Анна и Сергей Литвиновы - Улыбка смерти на устах

— Вы Павел Сергеевич? Вы девушку — частного детектива разыскиваете?

Я не стал умничать, просто ответил:

— Да.

— Она зашла сюда, в дом, час назад. И до сих пор не выходила. И я там, внутри, какой-то шум слышал.

Карагозин-Клибанов попытался набросить веревочную петлю ей на шею, но она успела вскочить и защититься рукой. Петля скользнула по плечу и упала. В то же самое время девушка второй своей рукой залезла в сумочку. Когда она выходила из туалета, открыла на телефоне номер 112. И теперь нажала на «вызов».

Ее действия не остались незамеченными преступниками. Карагозин выбил сумочку из ее рук и отшвырнул ее. Однако Римма не выпустила телефон. Она слышала, что звонок пошел, и тогда размахнулась и бросила аппарат в высоченное окно гостиной. Мобильник, кувыркаясь, ударил в стекло. Издалека она услышала из трубки голос оператора. Но, несмотря на то что кидала она телефон изо всех сил — стекло он не разбил. Лишь ударил в него и упал на ковер гостиной. Бобылева бросилась к нему, подняла и нажала «отбой». А Карагозин в тот самый момент схватил с журнального столика высокую хрустальную вазу и обрушил ее на голову Римме. И в самый момент удара она услышала, как зазвонил-заразливался домофон.

Я нажал кнопку домофона. Звонок пошел, но внутри не отвечали.

Забор был очень высокий. Слишком. Тогда я подбежал к «бэхе» и подогнал ее вплотную к забору.

— Если не вернусь через десять минут, звони в полицию, — сказал я водителю. Грузин величественно кивнул.

Я оттолкнулся от порожка, залез на крышу авто. Потом подтянулся на руках на верхней кромке забора и перекинул через нее ноги. Передо мной расстилался двор, сплошь покрытый плиткой, и две машины, «Брабус» и просто «мерс», посреди него. Я повис на руках, прыгнул. Опыт службы в ВДВ сказался — хоть давненько я не дергал парашютное кольцо. Я спружинил на ногах, а потом завалился на бок. Вскочил, бросился к дому.

Навстречу мне выскочили двое. Мужчина и женщина, в возрасте примерно около пятидесяти.

— Стой! — крикнул я им. — Лечь на землю!

Из кобуры скрытого ношения я выхватил свой газовый «макаров» — хоть какое-то оружие, хоть напугать. Однако парочка не удостоила его вниманием. Они кинулись к черному «Брабусу». Я подбежал как можно ближе и стал стрелять. Но когда они были на вольном воздухе, я был слишком далеко и не попал. А когда они впрыгнули в машину и оказались под прикрытием автомобильных стекол — мой пугач их не брал.

Мужчина, видимо, нажал брелок — ворота стали медленно разъезжаться. Я стоял как раз на пути «мерса» и уходить не собирался. Выстрелил еще три раза — но без толку. «Брабус» тронулся и понесся прямо на меня. Я едва успел отпрыгнуть в сторону.

Но в ворота преступники проехать не смогли. Неожиданное препятствие преградило им путь. Прямо поперек дороги, боком, вдруг выросла «Киа», принадлежащая Вахтангу. «Брабус» затормозил и остановился. Из машины выскочил Карагозин и, матерясь, бросился в сторону машины таксиста. И тут он от меня не ушел. Мой выстрел, с нескольких метров, поразил его в шею.

Откуда-то донеслись вскрики полицейской машины. Они приближались.

А из карагозинского дома навстречу мне выходила Римка. Она была бела, как смерть, и шаталась, будто бы пьяная. Лицо ее и кофточку заливала кровь.

Карагозин валялся на земле, а женщина, его спутница, выскочила из «Брабуса» и кинулась ему на грудь.

— Сашенька! Саша! — кричала она.

