Яна Егорова - Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах

— Да! — Журавлева задернула занавеску обратно и, вернувшись к кровати мадам, села на край. — Да. Это я помогла. Сдадите меня Скуг? И правильно сделаете. Кто защитит нас, обычных работяг? Никто! Кому мы нужны? Карл, он был таким хорошим. Он был убит горем. Его работник влетел и стал кричать, что нашел мертвой падчерицу Карла. Мы как раз… Мы… он как раз рассказывал мне о своем сыре. Он, мадам… Он был влюблен в свое дело, и он совсем не заносчивый. Был… Карл всю свою жизнь посвятил ферме, а Анна… Я думаю, эта была ее идея и ее прихоть выйти за него, чтобы получить его деньги. Ведь Карл был еще достаточно молод и не собирался умирать, чтобы оставить ей наследство. Ей и ее любовникам.

— Ее любовникам, Алена?

— Да. Я покрутилась на кухне. Эти женщины, они любят сплетничать. Судачили об Анне и ее шашнях с учителем. Как он смотрит на нее. Еще поговаривают, у нее был любовник в городе. Ханна не раз видела, как Анна на ночь глядя покидала усадьбу, а кухарка ловила будущую хозяйку рано утром, когда та возвращалась весьма потрепанной. А потом вдруг свадьба! Как так? Карл ее любил как дочь, не более того. Никто из прислуги не замечал никаких намеков со стороны хозяина.

— Любовник в городе? Как интересно… Они видели его?

— Нет, они видели, как Анна не раз куда-то исчезала ночью, а потом возвращалась рано утром. Карл наивно полагал, что она спит в своей комнате и уходил на ферму, а его «невеста» другой дорогой в это время шла домой. Она прекрасно знала все его привычки. О, вы поглядите на это! Ни стыда, ни совести. Они пьют и гуляют в пабах, когда надо было бы объявить всеобщий траур!

Алена отвлеклась на веселящихся гуляк под окнами их гостиницы. Прямо через дорогу на узкой улочке, вымощенной старым камнем, расположился популярный паб. Заведение работало до последнего клиента, это обстоятельство нисколько не беспокоило привыкшую к шуму Парижа Вольф, но сильно раздражало ее помощницу.

— Они все, весь этот чертов город живут за счет Карла. Пусть он придумал круги, пусть выкашивал.

— Мы той ночью не нашли доказательств этому, Алена.

— Не нашли, как и все остальные зеваки, сидевшие в стороне от нас и наблюдавшие за полем. Но я уверена, Нилс что-то делал с ними. Может быть полевал какой-то жидкостью. Это не имеет значения. Факт в том, что своей выдумкой кормил всех их. Вы посудите сами, мадам. Если бы не эти круги, на что бы жил их город? Здесь нет заводов, здесь нет ничего, даже трассы или хотя бы приличных дорог. Местечко кормится за счет него. Он был такой молодец! Открыл собственное производство, его ферму знали во всей стране.

— Согласна с тобой, моя дорогая, Карл был редким мужчиной. Работящим.

С улицы послышалась ругань, мадам навострила ушки:

— Что там происходит, Алена?

— Ничего, мадам. Ничего, что заслуживало бы вашего внимания.

Крики и шум повторились. Мадам все же поднялась с кресла и подошла к окну, встав рядом со своей компаньонкой, она с интересом посмотрела вниз. У дверей паба стояла, пошатываясь, молодая женщина. Ее ладная, немного худоватая фигурка была обтянута тонкой материей, лишь немного прикрывавшей женские прелести. Девушка с трудом держалась на ногах тем более, что она, как и мадам была на шпильках. Незнакомка что-то кричала в сторону захлопнувшихся перед ее носом дверей паба. Несколько молодых мужчин, куривших у входа, предпочли ей не отвечать, а сделать вид, что и вовсе ее не замечают. Вполне в духе местных — всегда оставаться холодными и безучастными к происходящему, если, конечно, это их не касается. Совсем не так, как обычно поступают французы, с удовольствием сующие свои любопытные носы во все, что их не касается.

Тем временем девушка, на первый взгляд казавшаяся нетрезвой, погрозила кулаком в сторону дверей заведения и пошатываясь пошла прочь.

— Наверняка, местная достопримечательность, представительница ночного мира, мадам, проворчала Алена.

На ее замечание никто не ответил, поэтому Журавлева обернулась и… к своему ужасу никого рядом не обнаружила. Мадам и ее собаки, этого рыжего надоедливого чудовища не оказалось рядом.

Оказавшись на улице, Вольф поспешила следом за удаляющейся незнакомкой на шпильках. Из-за своего немаленького роста Алена никогда не ходила на высоких каблуках и от всей души ненавидела женщин древнейшей профессии. Ненависть ее была настолько велика, что она не обратила внимания на очевидные детали — девушка не была пьяна. Ее колготки были разорваны, длинные белые волосы растрепаны так, словно кто-то ее только что таскал за них, а одна щека горела красным — все свидетельствовало о том, что молоденькую красавицу только что довольно сильно избили. Даже для Парижа, города-миллионника, это не было нормой. А здесь, в крохотном городке, где с детства один знал другого и все были соседями, просто так кто-то поднял руку на ночную бабочку? Да и само ее обнаружение, в глазах мадам выглядело огромной удачей.

Француженка догнала беглянку сразу за поворотом. В небольшом дворике девушка уселась на мокрую после дождя скамейку и не замечая ни холода, ни влаги под собой, от души разревелась. Мадам подошла к ней и не сомневаясь ни секунды, накинула свой вязаный кардиган, приобретенный в одном известном на весь мир доме моды, на угловатые от худобы плечи. Рыжее облако тявкнуло и обнюхало ноги новой знакомой.

— Вы продрогли, моя милая, — ласково сказала Вольф той, что подняла на нее заплаканные глаза.

— Спасибо, — поблагодарила девушка, шмыгнув носом. — Вы туристка?

— С чего вы взяли?

Девушка закуталась в кофту:

— Никто из местных женщин никогда бы не предложил мне помощь, — пояснила она, даже не подумав скрывать свою профессию.

— Ну, моя дорогая. Я думаю, не все так плохо.

— Так, так. Они ненавидят меня, за то, что их мужья мечтают переспать со мной, — она выплюнула эти слова с той же ненавистью и отвращением так же, как несколько минут назад Алена говорила о ней самой.

Вольф протянула незнакомке пачку сигарет. Та хлопнула несколько раз приклеенными ресницами и все же вытянула одну. Француженка дала ей зажигалку.

— Вас кто-то обидел сегодня вечером? Может быть, мне стоит вызвать врача?

— А? Нет, — прикурив, молодая женщина откашлялась. — Я обычно не курю, — пояснила она, — но сегодня особенный случай.

— В жизни каждого из нас иногда случается этот особенный случай…

— Это верно. Но не такой. Вы не думайте, со мной такое впервые. И самое поганое, знаете что?

— Что?

— Что меня обидел не клиент. Руку на меня поднял! А еще свяще…

Девушка осеклась, с испугом отведя глаза в сторону.

— Вы хотели сказать, что руку на вас поднял священник? Вестар, вы о нем говорите?

— Я… Вы только, вы только не говорите никому! — девушка перешла на испуганный шепот. — Язык мой, враг мой! Мне еще мать говорила, что я не умею молчать. Что же я… Вы не говорите никому! Он… он обычно не такой, он хороший парень. Конечно, он бы никогда на мне не женился. Где я, а где он? Но все равно — он лучшее, что со мной когда-либо было. Всегда выслушает, он такой чуткий.