Галина Романова - К северу от любви

— И она одна ногтями вырыла яму и перетащила в нее Иванову. Ты себя слышишь, майор? — Полковник придавил локтями край стола. — Я не верю, что это сделано одним человеком. Наши эксперты подтвердили, что яму рыли палками: очень много щепок и обломков, но нет частей с отпечатками. Значит, что?

— Они забрали их с собой либо забросили куда-то по пути с этого места.

— Во-от! А вы искали, искали и ничего не нашли. Но уже хорошо, что ты употребляешь множественное число. Их было минимум двое. И возможно, вторым был мужчина. Ворочать мертвое тело не под силу такой пигалице, как Фролова. Они ее в яму не просто столкнули, а еще и калачиком свернули, чтобы уместилась. Нет, майор, вопреки французской пословице, искать надо мужчину, а не женщину. Кого мы можем подозревать, кроме Игнатьева?

Дорофеев мысленно выругался. Ну нельзя же быть таким настырным, как полковник! Доложено было не единожды, что у Игнатьева стопроцентное алиби. Не мог он быть в парке в ночь с семнадцатого на восемнадцатое. Не мог!

— Остается любовник Фроловой Валентины. Личность его пока неизвестна, поскольку не установлено ее местонахождение. Она прилетела с отдыха и как будто растворилась.

— Еще не хватало! — взвился полковник. — Что камеры в аэропорту? Нельзя по ним отследить ее передвижения?

— Совершенно точно она не взяла такси. Поймала частника. Сейчас ищем водителя. Найдем — узнаем, куда он ее отвез.

— Уж узнайте, майор! Часики тикают. С меня каждый день стружку снимают, понимаешь, как с Буратино! Найди мне Фролову живой или, тьфу- тьфу, мертвой. И любовника ее найди! Что, вот прямо никто ничего и не знает? И никто не видел? Что, прямо никаких контактов с ним у нее не было?

— Были, товарищ полковник. — Дорофеев порылся в папке и достал два листа с распечатками. — Ей на мобильный и с ее мобильного шли звонки и сообщения определенного толка, любовного. Но второй мобильный зарегистрирован на лицо, ныне покойное.

— И что за лицо? Контакты этого лица не старались выяснить? Учить вас, что ли, всему?

Дорофеев побледнел от бешенства.

Была бы у него группа хотя бы из трех человек, он бы все выяснил. А так их всего двое: он и помощник — Василий. Парень хваткий, но молодой и не везде успевающий.

— Что по второму убийству? Кусковой? Есть что доложить?

— Никак нет, товарищ полковник, — сразу сник Данила Дорофеев. — Почерк в записке никому из фигурантов не принадлежит. Машина ее нигде не засветилась. Все, что у нас имеется, это показания пасынка участкового Хомутова.

— Который ее же и обокрал! — недоверчиво фыркнул начальник.

— Он все вернул.

— И слова ее, которые она пробормотала почти в беспамятстве, мы к Харитонову отнести никак не можем. У него тоже алиби. Спал не в камере, но под камерой, — закончил полковник, аккуратно собирая документы на столе — лист к листу.

Собрав стопку, он кончиками пальцев сдвинул ее влево, полюбовался и вдруг спросил:

— А что, Дорофеев, если десять лет назад на нее напал не Харитонов, а?

— А кто, товарищ полковник? Было следствие. Дело слушалось в суде, — неуверенно начал майор.

И тут же подумал, что у него самого появились сомнения, когда дело перечитывал. Но разрастаться сомнениям не позволил тот же полковник, велев забыть, дело сдать в архив и заниматься проблемами насущными. Но тогда, помнится, Нина Кускова была еще жива. Он потому ее и вызвал к себе, что сомнения глодали.

— А что, если это был кто-то еще? Выбрал ее… А по какому принципу, майор, он мог ее выбрать? — будто сам с собой размышлял полковник, не глядя на него. — А по тому, что ее маршрут мог совпасть с маршрутом Харитонова, и его надо было добить — заставить следствие изменить подписку о невыезде на заключение под стражу. Нужен был козел отпущения, им и стал Харитонов…

Дорофеев вытаращился. Полковник только что буквально все его мысли озвучил. Только мыслям тем был почти месяц. Потом они благополучно превратились в дым.

— Ладно, это я так. Отвлекся, — нехотя буркнул начальник и провел по лицу ладонью. — Ты вот что… Проверь алиби Игнатьева. Еще раз проверь, хорошо?

— Так записи, товарищ полковник, — попытался возразить Данила.

У него на сегодня были совершенно другие планы. Он первый раз за несколько недель добился от Аси согласия на ужин. Причем даже не очень уговаривал. Она как-то быстро и легко согласилась.

— Это потому, что она больше за Егорку своего не переживает. Жив, здоров, скоро будет на свободе, — хлопнул его по плечу Сушилин, когда Данила с ним поделился хорошей новостью. — Вот и подобрела наша Ася…

— Записи, насколько мне известно, нам еще в отдел не доставили. Сотрудники железнодорожного вокзала ждут запроса из прокуратуры. Принципиальные, понимаешь! Их на месте просматривал твой помощник Василий. Или я что-то путаю?

— Так точно.

— И вот я хочу, чтобы ты их сам просмотрел, Данила. — Полковник пощипал себя за подбородок и произнес, глядя мимо Дорофеева: — Знаешь, иногда правда не кажется правдой только потому, что она слишком очевидна. Думается, что так не может быть, только потому, что это было бы слишком просто. Банально даже. В моей практике так бывало. Нагородишь огородов, а потом к отправной точке возвращаешься. Что-то пропустил. Где-то недослушал. Просмотри сам, майор.

— Так точно, — скис Данила, понимая, что ужина с Асей уже не будет.

Полковник глянул на часы над дверью.

— До конца рабочего дня еще три часа. Поезжай прямо сейчас. Отсмотри все до кадра. И на сегодня можешь быть свободен. Слышал, свидание у тебя…

Сушилин! Вот гад! Уже насплетничал!

Попался бы он сейчас в коридоре Даниле, точно по уху бы получил. Кому он растрепал, Данила сразу догадался. Сушилин повадился с букетами в приемную: новенькая секретарша полковника ему понравилась. И кое-кто даже видел их вместе в кофейне через дорогу от отдела. И не днем — в обед, а вечером. Это уже о чем-то говорило. Было ясно, что у Сушилина намерения!

Из машины он позвонил Асе, наврал с три короба про неожиданное задание от начальства.

— Ехать за город, — трепался он в трубку. — Боюсь не успеть.

— Ничего страшного, — ровным голосом ответила Ася. — Сразу приезжай за мной. Мы заедем к тебе, ты переоденешься, чтобы времени зря не терять. Идет?

— Отлично!

Данила с облегчением выдохнул. Кажется, свидание состоится. Если да, то он сегодня предложит Асе встречаться. Серьезно встречаться, а не так — от случая к случаю. Он предложит ей стать парой. Пообещает быть терпимым и сдержанным.

Ура, ура, ура!

Егор ему теперь не конкурент и не соперник. От свиданий с Асей он категорически отказывался, фыркал и называл ее навязчивой дурой. Даже велел передать своей школьной подруге: пусть она не мечтает, что со смертью его девушки что-то для нее изменится.