Павел Орлов - Оперативный гамбит

Стук в дверь прерывает мой монолог, и на пороге появляется Серега Платонов, держа в руках листок бумаги и прозрачный полиэтиленовый пакет, в котором угадывается недавнее содержимое кармана Раджабова.

— Павел Николаевич, подпишите направление на экспертизу.

Я молча пробегаю глазами документ, затем подписываю его и протягиваю назад Сергею:

— Попроси там, чтобы побыстрее сделали. Результатов исследования дождись и срочно вези сюда, а то нам еще надо будет с камерой определяться.

— Понял! — кивает Платонов.

— Да, и пусть не забудут указать точный вес! — добавляю я. — Если это героин, так, может, на особо крупные размеры потянет…

Весь этот короткий диалог рассчитан исключительно на нашего гостя, поскольку с камерой, как вы чуть позже увидите, определяться никакой необходимости нет, а эксперты из химической лаборатории и без нашего напоминания вес наркотика всегда указывают — это азбука. И по реакции задержанного я вижу, что слова «камера», «героин» и «особо крупные размеры» произвели необходимое впечатление.

— Так вот, я продолжаю: девять из десяти то же самое говорят, но суд им не верит! И свои от трех до семи лет они получают! А то и больше.

— За что? — чуть не стонет Раджабов.

— Как за что? — удивляюсь я. — Есть соответствующая статья Уголовного кодекса: «Изготовление, хранение и сбыт…»

— Да не мое это! — кавказец едва сдерживается, чтобы не закричать во весь голос. — Почему вы мне не верите?!!!.. Я же говорю, что мне это подбросили!!!

— А вы зря нервничаете, — нарочито спокойным и тихим голосом перебиваю я. — Это очень легко проверить. Саша, соедини-ка меня с дежуркой!

Павлов берет внутренний телефон, набирает три двойки и протягивает трубку мне.

— Дежурный слушает! — Это голос Андрея Коноплева.

— Андрей, привет — Орлов! Бригада с рейда в «Гянджу» еще не приехала?

— Нет.

— Будь добр: как приедут — пусть видеоинженер с кассетой сразу идет ко мне.

— Слушаюсь, товарищ начальник! — шутливо рапортует Коноплев, и в трубке раздаются короткие гудки.

— Сейчас наш оператор вернется, и мы с вами посмотрим кассету, где зафиксировано все происходившее в кафе, — поясняю я кавказцу. — Если кто-то вам наркотик подсунул — это сразу станет ясно.

— Я же… — начал было опять что-то говорить Раджабов, но я жестом вновь прерываю его эмоциональную тираду:

— Подождите — я не закончил! Повторяю, в ходе просмотра видеозаписи мы сможем установить, не подсунул ли вам наркотик кто-либо из наших сотрудников. Если это так, то виновные будут привлечены к ответственности в соответствии с законом — это я вам обещаю. Но в противном случае ни на какое снисхождение — ни с нашей стороны, ни со стороны суда — вам рассчитывать не стоит. Если, конечно, не передумаете.

— Ну зачем суд?! Какой суд? Я никогда этими делами не занимался!

— Все когда-то начинали… — пожимаю я плечами. — Мой вам совет: идите сейчас — сядьте в коридоре и подумайте. Если что вспомните — сразу зовите нас. И предупреждаю: когда привезут видеокассету и заключение экспертизы — разговоры закончатся, а начнутся уже допросы.

Я киваю Павлову головой, тот достает из-за пояса наручники и выводит Раджабова за дверь.

Спустя пару часов (а может, и больше — ночью чувство времени заметно притупляется) вернулся из ЭКУ Платонов. Пробежав глазами справку о проведении химического анализа, я удовлетворенно кивнул головой, хотя и заранее не сомневался в его результатах. Тем временем Павлов уже сладко посапывал за своим столом, положив под голову дипломат нашего гостя.

— Саша!.. Давай сюда этого чудика.

Раджабов вновь появляется в кабинете, и по его воспаленным глазам ясно, что он, в отличие от коллеги, ни на секунду не вздремнул.

— Садитесь! — Я киваю задержанному на уже знакомый ему стул. — Скажите, Рагиф Раджабович, сколько вам лет?

Глаза Раджабова удивленно приоткрылись — что еще за вопрос?

— Вы из детского возраста вышли уже, надеюсь? — продолжаю я.

— Я… А почему такое спрашиваете?

— А среди ваших друзей есть кто-либо, способный на дурацкие шутки?

— У меня знакомые — все приличные люди, — голос Раджабова звучит недоуменно. — А какое отно…

— В таком случае, как вы объясните вот это? — не давая собеседнику договорить, я протягиваю ему справку эксперта.

№ 1098 от 05 октября **** г.

Исследованием образцов белого порошка, представленного из РУОП по Санкт-Петербургу и Ленинградской области при отношении № **** от ****** г… установлено, что названные образцы по химическому составу представляют собой бикарбонат натрия (питьевую соду) и к наркотическим веществам не относятся.

Эксперт Амосова Т. Ф.»

Наш гость несколько раз пробегает глазами текст документа. Видимо, он ожидал самого худшего и только теперь начинает, наконец, понимать, что в тот момент, когда его уже завели на эшафот и палач в последний раз проверяет, хорошо ли намылена веревка, вдруг оглашается царский указ о помиловании. Глаза кавказца просто-таки светятся счастьем.

— Вы бессонную ночь в милиции проводите, — менторским тоном произношу я, исподволь наблюдая за его реакцией. — Мы тут из-за вас по домам не поехали. Вон — раз, два, три, четыре… — Я указываю поочередно на себя, Павлова, Шишкина и Платонова. — Четыре сотрудника здесь находятся — вместо того чтобы сейчас мирно спать в своей кровати. А у меня, между прочим, мама болеет! [6] Вру, тьфу-тьфу-тьфу… Но для кавказца мать — святое, на том и играю. И все из-за чьей-то глупой шутки.

— Товарищ подполковник! — Раджабов тщетно пытается скрыть радостное возбуждение. — Клянусь мамой — я не знаю, кто это сделал!

— Вот и я не знаю — к сожалению! А то отучил бы этого кретина раз и навсегда шутки шутить…

По большому счету, операция уже практически закончена и меня обуревает жуткое желание дать нашему гостю пинка под зад и отправиться, наконец, на боковую — как-никак четвертый час ночи. Но доиграть надо до конца.

— Скажите, среди ваших знакомых никто изжогой не страдает? — продолжаю я.

— Изжогой? Не знаю, — недоуменно пожимает плечами кавказец.

— А вы поинтересуйтесь. Соду многие от изжоги принимают. Может быть, найдете, кто так над вами — да и над нами тоже — подшутил.

— Не знаю, у меня все знакомые — приличные люди, я же говорю.

— Это хорошо! — усмехаюсь я. — А я вот вынужден принести вам извинения за то, что из-за одного из этих приличных людей вы в милиции зазря почти целую ночь проторчали.

— Нет проблем — я понимаю! — К Раджабову вернулась его обычная уверенность, и, кроме того, он слишком возбужден удачным исходом дела, чтобы спокойно проанализировать ситуацию. — Может, вы покушать хотите?!