Картер Браун - Пропавшая нимфа

– Был ли в комнате будильник?

– Да.

– Где он теперь?

– Его забрали как вещественное доказательство.

– Кто именно?

– Один из работников отдела насильственных смертей.

– Вы бы узнали будильник, если бы увидели?

– Да.

– Часы у вас? – спросил Мейсон у Лукаса.

– Да, – ответил ничего не понимающий Лукас.

– Будьте добры, покажите их нам.

– Как только сможем, – ответил помощник прокурора.

Мейсон пожал плечами и снова обратился к свидетелю:

– Вы запомнили что-нибудь, связанное с этим будильником?

– Запомнил.

– А именно?

– Он был поставлен на два ночи. Или около того.

– Часы ходили?

– Да.

– Посмотрите на фотографию, скажите, на ней изображен тот самый будильник?

– Да.

– Будьте добры, покажите его присяжным.

Офицер обошел всех их, поочередно тыкая перед каждым в будильник на фотографии.

– Могу я снова попросить представить сюда будильник? – вкрадчиво поинтересовался Перри Мейсон.

– Его предъявят в ту же минуту, как только мы будем в состоянии это сделать, – взорвался Джон Лукас.

Перри Мейсон посмотрел на судью.

– Я бы хотел допросить этого свидетеля именно по поводу будильника.

– Пока сторона обвинения не привезла его на процесс, – пояснил судья, – наверное, мы не станем прерывать нашей работы. Когда он будет здесь, я дам вам возможность допросить, свидетеля еще раз.

– Очень хорошо, ваша честь. Больше вопросов не имею.

После этого выступили представители отдела насильственных смертей и бригада санитарной машины. Врач охарактеризовал увечья, нанесенные топором, которые стали причиной смерти Моксли. Наконец обвинение предъявило само орудие, на котором по-прежнему были видны пятна крови и волосы, прилипшие к обуху.

Перри Мейсон сидел совершенно неподвижно, как огромный медведь, уютно устроившийся в берлоге на зиму и не чующий все более сужающегося круга охотников. Он не задавал никаких вопросов.

На место свидетелей вызвали Фрэнка Лейна. Это был веселый энергичный малый, механик с бензозаправочной станции, который обслуживал Роду Монтейн в ночь на шестнадцатое июня.

– Когда точно? – спросил Лукас.

– Без четверти два.

– Чем она занималась?

– Сидела за рулем «шевроле».

– Какая случилась неполадка?

– Задняя правая шина была спущена.

– Как поступила обвиняемая?

– Завела машину на территорию станции и попросила меня сменить покрышку.

– Что сделали вы?

– Заменил это колесо запаской. А потом заметил, что и эта камера тоже спущена. Если прислушаться, можно было различить, как воздух выходил через прокол.

– Ну и что же вы предприняли?

– Пришлось снова снимать колесо, вытаскивать негодную камеру и менять ее на новую.

– Вы разговаривали с обвиняемой по поводу сроков?

– Да.

– В каком плане?

– Спросил, не хочет ли она, чтобы я завулканизировал камеру в ее присутствии. Она ответила, что опаздывает на свидание и не сможет подождать. Поэтому камеру заменить пришлось, а за починенной Она должна была заехать на следующий день.

– Квитанцию вы ей дали?

– Да, сэр.

Джон Лукас достал замасленный клочок толстой бумаги с сомнительными пятнами.

– Вот эту?

– Совершенно верно.

– Во сколько обвиняемая уехала с вашей станции?

– Ровно в десять минут третьего.

– Вы проверяли время?

– Да, сэр. Мы обязаны проставлять его в регистрационной книге, по которой проверяют нашу работу.

– Значит, обвиняемая говорила вам, что спешит на свидание?

– Да.

– А не упоминала, когда оно было назначено?

– На два часа утра.

– Где, она не говорила?

– Нет.

Джон Лукас повернулся к Перри Мейсону с саркастической усмешкой.

– Может, у вас есть какие-нибудь вопросы к свидетелю?

Перри Мейсон почти не шелохнулся, но его зычный голос сразу заполнил весь зал:

– Обвиняемая прибыла к вам на станцию в час сорок пять?

– Да.

– Точно в час сорок пять?

– Почти до минуты. Плюс минус пара секунд. Я посмотрел на часы, когда она приехала.

– А уехала в два десять?

– Тютелька в тютельку.

– За двадцать пять минут она не покидала станции?

– Нет.

– Смотрела, как вы работаете?

– Да.

– Вы ее все время видели?

– Да, она постоянно была в поле моего зрения.

– Есть ли вероятность, что вы могли принять ее за другую?

– Никакой.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– У меня все, – сказал Перри Мейсон.

Джон Лукас вызвал Бена Крендолла.

– Ваше имя?

– Бенджамен Крендолл.

– Где вы живете, мистер Крендолл?

– В апартаментах «Беллер», по Норвалк-авеню, 308.

– Находились ли вы в своей квартире в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое июня?

– Да.

– Известна ли вам квартира В в апартаментах «Коллемонт» по Норвалк-авеню, 316?

– Да.

– Сейчас я покажу схему, на которой вы увидете расположение своей квартиры и квартиры В в «Коллемонте». А позднее специально оговорю точность ее выполнения.

– У меня нет возражений по этой карте, – небрежно бросил Перри Мейсон.

– Продолжайте, – сказал судья Меркем.

Свидетель показал обе квартиры.

На помощь ему тут же поспешил Джон Лукао, который достал из кармана масштабную линейку.

По ней было установлено, что расстояние между квартирами не превышает двадцати футов.

Перри Мейсон немедленно указал на то, что в схеме не учтена разница по высоте между окнами обоих зданий.

Судья Меркем посмотрел на Лукаса.

– Может, у вас есть другая карта, изображающая боковой разрез зданий?

От досады Лукас кусал себе губы.

– К сожалению, нет.

– Возражение принято, – объявил судья.

– Не скажете ли вы нам на основании личных наблюдений, каково это расстояние? – спросил Джон Лукас у свидетеля.

– В футах и дюймах не могу.

После минутной паузы Джон Лукас спросил:

– Примерно футов двадцать?

– Возражаю против наводящих и подсказывающих вопросов, – заявил Перри Мейсон.

– Поддерживаю, – рявкнул судья.

Джон Лукас задумался.

– Ваша честь, я снимаю этот вопрос и, предлагаю членам комиссии побывать на месте действия и посмотреть на все это собственными глазами.

– Защита не возражает, – сказал Мейсон.

– Прекрасно. В половине четвертого присяжных отвезут к апартаментам «Коллемонт», – решил судья.

Джон Лукас торжествующе улыбнулся.

– Мистер Крендолл, – спросил он, – вы могли слышать происходившее в «Коллемонте» утром шестнадцатого июня сего года?

– Да.

– И что это было?

– Телефонный звонок.

– А еще?

– Разговор. Кто-то беседовал по телефону.

– Вы узнали его?

– Нет. Говорил мужчина. Голос доносился из квартиры В апартаментов «Коллемонт».

– И что он сказал?

– Упомянул женское имя Рода. В этом я твердо уверен. Назвал и фамилию, но очень неразборчиво. У нее было иностранное окончание «ейн». Сказал, что эта особа должны зайти к нему в два часа утра и принести деньги.