим хромым, их обоих перехватили. Не во дворе, разумеется, а чуть дальше.

Славка первым делом сказал, что тебя траванули. А мужик назвал номер квартиры и сам сдался, даже обрадовался такому финалу – начал, наконец, понимать, что бабу его совсем занесло, после того как она потребовала от него проследить, чтобы Славка либо повесился в бабкиной квартире, либо вены вскрыл, либо с балкона там сбросился – это Вероникин муж так сказал. И добавил, что она способна на все. После этого и было принято окончательное решение брать квартиру штурмом.

– Да… – Лиза спрятала лицо в ладонях, снова переваривая события ушедшего дня.

Ярослав спасен! Преступники арестованы! Теперь Вероника получит свое. Заслуженное или нет – это уже пусть решает суд.

Лиза не могла ей не сочувствовать, хотя точно знала, что, если бы эту девицу не остановили, то та бы ее убила. Пусть не при помощи яда, а при помощи намешанных в бутылку лекарств, но ведь не зря же Лиза сегодня очнулась в реанимации.

– Все позади, Лизок, – нарушил Смоляков ее размышления. – Больше ничего не угрожает ни тебе, ни Славке, – он помолчал немного, потом спросил: – А что все-таки реально тебе сказал Лужайкин, когда ты сюда к нему приезжала?

– Я тебе уже говорила. «Лиза, остерегайся!»

– А что еще? Ну не на эту фразу ты выглядела!

– Смоляков! Ты сканеры в оба глаза вставил или как?

– Лизок, я умею не просто смотреть, а еще и видеть. Если не хочешь говорить, так и скажи. Я только потому спросил, что ваши со Славкой тайны больше не должны ему угрожать.

– Это не наши тайны, эта была только моей. Но навредить ему она теперь и в самом деле не сможет. Все виновные установлены, подозреваемых больше нет. А Лужайкин сказал: «Лиза… остерегайся… Неверова…» – повторяя эту фразу, она постаралась передать не только слова, но и интонацию сказанного.