Яна Егорова - Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах

— А что же сегодня произошло с его чуткостью?

— Сегодня? Сегодня он просто не в духе. Полиция достала всех. Своими допросами. Вы слышали, наверное, про Нилса? Покойного хозяина кругов?

— В некотором роде, — француженка смахнула несколько капель, оставленных дождем со скамейки, и осторожно опустилась на самый ее краешек. Рыжее облако мгновенно уселось у ее шикарных туфель.

— Ну вот. Местные все сейчас на ушах стоят. Скуг выспрашивает, кто и что слышал, все допытывается. Дошла очередь и до Вестара. Надо же было, начать его подозревать! Старый Нилс сам сбросился с балкона, кто может в этом сомневаться?! С его-то прошлым. Мать Анны умчалась с любовником, как он еще в те времена не удавился, не понимаю. Даже моя мать говорит, что любил ее сильнее жизни, потому и о дочери позаботился. Хотя Анна не лучше меня была. Что ни ночь — то в городе. Проматывала его денежки в городе, в столицу моталась. По заграницам отдыхала. Что не захочет — все ей будет. Уроки рисования, уроки танцев, что ни день — то в салоне красоты. Волосы расчесать сама не в состоянии была. Над ней уже весь город потешался.

— Как интересно, — поджала тонкие губы, накрашенные красной помадой, француженка, — я слышала несколько другое…

— Что? Что она была ангелом? Дайте угадаю, это «несколько другое» говорил парень по имени Андреас? А? Ну, я так и думала. Известный извращенец, любитель высокопарных выражений, а сам музеи лишь в сети посещал!

— Вы с ним знакомы?

— Ха, известное дело. На ком, вы думаете, он тренировался? Сначала рисовал свою мазню, а потом имел меня в разных позах. Любил Анечкой называть. В конце концов я подняла для него прайс. Извращенцам должно быть дороже. Однако, — представительница древнейшей профессии выставила указательный палец с острым ногтем в сторону мадам и потрясла им многозначительно, — трахалась она не с ним. Андреасу не давала, неа. Это я точно знаю. Извращенец только мечтал о ее бледном теле. Белом, как говорил он. Трахалась она только с…

— Да?

— Это совсем неважно.

Мадам беззаботно улыбнулась:

— Хорошо, не хотите говорить, не говорите. Мне это совсем неинтересно. Я сюда из-за кругов приехала и вот-вот собираюсь уезжать. Так просто, заметила, что вам нужна помощь.

— Не считайте меня круглой дурой! Вы думаете, я не понимаю, что вам что-то от меня нужно? Это лишь местные кошелки, сплетницы, готовы поверить всему, что им наболтают. А меня не проведешь! Вы интересуетесь этим, не так ли?

Мадам невинно закатила глаза, на что девушка протянула к ней раскрытую ладонь:

— Гоните три тысячи, и я вам все расскажу. В конце концов, теперь все мои надежды рухнули. А на эти деньги я смогу перебраться в столицу. И не делайте вид, что у вас нет такой суммы. Думаете, я не узнала марку ваших туфель? Лично я о таких могу только мечтать и все равно никогда в жизни не накоплю, а даже если накоплю, лучше куплю себе комнату. Давайте, решайте. У вас минута. А то я уже замерзла как собака, сидеть здесь на мокрой скамейке.

— Вам действительно есть, что рассказать мне на эту сумму, милочка?

— Ха! Попробуйте и узнаете. Но учтите — не заплатите вы, заплатит кто-то другой. Вы мне подали прекрасную мысль. Все равно мне уже…

— По рукам! Не надо никого другого. Две тысячи и с вас рассказ и ответы на все вопросы.

— Две с половиной, — девушка грубо пожала, а затем и потрясла крохотную ладонь француженки.

Они переместились в номер Вольф, где Алене, хотела она того или нет, пришлось скрепя сердце подать им обеим горячий чай. За окном с новой силой пошел дождь. Собеседницы устроились в креслах. Гостья сама взяла с кровати шерстяной плед, укрыла им замерзшие колени и приняв чашку чая из рук компаньонки француженки, сперва принюхалась к жидкости, с подозрением при этом исподлобья посмотрев на Журавлеву, словно подозревала ту в чем-то.

Вольф закурила электронную сигарету, помещение в миг наполнилось белым, ароматным дымом.

— Итак… — сказала она мягко.

— Сперва деньги. Сначала покажите деньги, можете не давать мне их в руки, положите хотя бы на… вот на эту тумбочку.

Мадам встала с кресла, подошла к шкафу, где в стене находился маленький сейф, услуга доступная постояльцам, набрала код и вынула оттуда пухлую пачку бумажек. Отсчитав на глазах у, чуть было не выронившей кружку гостьи сумму, остаток она положила обратно, захлопнула дверцу хранилища и вернулась на свое место. Деньги опустила именно туда, куда и было предложено.

— Ровно две с половиной тысячи. И давайте начнем с вашего имени. Я как-то не привыкла общаться с человеком, не зная, как его зовут.

Сглотнув лишнюю слюну, девушка сказала:

— О, в этом нет секрета. Вы можете спросить кого угодно лишь описав мою внешность. В Хандверкере меня знают все. Ребекка. Меня зовут Ребекка. А фамилия моя вам ничего не скажет.

— Меня зовут Эрнестина Вольф и мне очень приятно с вами познакомиться, Ребекка. А это моя компаньонка, Алена Журавлева. Мы гости в вашем городе.

— Приятно, — кивнула девушка с размазанной тушью на щеках. К этому времени красные пятна от удара уже сошли с ее миловидного лица.

— Итак, — повторила Вольф. — Вы хотели нам что-то рассказать.

— Да, — Ребекка покосилась на деньги на тумбочке. — Да. Как я уже сказала, в этом городе мне больше нечего делать. Теперь мне больше жизни здесь не будет. В конце концов, он меня тоже предал. Ну так слушайте. Вас ведь интересует смерть Анны?

— Убийство, — кивнула мадам, закинув ногу на ногу и поудобнее устроившись в своем кресле.

— Да, это, само собой разумеется. Все думают, что это Нилс. Я говорила, что это он. Но… в тот момент я не знала, что смогу срубить денежек с вас. Не каждому постороннему расскажешь правду. Так вот. Не он это. Не сам Нилс. Все, что произошло в этих краях — это дело рук того, кого никто не заподозрит.

— Вы намекаете на молодого священника Вестара? — показала свою прозорливость мадам.

В другом углу комнаты прозвучал хлопок. Это Алена в сердцах хлопнула в ладоши, а затем уперла руки в боки и красноречиво посмотрела на француженку. Мадам даже могла дословно угадать, что этим самым хотела сказать помощница. Я же говорила! Так бы сказала она. Я же говорила, что Карл ни в чем не виноват! Если поначалу Алена не была рада гостье, то теперь она даже распечатала пачку печенья, выложила то на блюдце и поднесла промокшей гостье.

— На него. Ведь именно с ним спала Анна! У них была любовь. Конечно, я даже мечтать не могла, чтобы меня кто-то полюбил, особенно он. Мне думать о замужестве? Никогда. К тому же Вестар богат. Красивый, умный и богатый. Такие не женятся на проститутках.

— Разве священники в захолустье бывают богатыми? — вмешалась Журавлева.