Елена Селиванова - Трагедия в доме № 49

Трудно вырвать корень дерева, но еще труднее вырвать корень зла, хотя далеко не всегда он имеет под собой почву. Доброта может поднять человека до высот горы, а зло завести в такие дебри, из которых одному, без помощи, трудно выбраться.

О равнодушии, о зле и добре рассказываю я в этой книге. Я адвокат. У меня трудная профессия — быть поводырем заблудившегося. Ведь тонет не тот, у кого меньше сил, а тот, кто потерял надежду выплыть. Адвокат обязан оказать юридическую помощь, т. е. научить бороться за свои права по всем правилам социалистической законности. Обязан вернуть надежду, что справедливость восторжествует.

Всегда легче поддержать падающего, чем поднять упавшего. Особенно, если это подросток, уже не мальчик, но еще и не мужчина. Бывает, что на скамью подсудимых он попадает не только по своей вине, но и по беде. А самая страшная беда, когда пьянствуют и скандалят родители, не давая покоя ни себе, ни детям.

Чтобы были лучше дети, должны быть лучше родители. Но пап и мам не выбирают. Кому уж какие достались.

Порой мама радуется, что научила детей учиться, а то, что они совсем не умеют трудиться, ее мало тревожит. Но когда человек не хочет трудиться, забывая основной наш принцип «Кто не работает — тот не ест», — тогда недалеко ему и до скамьи подсудимых.

В судебном очерке «Иск не по адресу» рассказана история бывших молодоженов, бывших влюбленных. Прожита жизнь, выращены дети. Давно ушли из дома и любовь, и уважение друг к другу. Остались двое чужих людей под одной крышей. Можно и нужно разойтись по-хорошему, не втягивая детей в ссору. Если мать сегодня скажет сыну, что его отец худший из всех живущих, а завтра сын услышит такой же отзыв о ней, то вряд ли от этого вырастет авторитет обоих родителей.

Равнодушие… Это ядовитый корень, из которого вырастают подлость, трусость, жестокость. Равнодушного ничего не интересует, кроме собственного дома, собственной семьи, своих забот. Какое ему дело до чужого горя? До чужих забот, до интересов коллектива, интересов государства? Его кредо «Моя хата с краю». Из равнодушных и трусливых рождаются предатели. Таков Епифанов в очерке «Судьба изменника».

Трудно вырвать корень зла, но вырвать его надо. Вот почему и родилась эта книжка.

АВТОР

Произошел редкий случай. Сын поднял руку на отца, учинил скандал. Кого не возмутит это?! В конце концов, если тебя обидели, позови соседей — они помогут.

— Почему же ты не позвал на помощь? — спросил подсудимого прокурор.

— Не мог…

— А бить отца мог?

— Я виноват и не прошу оправдания.

Оправдать его, действительно, невозможно. Но как произошла трагедия в доме № 49? Почему? И один ли подсудимый в этом виноват — надо еще разобраться.

…Жестянщика Баранова знали на кондитерской фабрике как отменного специалиста. Смотреть со стороны, как он работает, — глаз не оторвешь. За мастерство и прощали ему многое. После очередной выпивки приходил в цех хмурый, ни на кого не глядел. Только ворчал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Вырастил сыночка на свою голову… Вчера две поллитровки в унитаз вылил! Молокосос! Попробовал бы заработать. Техникум закончил, диплом получил. Грамотеем стал. Так что, от отца лицо воротить надо?! Кто тебя одевал, кормил?! Мать?! Много она на свою зарплату сделает! А тоже еще заступница выискалась: повышенную стипендию Вася получал, видите… Подумаешь, стипендия… Да я ее за два дня халтуры заработаю…

— Ты с кем это разговариваешь, Михаил Петрович? — подошел начальник цеха.

— Раз один, значит, с собой! А что, нельзя?

— Почему нельзя? Ты после смены загляни ко мне. Есть разговор с глазу на глаз.

— Знаю я эти разговорчики! Что, опять премии лишите, а то цеховое собрание созовете? Мол, незачем было Мишку-пьяницу в четвертый раз принимать на фабрику — только коллектив позорит… Так уж гоните сразу. Меня везде примут. А почему? Да потому, что работу свою твердо знаю и товар лицом завсегда покажу.

Он с ожесточением схватил лист железа, продолжая ворчать.

«И что с тобой делать? — думал начальник. — Легче всего, конечно, уволить за прогул. В мае и июне по четыре дня не выходил на смену. Домой к тебе и людей посылал, и сам ходил — толку никакого. Лечиться отправляли, на собрании обсуждали… Да и уволить сейчас никак нельзя — на носу ремонт цеха. Хорошего жестянщика иногда труднее найти, чем инженера».

Посмотрел он, как у Баранова работа спорится, и, ничего не сказав, пошел в контору.

Потом на суде начальник цеха вспомнит одно из собраний, когда жестянщика обсуждали в последний раз. Как обычно, пришел сюда Баранов с толстой тетрадкой, которую сам именовал «черным списком». В ней были записаны грешки всех, кто работал вместе с ним.

Только скажут о нем плохо, он сразу начинает листать тетрадь, и прямо с места охрипшим голосом:

— Ты наперед про себя скажи, за что тебе жена чуб драла?

Люди захохочут, выступающий растеряется:

— Какой чуб? Я ведь лысый…

— Но до лысины он ведь у тебя был. И вообще регламент соблюдать надо! Женщин вон детишки ждут. Плачут.

На суде свидетели скажут, что не на шутку опасались «черного списка». Где и следовало выступить, помалкивали. А пьянице только того и надо.

После очередной проработки не пришел Баранов на фабрику совсем. Целую неделю пьянствовал, громко кричал на весь подъезд:

— Как они ко мне, так и я к ним! Никуда не денутся. Без меня ремонта не сделают. Вот и пусть ждут, пока я пропьюсь. Пей, Анна! Сбегай-ка, Васенька, принеси три бутылки вина, чтобы на опохмелку хватило. Уважь отца!

— Уважь его! — просила сына мать.

Спустя полчаса, подавая стакан вина семнадцатилетнему Василию, отец снова сказал:

— Уважь отца!

— Да уважь ты его! — в угоду мужу повторила мать.

От выпитого у сына закружилась голова, потянуло ко сну. Не выключив телевизора, не расстилая постели, он лег на диван.

Проснулся от страшного крика матери. Даже не сразу понял, где она: на балконе или на кухне. Опять, наверное, дерутся! Когда это кончится?!

Крик повторился.

— Вася! Сынок! Убьет ведь!

Побежал на кухню, схватил занесенный кулак отца, скрутил руки и, не помня себя, начал бить.

Позже эксперты-медики скажут: Баранова-старшего можно было спасти, если бы ему вовремя оказали медицинскую помощь.

На суде выяснилось, что Баранов неоднократно избивал жену, гонялся за ней с топором, Об этом сообщили свидетели. А Василий ничего плохого не сказал об отце. Говорил только одно: «Виноват я!»

А наказание грозило, с учетом несовершеннолетнего возраста, до десяти лет лишения свободы.