Александр Ильич Карагозин

Если бы мне сказали десять лет назад, когда я женился на очаровательной крошке, студентке-дипломнице Кристинке, что я не буду чаять, как от нее избавиться… И что предпочту ей, юному созданию, пятидесятилетнюю женщину, практически свою ровесницу…О! Тогда, десятилетие назад, опьяненный упругим, свежим телом, я бы, пожалуй, пальцем у виска после подобного предположения покрутил!

Однако прозревать я начал быстро. Года не прошло со дня женитьбы, как я начал понимать, что Кристина глупа, вульгарна, капризна. Что она — настоящая маленькая хабалка. А от меня ей нужны только деньги — и блага, удовольствия, радости, которые ими достигаются.

Да! Лоханулся я, конечно, с Кристей не по-детски. Правильно мне разумные друзья говорили: хочешь с ней трахаться — ради бога, но жениться-то зачем?! Но в ту пору мне эта юная штучка, с подачи своей мамаши, тещеньки моей новоявленной, совершенно задурила голову: не могу, дескать, жить во грехе! И еще, дурак, я даже брачного контракта не подписал! Девчонка выступала категорически против — вот и не настоял. Идиот.

Короче: уже после пары лет нашего брака я стал активно посматривать на сторону. И тут на меня обрушилась, как убийца из подворотни, настоящая любовь. Вернее, сперва я ни о чем возвышенном даже не думал. Когда-то, давным-давно, у нас с Любкой Бобылевой имел место роман. Точнее, в ту пору она меня любила, а я с ней просто время проводил. Еще бы! Любка была в те далекие дни десятиклассницей, носила очки, ходила в форменном передничке, готовилась с репетиторами в мединститут и имела килограммов десять, а то и пятнадцать, лишнего веса. И на плечах — да, почему-то на плечах и на спине (но, слава богу, не на лице) — у нее были прыщи. Наивная крошка влюбилась в меня безумно. И, по контрасту, я — такой: мажор, студент-выпускник, уже выездной, с загранкомандировками то в Чехословакию, то в Индию, то в Камбоджу. Добавлю, что начинался наш роман на фоне последних советских лет, когда царил тотальный дефицит и очереди стояли за всем: за водкой и сигаретами, мылом и молоком. И возможность выезжать имелась далеко не у всех, а только у избранных (вроде меня), и брелок с Эйфелевой башней или пластиковые чехословацкие клипсы растворяли любые двери и расплавляли девичьи сердца.

Тогда, без малого тридцать лет назад, Любаня во мне души не чаяла — я же милостиво позволял себя любить. Потом я уехал на длительный срок в свою первую загранкомандировку — в ту пору, о чудо, начали посылать даже неженатых, а перед тем с Любкой Бобылевой, как честный человек, распрощался. Легко и незатейливо — с моей стороны. Один звонок: «Прости, пока. Я уезжаю. Да, надолго. Можешь считать — навсегда». Но ей расставание далось тяжко — потом, когда мы снова скорешились, она даже вспоминать о том не захотела. Еще бы! Потому что совсем тогда потеряла лицо: названивала мне ночью, рыдала в трубку, подкарауливала возле работы. Но мне она была совершенно не нужна — в то время.

Мы снова столкнулись, лишь когда в стране безоговорочно сменился общественный строй — и три президента. А у меня лично — сфера деятельности, место жительства и две жены. И я успел колоссально разочароваться в третьей — самой юной из всех и красивой, Кристе. И тут мы на одной тусовке вдруг столкнулись с Любкой. Я ее сразу узнал. И это был тот самый удивительный (и редкий!) случай, когда годы пошли женщине только на пользу. Никаких лишних килограммов (как когда-то). Подтянутая, стройная, гибкая, уверенная в себе. Мы немного поболтали. С ума сойти, она мало того, что выучилась на медичку, еще и стала доктором меднаук, профессором! Преподает там-то, консультирует тут-то, принимает там-то. Дорогая, стильная одежда, приятные манеры, свободный английский.