Алексей Ходорковский - Медвежья пасть. Адвокатские истории

Серегин предложил подготовить план по работе на завтрашних похоронах Изотова и Тамм. Напомнил про видеосъемку на обоих кладбищах и в залах прощания. Все действия просил согласовать с оперативниками ГБ. На церемониях прощания, при транспортировке и на кладбищах будут работать несколько бригад Госбезопасности. После чего руководитель объявил перерыв. На продолжение совещания пригласили только оперативников. Следователи, криминалисты и я нарочито медленным шагом поплелись к выходу. В коридоре нас встретили безликие фотороботы уголовников, без всякого уважения пришпиленные к грязной серой стене. Закрытая часть совещания, посвященная оперативной работе, продолжалась без нас.

На встречу в киноцентр на Красной Пресне я пришел вторым. Для меня это редкость. До назначенного времени оставалось минут двадцать. На беседы лучше приходить первым, подготовиться к разговору, заказать кофе, воду. Инга Донатовна, жена Игоря Изотова, меня опередила. Я представился. На столике уже стояли две чашечки кофе.

— Инга Донатовна, здравствуйте. Меня наняла Валерия Владиславовна для зашиты интересов вашей семьи и…

Договорить мне не дали.

— Алексей Львович, мне звонила вчера Валера и все рассказала. По-моему, адвокат нам совершенно не нужен, но если она хочет… Вы меня пригласили в это странное место, видимо, что-то важное сказать. Слушаю вас внимательно.

— Уважаемая Инга Донатовна, мне не хотелось встречаться с вами в офисе или приезжать к вам домой. Здесь уютно, хороший кофе и, главное, нет музыки, которая мешает при деловом общении. Я начал работать по делу. Мне нужна информация о вашем муже. Меня интересует все, что вы сочтете нужным мне рассказать. Хотелось бы узнать о круге его знакомых, их телефонах, всех событиях в вашей семье в последнее время. Выли ли угрозы с чьей-либо стороны? Мне интересна ваша версия преступления.

— Пусть вас не удивляет мое спокойное поведение. Ведь муж убит, отец моей дочери. Все это ужасно. Не удивляйтесь. В последние годы мы с Игорем стали далеки друг от друга, хоть и жили вместе. Чужими стали. В Литву мы с дочкой ездили квартиру присмотреть. Муж мне деньги выделил на покупку жилья. Я родом из Прибалтики, из Шауляя. Хотела вернуться в родные места. Теперь куда я поеду? Здесь квартира, дом. Хотя все это неважно. Такой кошмар! Все за гранью понимания. Убить двух людей. Зверство какое-то…

Знакомых у мужа можно насчитать пару сотен человек, если не больше. Пол-института, я уж не говорю про Академию наук и полигон. Игорь был добрым, безотказным человеком. Ни с кем никогда не ссорился, не плел интриги, старался помогать кому только можно. Помню, приходил домой и начинал названивать: кого-то устраивал на работу, кому-то с получением квартиры помогал, кого-то записывал на прием к модному профессору, кому-то помогал со статьей, кому-то доставал позарез нужное тому новое оборудование в лабораторию.

Он не делил просьбы на важные и неважные. Если к нему обращался человек, значит больше помочь никто не смог. Если у него что-то не получалось, а это случалось крайне редко, он страшно переживал, мучился, звонил, звонил, требовал и в итоге добивался всего, чего хотел. Все, кому он помогал, всячески благодарили и стояли за него горой. А многие ненавидели. Может, потому что в чем-то нуждались, а за помощью обратиться гордость не позволяла, может, банально завидовали. У него всегда все получалось, не шутка ли — в 34 года возглавить объединение! Наверняка были и другие претенденты на такое теплое местечко, и вряд ли они спокойно проглотили, что какой-то «мальчишка» их обскакал. Да и потом, все свои задумки он доводил до конца: захотел новый корпус построить — пожалуйста, нужно новое оборудование для лаборатории — получите и распишитесь. Дополнительные расходы на испытания — он только подумал об этом, а из министерства уже письмо присылают: «Ваша просьба рассмотрена и удовлетворена». Так что, думаю, зуб на Игоря имели многие руководители его ранга. Какие против него интриги плелись в министерстве, какие доносы писались! Паскуале отдыхает! Он кое-что рассказывал — так мне дурно делалось. А ему хоть бы что — смеется и меня успокаивает.

Это что касается работы. Выла еще и личная жизнь. Казанове он не уступал, к сожалению. Не раз я находила в почтовом ящике анонимные письма, рассказывающие о его любовных похождениях. Причем некоторые повествовали с такими подробностями — любовные романы, да и только. Я подозреваю, что их собственноручно писали бывшие возлюбленные. А пару раз ко мне незнакомые люди на улице подходили и начинали всякие гадости про мужа говорить: то с секретаршей спит, то с бухгалтершей по ресторанам ходит. Всякое плели — вспоминать противно. Наивные люди, они думали, я ничего не знала про его любвеобильность…

Не понимаю, что такое в нем было, но на него девицы так и вешались, ему для этого даже делать ничего не надо было. Сколько раз мы в клубе сидели, он только встанет, а к нему уже полк красавиц с соседних столиков бежит, чтобы пригласить на танец. А он и отказать-то не мог. Как они к нему прижимались, как жеманничали! И их совершенно не смущало, что он пришел с женой. Так что я не удивлюсь, если он весьма активно крутил романы с сотрудницами. Кому из мужей или женихов это может понравиться?

— Инга Донатовна, скажите, а какие-то конфликты у Игоря Николаевича со знакомыми были?

— Примерно пять лет назад у нас в доме появился Юнисов Руслан Сергеевич, генерал гражданской авиации, в то время он был командиром объединенного авиаотряда в Иркутске. Обаятельный, компанейский мужик в синей авиационной форме, высокий, широкоплечий — глаз не оторвешь. Игорь познакомился с ним где-то на полигонах во время испытаний. Руслан мечтал стать кандидатом наук и обратился за помощью к мужу. Игорь все быстро организовал: и научные статьи, и саму работу. Через полгода успешно прошла защита. Как они рассчитывались между собой, я не знаю, но муж остался доволен… Все трения между ними начались позже. Руслан заказал докторскую диссертацию и подарил Игорю золотой самородок, похожий на голову медведя с открытой пастью. Огромный, размером, наверное, с заварочный чайник. Муж говорил, что это большая ценность и что у этого подарка есть своя история. Именно в этот момент я почувствовала опасность, испугалась: боюсь золота, особенно старого. С драгоценностями карма, судьба переходит. Я рассказала Игорю о своих страхах, но он улыбнулся и говорить на эту тему не стал. С этим слитком он возился, как ребенок с любимой игрушкой: везде возил с собой, хвастался перед друзьями и сослуживцами, рассказывал историю старого русского купеческого рода чаеторговцев, которые раньше владели этой реликвией.