Наталья Солнцева - Оборотень по наследству

Илья подумал, что не в его интересах раздувать скандал.

– Ладно, – кивнул он и со стуком поставил стакан на столешницу. – Пить мне расхотелось. Я, пожалуй, пойду…

Когда за ним закрылась дверь, Воронины вступили в тихую перепалку.

– Ты что, рехнулся? – прошептала Мэри. – Если он пожалуется хозяину, нас с треском уволят!

– Это ты виновата, – огрызался супруг. – Кто тебя просил подпускать чужого человека к продуктам?

– Яд можно и за столом подсыпать…

– Тоже верно, – согласился управляющий. – Да я от злости про отраву брякнул! Не надо было нагнетать. И без того худо!

Прилив бешенства, накативший на него при виде столичного прощелыги рядом с Мэри, несколько схлынул. И Воронин уже спокойнее добавил:

– О чем вы тут говорили? Он к тебе клинья подбивал?

– Еще чего! – вспыхнула жена. – Человек зашел, воды попросил… А ты сразу – «клинья»! Ему до меня дела нет. Он… ему хозяйка приглянулась, – на ходу сочиняла Мэри, не догадываясь, что ее слова недалеки от истины. – Он меня про Ирину Глебовну расспрашивал. Чем увлекается, куда ходит, с кем дружит в поселке…

– Серьезно? – обрадовался управляющий. – Но ты же ничего ему не выболтала? Полухин за длинный язык по головке не погладит.

– Что про хозяйку болтать-то? Чиста она перед мужем и людьми.

– Чистенькие все в раю, а мы по грешной земле ходим.

– Все-таки Ирина Глебовна хорошая, – возразила Мэри. – Уважительная и без дурацких понтов. Таких, как она, раз, два, и обчелся.

Воронин прищурился, пригладил бороду и пробормотал:

– Пусть этот московский хлыщ за ней приударит, тогда поглядим…

По кухне поплыл запах ванили и сдобы. Мэри потянула носом, всплеснула руками и бросилась к духовке.

– Батюшки! Заговорил ты меня! Пирог сгорит!

В тот же миг через приоткрытое окно донесся с улицы громкий рык, переходящий в заунывный, леденящий душу вой…

Воронин застыл на месте, прислушиваясь.

– Черт! Опять?!

Мэри чуть не уронила противень. С тех пор как ее супруг обнаружил в дупле манок и реквизировал его, ужасные звуки прекратились. Неужели кто-то снова взялся за свое?

Управляющий выругался, выскочил в коридор и столкнулся с хозяином, который спешил к выходу.

– Ты слышал? – взволнованно спросил тот. – Где это?

– Вероятно, в перелеске… При сильном ветре невозможно определить, откуда идет звук…

Полухин изменился в лице, резко развернулся на каблуках и зашагал к кладовой, где хранились некоторые припасы и разные мелочи, необходимые в хозяйстве. Воронин поспешил за ним.

– Твоя работа?

– В смысле? – опешил управляющий.

Ключ от кладовой, как обычно, торчал в дверях. Хозяин повернул его, ворвался внутрь, включил свет и потребовал показать ему манок.

– Кажется, я бросил его в ящик с инструментами…

– Ну да, – кивнул Воронин. – Он валялся среди отверток. Я только вчера видел тут эту штуковину. Еще подумал, надо бы спрятать подальше.

– Так почему не спрятал?!

Управляющий пожал плечами.

– Это было не срочно, я закрутился и забыл…

– Дай мне его сейчас же! – потребовал Николай. – Я хочу подержать его в руках и убедиться, что… что…

Он задыхался от возмущения и злости. Званый ужин испорчен, Ирина расстроена, гости будут разочарованы. И всему виной – какая-то чертова электронная игрушка!

Воронин с недоумением перебрал инструменты в ящике, но того, что он искал, там не оказалось…

Катерина Матвеевна принесла Ане ужин в комнату.

– Как ты просила, – приговаривала она, подкладывая девушке под спину подушку. – Какао с пирожком. Садись, дочка, поешь.

Перед уходом доктор притащил охапку дров и подбросил в печь. В доме было тепло, а в окна бил косой дождь. Яблони в саду размахивали корявыми ветками. Поселок погрузился в непроглядный мрак. Где-то по соседству хлопала от ветра калитка.

– Света так и нет?

– Теперь не скоро дадут. Привыкай жить при керосиновой лампе. Чем плохо-то?

– Воняет, – Аня сморщила носик и уселась поудобнее. – Чадит.

– Ну, от чаду еще никто не помер. А ты ешь, не брезгуй.

Аня откусила пирожок, попробовала какао.

– Горячее…

– А ты подуй.

Пенсионерка напомнила ей бабушку, которая возилась с ней в детстве. Беззаботные были годы, счастливые! А она, глупая, мечтала вырасти и стать актрисой, выступать на сцене. Вот, выросла…

– Катерина Матвеевна, – робко начала Аня. – Что Антон говорил? У меня с головой все в порядке? Сильно я ушиблась?

– Да вроде ничего такого. Голова цела, а царапины заживут.

– А вы в чудовище верите?

– Больно много странностей вокруг этого, – вздохнула хозяйка. – Не захочешь, поверишь. Савелий, вон, серебряные пули отлил специально, чтобы оборотня обезвредить.

– Оборотня? – боязливо переспросила девушка.

– Я сама зверя не видела. Бог миловал! А люди разное говорят…

Катерина Матвеевна покосилась на темные от времени иконы, доставшиеся ей от родителей, и погладила Аню по плечу.

– Да ты не бойся. Главное ночью на болота не ходить, а сюда оборотень не доберется.

– Лучше бы я на старый погост не ездила, – голос девушки дрогнул, и она чуть не выронила чашку. – Теперь мне всю жизнь кошмары будут сниться.

– Ты в себе страх не держи, дочка. Это вредно! Выговорись, выложи все, как на духу… глядишь, и полегчает.

– Кажется, я с ума схожу…

Катерина Матвеевна сочувственно покачала головой.

– Вы, городские, хлипкие, – заключила она. – А места здесь суровые, и не таких ломали. Нечего тебе, Анюта, по ночам на пустырь шастать! Хоть ты и с мужиками поехала, а все равно пострадала. Не доглядели они за тобой! Своими делами были заняты. Это у них всегда так. Сначала их собственный интерес, потом наш, бабский. Ты уж не обижайся на меня за прямоту…

– Я не обижаюсь.

Пенсионерка горестно вздохнула и продолжила свою мысль:

– Этот твой продюсер…

– Илья сценарист, – поправила ее девушка. – Он пишет сценарии для кинофильмов.

– Ну, кем бы он ни был, а ты на него не рассчитывай. Холодный он к тебе, дочка, равнодушный. Уж я-то вижу! Ты лучше к Антон Петровичу присмотрись. Он не чета Илье. Добрый, покладистый, заботливый… Кто за тобой первый в лес побежал?

– Доктор. Если б не он… не знаю, чем бы все закончилось.

– Поверь моему опыту, Илья твоим не будет. Не создан он для семьи! Ветреный мужик… Красивый, статный, но ненадежный.

Аня смущенно промолчала. В словах Катерины Матвеевны звучала правда, которую она не хотела принимать. Воспоминания минувшей ночи подтверждали мнение хозяйки.

– Меня там у камня чуть кондратий не хватил, – призналась девушка. – Такого ужаса я давно не испытывала. Может быть, никогда. Мрачное, дикое место… даже от руин церкви веет чем-то зловещим. Бр-р-ррр…