Кристоффер Хольст - Летний сон в алых тонах [litres]

Этот старик-шахтер, кажется, довольно жутковатый тип. Хорошо, что на самом деле его не существует.

Призраков не бывает.

И Янна это знает.

– Два «Клубничных утенка»!

– Она хотела сказать «Дайкири» , – поправила я.

Бармен хохотнул, и Рози закатила глаза.

– Ну, простите. В мое время это вообще называлось «грог». И всех это устраивало.

Мы сидим в баре Буллхольменской гостиницы. Сегодня вечером здесь довольно тихо. В центре – группа женщин из дачного поселка, среди которых Ингрид-с-морковкой, и несколько родителей с детьми, сидящих за столиками у окна. Снаружи все так же пасмурно, поэтому в этот вечер никто не занял места на веранде.

Мы с Рози взяли себе по ярко-красному напитку и теперь не спеша его потягиваем, обмениваясь друг с другом одобрительными взглядами. Какой бы унылой порой ни казалось наша жизнь, всегда есть повод возблагодарить высшие силы за то, что есть хорошая выпивка.

– Итак, – сказала Рози. – Людвиг Аксен значит.

– Угу.

– Адам, кажется, уверен в этом.

– Да. Но еще несколько дней назад полиция точно так же была уверена в Бенжамине.

– И то верно. Так ты думаешь, он невиновен?

Я склонила голову набок и заправила прядь волос за уши.

– Очевидно, я должна прекратить вмешиваться в расследование.

Рози рассмеялась своим хриплым смехом уроженки Емтланда.

– С чего бы это? Если бы мы не подбили Адама навестить Ину, то ее труп, скорее всего, до сих пор оставался бы ненайденным. А это нехорошо.

– Да нет, не в этом смысле. То есть… ясно, что Людвиг мог убить свою дочь и Ину. Если они обе ходили в тот же самый класс, где училась девушка, с которой Людвиг жестоко обошелся, то они могли что-нибудь об этом знать. И возможно, Людвиг был вынужден убрать их ради собственной безопасности. Может, он испугался, что правда выплывет наружу.

– Хороший мотив, не находишь?

– Так-то оно так, но тебе не кажется, что это слегка чересчур – лишить жизни собственную дочь и ее подругу детства только ради своей безопасности?

Рози сделала большой глоток из своего бокала и сморщилась от кислого вкуса. Задумалась.

– А вдруг Людвиг плохо обошелся также с Каролиной и Иной? Или, во всяком случае, с Иной, но Каролина об этом узнала…

При этой мысли я вздрогнула. И поскорее сделала большой глоток своего «Дайкири».

– Да, такое тоже может быть. Но… я тут думаю о том, в каком виде их нашли. Каролину утопили, и для пущей верности кто-то привязал к ее ноге канистру с водой. А Ину задушили. Выходит, обе девушки умерли смертью, которую можно описать как…

– Клаустрофобной?

Я кивнула. Клаустрофобный – действительно верное слово.

– Да, тут ты права, – согласилась Рози. – И что ты думаешь?

– Я думаю, если бы Людвиг Аксен собирался убить двух девушек, одна из которых его собственная дочь, разве он не должен был поступить иначе? Задушить их? Отравить? А то уж больно жестоко.

– Очевидно, он довольно жестокий человек.

– Ну… но как же тогда Эбба?

– Да, – кивнула Рози. – В этом есть что-то подозрительное.

Чуть раньше я поведала Рози о моей встрече с Эббой и Йенни. О страничке Эббы в «Инстаграме» Denimbitch, которую я, разумеется, проверила, едва придя домой. Во многом она была типичной для девочки-подростки из Эстермальма. Селфи, походы в кино, вечерние вылазки в город. И еще довольно много цитат, размещенных на прямоугольниках пастельных оттенков, которые она наверняка нашла в Интернете и при чтении которых я почувствовала, как покрываюсь холодным потом.

Love is not something you just get, it’s something you work for. (Любовь это не то, что ты получаешь как данность, а то, над чем усердно трудишься.)

И еще такая: Have you ever been in love? Horrible, isn’t it? It makes you so vulnerable. It opens your chest and it opens up your heart and it means that someone can get inside you and mess you up. (Вы когда-нибудь влюблялись? Ужасно, не правда ли? Любовь делает тебя таким уязвимым. Она обнажает твою грудь и твое сердце, а это значит, что любой может влезть с ногами в твою душу и испортить тебе жизнь.)

Очевидно, последние слова взяты из книги Нила Геймана «Песочный человек». Так, значит, Йенни хотела, чтобы я именно это нашла? Выходит, в этих цитатах речь идет о Бенжамине? Эбба в самом деле была увлечена им?

Какое-то время мы сидим молча. Хороший напиток, дружеская расслабленная атмосфера. Кстати, сегодня днем звонил Закке и сказал, что они с Юнатаном с удовольствием приедут проведать меня в следующие выходные. Возьмут с собой Грету Гарбо, и будем все дни напролет купаться и жарить мясо на гриле. Разумеется, я ужасно обрадовалась. Все, чего я сейчас хочу, это чтобы жизнь снова вернулась в привычное русло. И чтобы меня не занимали постоянно мысли об убийствах.

Я кладу подбородок на сложенные руки, обвожу взглядом зал, смотрю на пасмурный вечер за окном. Устала я. Пожалуй, этот вечер не совсем подходящий для выпивки. Но мне было сложно отказать Рози. Она бы сразу начала переживать.

И тут я кое-что вижу. Кое-что за окнами. Или кого-то. И внезапно усталость как рукой снимает. Я дергаю Рози за руку.

– Рози!

– Что?

– Ты видишь, кто там?

Гравий хрустит у меня под ногами, когда я выхожу на двор гостиницы. На скамье, повернувшись лицом к большому лугу, где обычно проводят празднование летнего солнцестояния, сидит парень. На нем белая футболка, и без того короткие рукава закатаны, обнажая бицепсы. Кепка привычно повернута козырьком назад.

– Бенжамин?

Он поворачивается ко мне.

– Да?

Я подхожу к нему и ладонью хлопаю по свободному месту.

– Здравствуй, можно я присяду?

Он выглядит удивленным. Морщит свой загорелый гладкий лоб.

– Хорошо. А вы кто?

– Силла, – представляюсь я и протягиваю ладонь для рукопожатия. – Силла Сторм. Я журналистка.

На его лице появляется сомнение, но он ничего не говорит. Я усаживаюсь рядом с ним. Оглядываюсь через плечо и вижу, как Рози с любопытством наблюдает за нами из окна бара.

– Вы из какой-нибудь вечерней газеты?

– Я… эээ… фрилансер.

– Окей. Но я все равно ничего не знаю. Люди постоянно названивают мне. Шлют эсэмэски. И письма. Оставляют мне сообщения в «Фейсбуке». И в «Инстаграме».

Бенжамин выглядит совершенно измученным, и я внезапно проникаюсь симпатией к этому подростку. Трудно даже представить, какими ужасными выдались для него последние недели. Сперва убивают его девушку, а потом его самого подозревают в убийстве. У людей и из-за меньшего случаются нервные срывы. Да чего уж там, лично у меня нервный срыв бывает даже при виде бутылки вина с поврежденной пробкой.

– Мне очень жаль, что с тобой столько всего случилось, – говорю я.

Он смотрит на меня. Глаза большие, бирюзовые, словно тропическое море.

– Спасибо.