Картер Браун - Пропавшая нимфа

– Какой марки была машина?

– «Бьюик», седан.

– Вы заметили номер?

– Нет.

– Какого она была цвета?

– Темная.

– Вам что-нйбудь говорили?

– Нет.

– Может быть, требовали?

– Тоже нет.

– Вы сообщили в полицию?

– Да.

– Что было дальше?

– Приехали полицейские, порасспрашивали меня, потом отправились к тому месту, где была оставлена наша машина. Осмотрели все кругом, но ничего не Нашли. Потом связались с управлением. Как я поняла, районный прокурор считает, что это вы сделали.

– Что я сделал?

– Спрятали доктора Милсопа, дабы он не смог давать показания против вашей клиентки.

– А он намеревался показывать против?

– Этого я не знаю. Передаю только то, что думает районный прокурор.

– Откуда вам это известно?

– Из тех вопросов, которые мне задавали.

– Вы перепугались?

– Конечно.

– Какое оружие было у похитителей?

– Пистолеты. Большие черные пистолеты.

Перри Мейсон подошел к двери, убедился, что она закрыта, и принялся расхаживать по кабинету.

– Послушайте, – медленно сказал он, – ведь доктор Милсоп не хотел давать показаний.

– Нет?

– Вы сами отлично знаете.

– Но ведь это никак не связано с его похищением.

– Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие для укрепления здоровья.

– Он не смог. Районный прокурор прислал для него какие-то бумаги.

Мейсон кивнул. Он ходил взад и вперед, не спуская глаз с дрожащих плеч девушки. Потом подошел неожиданно, и вырвал у нее носовой платок. Приблизил его к носу и принюхался.

Девушка вскочила со стула, как ужаленная, схватила адвоката за руку и попыталась платок отнять. В результате ткань не выдержала, большая часть осталась у Перри Мейсона и только клочок снова вернулся к хозяйке.

Адвокат провел тыльной стороной ладони по глазам и рассмеялся. По щекам у него катились обильные слезы.

– Так вот оно что! До прихода ко мне вы смочили свой платок какой-то слезоточивой дрянью?

Она промолчала.

– А разговаривая с полицией, вы тоже проделывали такой трюк?

– Тогда мне это было не нужно, – сказала она, удерживаясь от всхлипываний, – они меня та-ак напугали, что со мной приключилась истерика.

– Полиция поверила вашим сказкам?

– По-моему, да. Ведь они предполагали, что эти двое – из тех детективов, которые работают на вас.

Мейсон пристально смотрел на нее.

– Черт бы подрал это снадобье! Оно попало мне в глаза!

– Я вымочила половину платка.

– А была на самом деле какая-то машина?

– Что вы имеете в виду?

– Меня интересует, правда ли вся эта история про двух бандитов?

– Нет. Просто доктор Милсоп уехал. Он хотел известить вас, что не будет выступать свидетелем на процессе.

– Если произойдет нечто важное, вы ему сумеете сообщить?

– В этом случае можете позвонить мне по телефону, но говорите отчетливо, я должна узнать голос, иначе не поверю, что это вы.

Перри Мейсон рассмеялся и надавил на кнопку звонка у себя на столе.

Появилась Делла Стрит.

– Делла, проводи Мейбл Стрикленд до остановки такси.

Делла ахнула:

– Великий боже! Шеф, вы плачете?

Перри Мейсон рассмеялся еще громче.

– Из солидарности, – сказал он.

Судья Меркем, опытный ветеран фронта борьбы с уголовными преступлениями, важно восседал над скамьей присяжных, оглядывая наметанным глазом собравшихся.

– Дело по обвинению Роды Монтейн, – начал он.

– Я готов! – заявил Лукас.

Рода Монтейн сидела около помощника шерифа. Она была одета в темно-коричневый костюм. Лишь у горла и у обшлагов виднелась белая отделка. По ее быстрым взглядам на публику было заметно, как она нервничает. И однако же нечто в ней заставляло предполагать, что она сохранит самообладание даже в том случае, если суд признает ее виновной в совершении убийства первой степени.

Лукас поднялся, коротко изложил суть и вопросительно посмотрел на судью Меркема.

После этого по всем правилам были утверждены присяжные, намеченные в состав комиссии. Каждый из них по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.

Наконец к судье обратился Перри Мейсон:

– Думаю, лучшего состава присяжных мы не могли бы и пожелать. Переходите к слушанию дела.

Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:

– Неужели вы не будете лично расспрашивать каждого из них?

Судья Меркем ударил молотком.

– Адвокат совершенно ясно изложил свои намерения.

Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость его. Он достаточно навидался выступлений Перри Мейсона на самых разных процессах и понимал, что тот готовит какой-то ход конем.

Джон Лукас глубоко вздохнул и пробормотал: «Очень хорошо».

– Теперь можете приступать к проверке присяжных вы, – распорядился судья.

Джон Лукас проделал это с невероятной дотошностью, очевидно воображая, будто Перри Мейсону удалось всунуть туда своих людей.

Он не чувствовал, как в публике росла неприязнь к нему, основанная на том, что Перри Мейсон на слово поверил в объективность и честность присяжных, а помощник прокурора всячески придирался к ним, стараясь без видимых оснований уличить во лжи и пристрастии.

По мере продолжения проверки Джон Лукас становился все более агрессивным.

Постепенно на лице судьи Меркема появилось благодушное выражение. Блестящими глазами он посматривал на Перри Мейсона, разгадав его маневр.

Он давно уже знал: если Мейсон выглядит особенно невинным и беспристрастным, значит, жди жарких боев и неожиданных выпадов.

Наконец заседание началось.

Джон Лукас был напряжен и издерган. Перри Мейсон казался изысканно вежливым и уверенным в том, что невиновность подзащитной будет доказана без особого труда.

Первым вызвали офицера Гарри Экстера. Этот свидетель выступал с присущей полиции подозрительностью к защитнику, опасаясь с его стороны какого-нибудь подвоха. Он со скрупулезной дотошностью рассказал, как пришел в апартаменты «Коллемонт», обнаружил там человека в бессознательном состоянии и что именно предпринял после этого.

Лукас предъявил для обозрения кожаный футлярчик с ключами.

– Вы желаете его осмотреть, адвокат? – спросил он у Перри Мейсона.

Мейсон с безразличным видом покачал головой.

Экстер опознал ключи, найденные им в квартире убитого. Те были приобщены к делу в качестве вещественного доказательства стороны обвинения. Далее свидетель опознал фотографии комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил интересные подробности, касающиеся взаимного расположения тела и мебели.

После этого к допросу приступил Перри Мейсон. Он не только не повышал голоса, но даже не стал поднимать головы. Сидел в прежней свободной позе человека, непринужденно беседующего на занимательную тему.