Алексей Ходорковский - Медвежья пасть. Адвокатские истории

Майка, вырвавшись из рук жениха, подскочила к застывшему Луканкину и в акробатическом прыжке выхватила лотерейный билет.

Серега улыбнулся, обнажив полный ряд белоснежных, крупных зубов и поцеловал Майку в макушку. Димку поведение невесты раздражало, и он стоял с кислой миной, но молчал.

В этот момент внимание публики переключилось на будку «Спортлото», где из маленького зарешеченного окошечка появился нос киоскера. За носом на свет показались два глаза, которые пристально наблюдали за происходящим. Взгляд никак не мог дотянуться до верхней точки — лотерейного билета. Нос продавца поднимался все выше и выше и в конце концов уперся в холодную арматуру.

Серега продолжал стоять с поднятой, уже онемевшей рукой и, блаженно улыбаясь, внимательно наблюдал за любопытным киоскером.

Из оцепенения всех вывел Димка. Он с разбега налетел на Серегу и завопил:

— Ты че… Мы уходим… Завязывай бузу со своими билетами!

Димка схватил свою невесту за руку и стал тащить, как козу на веревке, в сторону метро. Майка уперлась каблуками в асфальт. Стоп-кран сработал надежно. Для укрепления своих позиций она машинально схватилась за рукав Луканкина, соорудив двойную защиту от назойливого жениха. Майка, как и положено козе, не давалась. Проигравший Димка плюнул и ушел. Над будущим семейным счастьем нависли тучи.

— Серега, оглашай приговор! Чего выиграл? — прокричал из толпы кто-то из наших.

Саня, самый уважаемый член волейбольной дружины, нацепил очки в позолоченной оправе, нагнал серьез на лицо и моментально преобразился в заштатного ревизора. После чего расторопно пробрался к Майке и занялся изучением заветного клочка бумаги.

— «Жигули», шестерка!!! ВАЗ 2106 написано!!! — звонко, с пионерским задором прокричала Майка на всю площадь.

— Шикули, какие там шикули, напутали чаво! Шо брешете? Дайте мне глянуть, — прошепелявил киоскер. Из окошка нелепо торчала голова продавца с оттопыренными ушами и выпученными круглыми глазами.

Ему никто не ответил. Пытливый дед инстинктивно дернулся вперед в сторону лотерейного билета и намертво застрял между железными прутьями решетки.

— Чепуха все это! — прокричал из толпы молчавший до сих пор Игорек. — Не бывает такого, все выигрыши там среди своих тасуют!

Но всеобщий авторитет Санька основательно кивнул головой и развел в недоумении руки — мол, и такое бывает.

Игорек примолк, подавленный престижем разыгрывающего, но вдогонку залепил:

— Может, там не ВАЗ, а Вас написано…

— Точно, точно Вас… так и написано… посылают всех вас… в задницу! — прокричала Майка, заливаясь звонким смехом.

Толпа быстро увеличивалась и перегородила разворотный круг. Троллейбусы выстроились в длинную усатую шеренгу и нервно подавали затяжные гудки. Площадь встала.

— Эй, дядя, выходи, — горланил конопатый юнец с левого края, — а то решетку снесешь!

Окрик подействовал на продавца отрезвляюще, и он предпринял очередную попытку вытащить голову из западни. Но тщетно, уши жестко уперлись в арматуру и блокировали любые движения назад.

— Закрывай дед свою контору, выходи. Ты что-то не то парню продал, — не унимался крикун.

Дотошный Колька, имея большой опыт работы с алмазами, неспешно инструктировал Майку:

— Никому билет в руки не давай, смотри, никому. Сопрут! Моргнуть не успеешь!

— Сереженька, у тебя все нормально? — спросила Майка, обращаясь к главному герою, по-прежнему стоящему в позе статуи Свободы.

Серега шмыгнул носом и продолжал молчать.

Движения головы киоскера становились хаотичными, лицо раздулось, нос посинел, уши приобрели цвет спелого граната. Рот и щеки постоянно подергивала судорога. Дед с мольбой смотрел в толпу и, похоже, осознал безысходность своего положения.

Саня, имея большой руководящий опыт, решил взять ситуацию под контроль:

— Граждане! Есть медработники?! Надо помочь человеку.

Дед мотал головой в такт Санькиной речи, выказывая полное одобрение сказанному.

— Дед, ты ваще…там-сям…не балуй! — просвистела фраза из толпы.

Интерес к выигрышу продавец потерял окончательно и был занят мучительным освобождением своей головы.

Серега метнул взгляд в сторону огранщика Кольки и жалобно произнес:

— Шабаш, не могу больше, опусти мне руку… больно очень…

Колька повис на вытянутой руке и рывком опустил ее вниз.

Серега ожил.

Все зеваки как по команде повернулись в сторону киоска и его пленника. Из толпы продолжали сыпаться мудрые советы:

— Мылом, мылом деда мажьте! Мылом кольца с пальца снимают, точно поможет! — прокричал милый женский голос.

— У кого есть мыло? Намажьте деда мылом! — поддержала бойкая старушка.

— Попусту орешь! Где ж тут мыло? Вани нету, а в дороге кто мылится?

Такие или примерно такие окрики раздавались в толпе.

Майка присела на корточки и оказалась лицом к лицу с потухшим киоскером.

— Дедуль, чем помочь? Зачем вылезли?

Измученный дед поднял глаза на Майку и попытался что-то сказать, но все услышали только выдох кипящего самовара.

— Ножовка нужна, — мудро заметил Саня. — Мылом здесь не обойтись.

С галерки народного образования раздался похмельный бас:

— Голова прошла! Значит и ж. па пройдет! Тащи его вперед, братки! Выскочит как миленький, — проревел мужик и заржал.

Майка встала с колена, обернулась к «похмельному» и в запале послала оратора… куда подальше.

— Валидол нужен, валидол под язык, есть у кого? — прокричала толстая тетка из средних рядов.

Сочувствующие дамы стали передавать таблетки и тыкать их в рот поникшему деду. Киоскер усердно отплевывался. Все это стало напоминать цирковой аттракцион Игоря Кио с говорящей головой.

— Солидолом, солидолом надо. Вон троллейбусы стоят, у них солидол есть, вмиг проскочит! — предложил бывалый автолюбитель.

— Да, это идея, — поддержала тетка, — надо гонца к водителю послать.

— Я с этого троллейбуса, — отозвался пожилой водитель, — проехать из-за вас не могу, график срываю. Какой еще солидол? Солидолом людей не мажут!

— Мажут, мажут, еще как мажут! Коровам вымя мажут и ничего, не дохнут. Молочко пьем, — поддержало тетку несколько голосов. — Тащи солидол! Пойдет как по маслу.

— Совсем бабы сдурели, сами и тащите, — огрызнулся водитель троллейбуса. — Тара есть? Наскребайте, сколько хотите.

— Я медработник! — прозвучал молодой женский голос. — Нельзя солидолом мазать, задохнуться может.

— Как скажете, — пошел на мировую водитель троллейбуса, — сами решайте, я принесу.

— Ну, солидолом — это зверство! — вступила в дискуссию толстая деревенская тетка с поклажей в обеих руках. — У меня, милки, маслице есть подсолнечное, вы уж смажьте бедолагу. Не жалко!