Павел Орлов - Оперативный гамбит

Ogni cura si doni al biletto…

С вами ночью к гадалке пойду я…

Что ни говори, а морг — это место не для слабонервных [16] Так и хочется продолжить газетным штампом: «…но работают здесь самые обычные люди»… . И даже людям с устойчивой нервной системой, к коим с определенными оговорками осмелюсь отнести милиционеров, визит в означенное учреждение особого удовольствия не доставляет. Помнится, еще курсантами, что только мы ни придумывали, чтобы слинять с практических занятий по судебно-медицинской экспертизе. Но наш преподаватель был строг и непреклонен: кто на вскрытии не побывал — зачет не получит, будь он хоть сам Пирогов. Так что хочешь или нет — а пойдешь. И шли — куда деваться… Одеколоном обливались, нашатырь с собой прихватывали на всякий случай (а кто и валидол), но шли! Я после первого занятия с неделю, наверное, на мясо смотреть не мог. Потом, конечно же, попривыкли, хотя и не все. И странного тут ничего нет. Поверьте мне: все сотрудники наших славных правоохранительных органов — обычные люди.

У нас в бытность мою опером в 29-м отделе работала Валя Покатилова. Следователь от бога, а вот трупы за уже без малого двадцать лет работы в милиции спокойно воспринимать так и не научилась.

Как-то раз мы с ней поехали в морг при больнице — сейчас уже и не вспомню, какой точно. Туда с нашей территории за день до этого доставили зверски избитого кем-то бомжа, благополучно почившего спустя три часа после госпитализации. Помещеньице, где положили труп несчастного, было маленькое — у них в основном зале тогда ремонт шел, и под морг временно приспособили какой-то закуток. Этот самый закуток был длинным, но узким, и протиснуться между двух стоящих вдоль стен каталок с покойничками было задачей нелегкой. Я сунулся туда первым и, убедившись, что наш клиент пребывает на месте, кивнул Вале на письменный стол в противоположном конце помещения — садись, мол, там и протокол писать будешь. Сам же пошел искать понятых из числа местных сотрудников. Не успел я пройти и десяти шагов, как из помещения «морга» раздался душераздирающий вопль. Сообразив, что кричать может только Валентина — покойники, как правило, не столь впечатлительны, — я незамедлительно бросился на выручку. Однако увиденная картина моментально охладила мой боевой порыв и заставила в три погибели согнуться от хохота.

Дело в том, что Валя, будучи, несмотря на мужскую профессию, до мозга костей женщиной, для визита даже в такое прозаическое заведение, как больничный морг, оделась в соответствии с последними веяниями моды. В тот день мода навеяла на нее длинную и широкую плиссированную юбку, являвшуюся объектом критики всей мужской части нашего отдела, поскольку скрывала от наших восхищенных взоров очаровательные Валентинины ножки. И вот представьте: в этой самой юбке Валя, зажмурив глаза от страха, протискивается между двумя каталками, на которых безмятежно покоятся тела почивших. При этом, видимо, она легонько задела одну из каталок, в результате чего рука покойника чуть свесилась в сторону и… зацепила юбку. Почувствовав, что что-то мешает ей двигаться, Валентина осторожно приоткрыла глаза, обернулась и к своему ужасу увидела, кто ее держит…

Патологоанатом, прибежавший на крик несколькими секундами позже меня, моментально протрезвел от страха и вынужден был срочно вспоминать, как оказывать первую помощь тем, кто еще жив, но вполне может оказаться в числе его полноправной клиентуры, ежели не предпринять экстренные меры. После серии врачебных манипуляций Валя пришла в себя, но еще долго не могла успокоиться. В конце концов, взяв себя в руки, Покатилова медленно поднялась, вышла в коридор, закурила сигарету и потребовала… начать работу. Что у нее было не отнять, так это добросовестности. Правда, осмотр трупа проводил исключительно ваш покорный слуга, а сама Валентина, бледная, как объект этого самого осмотра, руководила процедурой из коридора, ухитряясь одновременно писать протокол. Патологоанатома с его склянками я на всякий случай оставил рядом в качестве понятого.

Сколько лет прошло с тех пор — у Валентины Николаевны уже внук в школе милиции учится, — а я почему-то каждый раз вспоминаю эту сцену, когда прихожу в морг по делам службы.

Правда, сегодня цель моего визита в морг иная. Здесь трудится мой старый и очень близкий друг Вова, в миру — старший эксперт Санкт-Петербургского городского бюро судебно-медицинских экспертиз, кандидат медицинских наук Владимир Юрьевич Старцев. Он уже ждал меня, поскольку еще вчера, сразу после визита в больницу, я договорился с ним о встрече. Люди Вовиной профессии смотрят на жизнь, так сказать, с другой стороны. «Я, конечно, не специалист в подобного рода вопросах…» — сказала Амелина. А вот мой друг — как раз специалист!

Старцев ждал меня с нетерпением, поскольку мы не виделись уже давно.

— Кофе будешь?

— С удовольствием…

Володя воткнул в розетку электрочайник, достал из сейфа банку с лаконичной этикеткой в виде черепа и двух перекрещенных костей — это у них юмор такой — и разложил порошок по чашкам:

— Кстати, если хочешь — у меня коньяк есть. Сам-то я не могу — за рулем.

— А я один не пью, — развел я руками. — Ты что — уже свою машину сделал?

— Вчера утром ездил — забрал… — Володя, не прекращая разговора, рассыпал по чашкам сахар — мои вкусы он знал. — Да ну их — опять там чего-то гремит [17] Трудно словами объяснить, что такое в Володином представлении «гремит»… Что, скажите мне на милость, может греметь в «тойоте», даже если ей несколько лет? Он на нашем «Голубом громе» никогда не ездил — в трезвом состоянии, имеется в виду… . Наш сервис никакие перестройки не берут!

Мы так еще пару минут поболтали о пустяках, обменявшись новостями о наших общих друзьях и знакомых, пока, наконец, чайник тихим щелчком не дал знать, что вода подошла. Старцев аккуратно разлил кипяток по чашкам, пододвинул одну из них мне, после чего уселся за стол напротив.

— Ну, выкладывай, что стряслось…

Я в общих чертах обрисовываю своему другу ситуацию, избавив его, естественно, от несущественных подробностей — Ленку Мильченко он, к примеру, вообще не знает, — а больше акцентируя внимание только на неожиданной болезни и смерти Роговой.

— Вот все, что у меня есть по твоей части: больничная карточка, заключение патологоанатома о результатах вскрытия трупа, результаты анализа тканей, образцы которых отобрали при вскрытии… — Я извлек из портфеля документы, предоставленные мне Амелиной. — Ты почитай, а потом я тебя начну спрашивать.

Володя вытер руки висевшим тут же у шкафа вафельным полотенцем и аккуратно принял у меня из рук документы. Затем неожиданно встрепенулся: