Роберт Гэлбрейт - Дурная кровь

– Он так стонал, – завела свое Робин, кивая в сторону Мутного, который восседал в кресле. – Извиняюсь, мне, наверно, не стоило… но я подумала: может, приступ у него.

Тут как по команде Мутный Риччи застонал – видно, хотел ей возразить, не иначе.

– Да, с ним такое бывает, когда ему чего-нибудь нужно, – объяснила сиделка. – Мистер Риччи, давайте в туалетик сходим, а?

– Это беж меня, – хмыкнул Лука Риччи. – Не хочу шмотреть на его дерьмо. Мне только надо было подарок ему оштавить к четвергу.

Робин уже выскользнула в коридор, но успела пройти всего ничего, когда у нее за спиной, о ужас, оказался Лука, настигший ее в два шага.

– Даже не помашешь ручкой Шейди? – удивился Лука: они как раз проходили мимо двери миссис Сейди О’Киф.

– Да она заснула, еще когда я у ней сидела, и бог-то с ней, – сказала Робин. – Вырубилась.

Когда они спускались по лестнице, Лука не отставал, держась на небольшом расстоянии сзади от Робин. Его глаза, как два лазера, дырявили ее затылок, ноги и задницу.

По ощущениям прошло минут десять, а в действительности – не больше трех, когда они наконец очутились на первом этаже. Гипсовый Иисус, выполненный почти в человеческий рост, с тоской взирал на киллера и самозванку, бредущих к выходу. Робин уже взялась за дверную ручку, когда ее окликнул Лука:

– Минуточку, Ванеша.

Робин развернулась; в шее у нее трепыхалась сонная артерия.

– Автограф поштавь, – напомнил он, протягивая ей ручку.

– Тьфу ты, забыла, – сдавленно хихикнула Робин. – Говорю же вам: я тут в первый раз.

Она склонилась над журналом посещений. Прямо под ее подписью, оставленной при входе, красовалась подпись Луки.

ЛуКА РИЧЧИ

В графе «Комментарии» он написал:

Принес оТцу шоколадные конфеТы, подарок на день рождения. ВручиТь уТром 24 июля.

Рядом со своей подписью Робин небрежно черкнула время и развернулась к выходу. Лука придержал ей дверь.

– Большое спасибо, – сказала она, еле дыша, и проскользнула мимо него на свежий воздух.

– Давай подброшу? – предложил Лука, помедлив на верхней ступеньке крыльца. – У меня тачка жа углом. «Аштон-мартин».

– Ой нет, спасибо, я со своим парнем встречаюсь.

– Тогда веди себя хорошо, – сказал Лука. – Впрочем, плохо тоже можно, только ошторожно, ха-ха!

– Да, – невпопад ответила Робин. – Ой, чуть не забыла: приятного вам отдыха во Флориде!

Подняв на прощанье ладонь, он пошел своим путем, насвистывая мелодию «Begin the Beguine» [24] «Начни бегин» (англ.) – написанная в 1935 г. песня Коула Портера, джазовый стандарт; исполнялась оркестром Арти Шоу (1938), Фрэнком Синатрой (1946), Эллой Фицджеральд (1956) и многими другими. . С огромным облегчением Робин устремилась в противоположную сторону. Только большим усилием воли она заставляла себя не пуститься наутек.

Дойдя до площади, Робин спряталась за кустом сирени и целых полчаса не спускала глаз с входной двери пансионата. Убедившись, что Лука Риччи не вернулся, она пошла назад тем же маршрутом.

Такого скандала (к которому, впрочем, Робин морально подготовилась) у них со Страйком еще не случалось. Вечером они встретились в офисе и битый час ругались: Страйк исходил злобой, узнав, что вопреки его четким инструкциям и запретам она все-таки сунулась к Мутному Риччи; в конце концов Робин прервала своего партнера на полуслове, схватила сумку и ушла, а Страйк чуть не получил по лбу вибрирующей стеклянной дверью; вот пусть бы стекло разлетелось, думал он, за это хоть можно было бы ее оштрафовать.

Наутро Страйк поостыл, но очень незначительно. Да, на этот раз предпринятые Робин шаги сильно отличались от того номера, который она отколола три года назад, за что и была уволена: сейчас, по крайней мере, она не спугнула подозреваемого. К тому же спустя сутки после ее прихода в пансионат не появилось и намека на то, что у семейства Риччи или у персонала возникли какие-то подозрения насчет личности «Ванессы Джонс». А главное (но это скорее обостряло, а не сглаживало конфликт) – Робин теперь была не наемным работником, а полноправным совладельцем агентства. Впервые Страйк оказался перед суровым фактом: если они с Робин когда-нибудь разбегутся, он просто увязнет в правовых и финансовых дрязгах. Это будет почище, чем развод.

Вообще-то, с Робин он расставаться не планировал, но внезапное осознание того, что он сам заблокировал себе пути отхода, приводило его в бешенство. В течение двух недель после ее посещения пансионата «Сент-Питерс» атмосфера между партнерами оставалась напряженной, но утром первого августа Робин получила от Страйка SMS с указанием не возобновлять контакты с референткой Жука и вернуться в офис.

Когда она вошла в кабинет, Страйк сидел за их общим рабочим столом с разложенными на нем ксерокопиями из полицейского досье Бамборо. Бегло оглядев напарницу, он подметил натуральный цвет ее глаз и волос, а затем недовольно процедил:

– Звонили клиенты по делу Жука. Они отказываются от наших услуг ввиду отсутствия результатов.

– Ну вот. – Робин села напротив него. – Жаль, конечно, я ведь как только не подбиралась к его референтке…

– Еще и Анна с Ким набиваются на разговор. Я назначил конференц-связь на шестнадцать часов.

– Они тоже…

– Решили свернуть дело? – равнодушно договорил Страйк. – Возможно. Якобы их неожиданно пригласили на отдых в Тоскану. И они хотят до отъезда что-то обсудить, потому что к пятнадцатому числу все равно не вернутся.

Наступило долгое молчание. Сообщив запланированные сведения, Страйк погрузился в чтение документов из досье.

– Корморан… – заговорила Робин.

– Что?

– Может, поговорим о «Сент-Питерсе»?

– Мне добавить нечего, – ответил Страйк и, взяв протокол с показаниями Руби Эллиот о драке двух женщин под проливным дождем, сделал вид, что хочет освежить его в памяти.

– Я не предлагаю обсуждать мое посещение. Как я уже говорила…

– Ты обещала, что не сунешься к Риччи…

– Я «обещала» не соваться к Риччи, – сказала Робин, рисуя в воздухе кавычки, – точно так же, как ты «обещал» Грегори Тэлботу не сообщать в полицию о происхождении той пленки. – Памятуя, что в приемной сидит за компьютером Пат, Робин понизила голос. – Не в том же дело, что я злонамеренно нарушила запрет: если ты помнишь, я предоставила разбираться с Мутным тебе, правда? Но дело не сдвигалось с мертвой точки, а ты не мог им заняться. И кстати, если ты не заметил: в плане маскировки я дам тебе сто очков вперед.

– Это не обсуждается. – Страйк отшвырнул показания Руби Эллиот и переключился на словесный портрет Тео, составленный Глорией. – Меня раздражает, и тебе ли этого не знать, что ты не обсуждаешь со мной свои планы…