Владимир Колычев - Смертельное удовольствие

Мартын поднялся на второй этаж. В барном зале на диване сидела только блондинка Белла. Девушка о чем-то мечтательно думала с приоткрытым ртом и бездумно без нажима водила пилочкой по своим акриловым ногтям. За стойкой сидела не менее эффектная Эльза в платье с открытой спиной — до самого копчика. Совсем не обязательно было снимать платье, чтобы пройти к «сейфу». Достаточно было слегка оттянуть его вниз. Если заплачено за ключ.

Больше в зале никого не было.

— А где Алла?

— Алла по прейскуранту пошла, — усмехнулась Белла.

Алла по своим внешним данным ей и в подметки не годилась, но, как заметил Мартын, без работы не простаивала. На прейскурант ее пустили вроде как в шутку, а дело пошло всерьез, в основном по третьей строке, там, где с трубочкой, но без стоимости коктейля.

— Я за нее, — сказала Эльза, с безобидной иронией глядя на Мартына.

Она-то знала, что Мартын за такой коктейль десять штук не отстегнет. Но время позднее, настроение кислое, почему бы не повеселить себя остреньким и пошленьким? Свистеть, как говорится, не клиента в постели ворочать.

— После двух скидка — семьдесят процентов, — хихикнула Белла.

— Тогда два «мохито».

— Оу! — облизнулась Эльза. — Сразу два?

— Могу помочь, — оживилась Белла.

— Тогда три.

Мартын сам встал за стойку, взял бутылку светлого рома. Веточки мяты и свежевыжатый сок лайма были наготове, не возникло проблем и с газировкой, с сахаром и колотым льдом.

Два бокала с коктейлем он взял с собой, а третьим угостил Беллу.

— Когда-нибудь и я отплачу тебе глотком удовольствия, — донеслось вслед.

— Это будет очень глубокий глоток! — пошутила Эльза.

Мартын усмехнулся. Чем бы девочки ни тешились, лишь бы не скучали. А то клиенты могут нагрянуть в любой момент, на них можно дышать перегаром, но никак не тоской.

Мартын спустился в сауну, но там уже никого не было. Куда подевался Ялик, оставалось только гадать. Может, к Лесе заглянул, посмотреть на спящего клиента. И своего дружка заодно разбудить. Девочки ему не отказывали, и он, конечно же, пользовался этим. Особенно ему нравилось с Лесей. И делал он это назло Мартыну. Похоже, он никак не мог простить ему свои отбитые яйца.

Ялик вышел из подвала. И не один, а с губастым Утюгом. Парень смотрел на Мартына хмуро, исподлобья, но желания взять реванш за поражение у него не возникло.

Ялик закрыл дверь на ключ, который положил на раскрытую ладонь.

— Девочку хочешь? — Он пристально посмотрел Мартыну в глаза.

— Какую девочку?

— Когда девочку хотят, глупых вопросов не задают, — с ухмылкой сказал Ялик.

И, взяв с ладони ключ, сунул его себе в карман.

— Девочку просто берут. Если не хотят мальчика, — ухмыльнулся Утюг.

Ялик вскинул брови, как будто узнал о Мартыне что-то непозволительно крамольное.

— Еще что-нибудь сморозь, — Мартын угрожающе смотрел на Утюга.

— А то что? — набычился тот.

— Эй, спокойно!.. — Ялик встал между ними.

Одной рукой он уперся в грудь Утюгу, а другой показал Мартыну на дверь.

— Давай, работай.

— Да я работаю… Что там в подвале? — спросил Мартын.

— Что? — немного подумав, кивнул Ялик. — Раньше была кто, а теперь что.

— Девочка?

— Уже нет, — осклабился Утюг.

— Но была. Пока нос не в свое дело не сунула. Ты меня понимаешь? — Ялик выразительно смотрел на Мартына.

И ему ничего не оставалось, как покладисто кивнуть. Если на стене висит ружье, оно должно выстрелить, если есть камера с решетками, в ней когда-нибудь появится арестант. И это не только в театре так, но и в жизни. Мартын знал, на кого работает. Тому же Кальяну ничего не стоило убить человека, и посадить его на цепь — проще простого. Какая-то несчастная перешла ему дорогу, и он отправил ее сюда — под надзор Ялика.

Могли бы поручить арестантку и Мартыну, но Ялик ему, похоже, не доверял. Даже к Алле отослал, чтобы он ничего не видел… А ведь это плохо, что ему не доверяют. Как бы самого в камере не заперли. С пулевым отверстием в башке.

Каменные стены, зарешеченное окошко под самым потолком, из мебели только железная кровать и какие-то странные качели — цепи, кожаные ремни.

Где-то Настя видела такие качели. В каком-то кино. В кадре качалась голая девушка, а такой же обнаженный качок наталкивал ее на себя. Тоже самое грозило и ей самой. И прямо сейчас. Она лежала на кровати, раскинув руки и ноги; на запястьях стальные браслеты, на лодыжках — то же самое. И во рту какой-то пластиковый шарик, закрепленный с помощью кожаного ремешка.

Она знала, кто раздел ее и распял. Но не помнила, как ее везли в это жуткое место. Помнила только как проснулась в машине, на заднем сиденье. Справа от нее кто-то сидел, она хотела повернуть голову, но снова заснула.

За окном светло, но Настя не знала, вечер это или утро. Может, ее везли всю ночь. А то и две.

Грязное тело чесалось, особенно зудели запястья под браслетами. И еще кляп вызывал рвотный рефлекс. Настя дернулась раз-другой, но крепкая кровать даже не заскрипела, только наручники звякнули. Не вырваться ей из такого заточения без посторонней помощи. Одна надежда на маму. Может, екнет у нее сердце, и она вернет Настю домой.

Действие снотворного ослабло, но совсем не прошло — все еще хотелось спать. А сон принесет ей облегчение. И еще, засыпая, Настя будет думать, что проснется в своей квартире, в своей постели. Должен же закончиться этот кошмар.

Настя должна была воспользоваться моментом и хоть немного поспать. Она закрыла глаза и вспомнила, что говорили ее мучители. Ее хотели утопить или закопать, это значило, что мама приговорила дочь к смерти. Ее привезли в какой-то притон, но маме об этом не скажут. Мама будет считать Настю мертвой. И если мама одумается, она даже не подумает искать ее. Никто не придет ей на помощь, никто не спасет.

Ужас настоящего и панический страх перед будущим рвал сознание на части, лишал покоя, но Настя все же заснула. А проснулась она от боли.

Кто-то держал ее за шею, вжимая голову в подушку. А кто-то другой раздвигал ей ноги.

— Может, на качелях катнем? — спросил знакомый голос недавнего насильника.

— Ну а что?

Настю схватили, уложили животом на узкое сиденье качелей, затянули петли на руках и ногах.

Один бандит зашел сзади, другой пристроился — спереди. Настя разрыдалась от чувства беспомощности, но ее слезы никого не трогали.

— Ну че, погнали? — спросил кривоносый, расстегивая ремешок, который удерживал кляп во рту Насти.

В этот момент и послышался возмущенный женский голос:

— Вы что здесь делаете?

В комнату входила молодая красивая девушка с роскошными черными волосами.

Кривоносый не шарахнулся от нее, даже не вздрогнул, но Настю отпустил.