Павел Орлов - Оперативный гамбит

Я послушно последовал за ним и расстроенно плюхнулся на стул — мне, честно говоря, было уже не до чего. А тут еще, представьте, какой-то мужичок весьма неопределенного возраста, с небритой физиономией и в потертом плащике довоенного покроя — типичный люмпен, словом, — подошел и, глядя на меня водянистыми красноватыми глазами, угрюмо поинтересовался:

— Мужики, железо не интересует?

— Что?!

— Железо, говорю, не интересует?

— Слушай, командир, — недовольно поморщился я. — Ей-богу, не до тебя сейчас. Иди, пожа…

И вдруг осекся, увидев, как Коля ухмыляется в свои пшеничные усы, а этот самый люмпен меж тем, не дожидаясь приглашения, усаживается на свободный стул. Николаев молча пододвинул ему пустой стакан и тарелку с салатом.

— Ну, чего сидишь? Начисляй! — это он мне.

Автоматически — по-прежнему находясь в растрепанных чувствах, — я быстро разлил водку по стаканам и спрятал бутылку под стол.

— Что ж, знакомьтесь! — Коля посмотрел в мою сторону и жестом указал на мужичка. — Это — Иваныч…

— Павел! — пожал я протянутую мне руку. — А что за железо-то?

Иваныч хитро усмехнулся вместо ответа, сунул руку в карман своего засаленного плаща и вытащил оттуда мой кошелек и ключи.

— Держи!

Связка весело брякнула о стол.

— Здорово! — искренне восхитился я, засовывая в карман возвращенное имущество. — Когда успел — в троллейбусе?

— В троллейбусах не езжу… — неожиданно насупился мой новый знакомый.

Кстати говоря, это не позерство — это действительно так. Значительно позже, проработав с Иванычем много лет, я чисто случайно узнал причину этого странного чудачества. Оказывается, свой первый в жизни срок Терентьев получил за карманную кражу, совершенную именно в троллейбусе. На зоне он дал себе слово больше никогда не ездить на этом виде транспорта, и свято держит оное по сей день. В районах, где ничего другого не ходит, Иваныч скорее пойдет пешком или потратится на такси.

— Ладно, Паша, не приставай к человеку! — вмешался Николай. — Давайте лучше примем за знакомство.

Мы чокнулись, опрокинули в себя граммов по пятьдесят водки, чинно закусили и сразу же дернули по второй — чтобы «пуля не пролетела». А уж после пошел обычный в таких случаях разговор: сначала ни о чем, потом о тяжелой работе, маленькой зарплате и идиотизме начальства с постепенным переходом к анализу политико-экономической ситуации в стране в целом. У меня с самого утра маковой росинки во рту не было, так что эти сто граммов на голодный желудок моментально оказали соответствующее действие. Я, помнится, продолжал назойливо выпытывать у Иваныча, когда и где все-таки он умудрился стянуть у меня ключи. Кончилось тем, что Коля вынужден был меня слегка осадить.

— Да подожди ты! У нас сейчас разговор серьезный. Я вас не зря познакомил — вам теперь вместе работать.

— Как это «вам»? — удивленно переспросил я. — А ты?

— А я рапорт подал, — Николай вздохнул и разлил по стаканам еще водки. — Пора уже отдохнуть… Так что Иваныч теперь работать будет с тобой. И помни: его ты можешь использовать только в самых сложных случаях — на крайняк, как говорится. Он не подведет — у него руки золотые.

— В каком смысле? — опять не понял я.

— В каком смысле?.. — переспросил Николаев и подмигнул нашему общему другу.

Тот, ни слова не говоря, снова засунул руку в карман плаща и вытащил оттуда… мой кошелек и связку ключей. Тут я уже вообще обалдел…

Так вот и состоялось наше с Иванычем знакомство. Николаев позже рассказал мне его историю — отдельный роман получится, если описать. И с тех самых пор Терентьев изредка оказывал — и оказывает — мне определенные услуги. Денег, положенных нашим негласным сотрудникам, он никогда не брал — да и какие, к чертям собачьим, это сегодня деньги. По мелочам я Иваныча иногда выручал — было. Племянника его — дурака редкого — практически из-под статьи вытащил, когда тот в метро с наркотой на кармане попался. Супруге импортное лекарство доставал от язвы желудка — муж моей сестры Светы частенько за рубеж мотается, так что возможности кое-какие есть. А вот денег он, повторяю, не брал. На однажды заданный мною вопрос об оплате Иваныч ответил коротко:

— Николай сказал тебе помогать.

Ну а уж что их там с Колей связывало, я допытываться не стал — у нас это не принято…

Но вот, наконец, из полумрака вырастает чей-то силуэт, который направляется прямо в мою сторону. Слава богу — сподобились…

— Привет! Что так долго? — Я достал из кармана пачку «Далласа» и протянул Терентьеву.

— Зато все в точности исполнил, — резонно заметил тот, выуживая сигарету, и, прикурив, добавил: — Пакетик в левом кармане пиджака. Там только ключи лежат да мелочь всякая, поэтому сунул туда, чтобы случайно раньше времени не обнаружил. В правом — сигареты и зажигалка. Во внутреннем кармане — бумажник. При нем еще «дипломат», и бумаги там какие-то есть, в отдельную папочку сложены. Потом еще блок сигарет и так — лабуда всякая…

Терентьев произнес все это будничным, практически бесцветным голосом — я вообще никогда не видел и не слышал, чтобы он проявлял какие-либо эмоции. Хотя, если подумать, то проделать все то, о чем он мне сейчас сообщил, — это экстракласс, и можно было бы сказать все то же самое, но с некоторой гордостью.

— Ну, Иваныч, спасибо! Ты извини, но мне пора — люди ждут, — я снова протянул ему руку, на сей раз для прощания.

— Давай! — Терентьев ответил своим обычным вялым рукопожатием и неторопливо направился в сторону метро.

Я же поспешил в соседний двор, в нашу машину. Пора было начинать…

Место для этого уютного кафе с восточным названием «Гянджа» было выбрано довольно удачно. До жилых домов, стоящих на противоположном берегу небольшого пруда, расстояние приличное, поэтому шум и дым от мангалов не беспокоят жильцов, и можно работать хоть всю ночь напролет, не вызывая ничьих нареканий. Дальше, за домами, пролегает прямой, как стрела, проспект, широкой полосой пронизывающий город с востока на запад. Шум от кавалькады несущихся по нему машин едва доносится, а расположенную прямо возле кафе небольшую автостоянку связывает с магистралью асфальтированная дорога, обеспечивая посетителям удобный подъезд.

Само кафе состоит из просторного павильона с квадратным залом, кухней и служебными помещениями, а также аккуратно огороженной площадки, где в теплое время года прямо на газоне под зонтиками устанавливают около десятка пластмассовых столиков со стульчиками. Так что хочешь — располагайся прямо на улице, ну а если, к примеру, дождь или прохладно — то пожалуйте вовнутрь. Здесь можно не только посидеть и отведать горячего — прямо с углей — шашлыка, умело приготовленного поваром-азербайджанцем, но и послушать милые сердцу восточные мелодии, негромко льющиеся из динамиков. Именно поэтому, наверное, среди проживающих в Питере представителей закавказской республики сие заведение является весьма популярным. Тут и с девушкой можно мило провести время, и делового партнера пригласить на встречу, и, конечно же, отметить приезд родственника из далекого Азербайдж…