Ирина Комарова - Бывший муж и другие неприятности

Петр Антонович снова налил себе шампанского, но пить не стал, поставил фужер на стол.

– Вроде похожие истории, а совсем разные. Скворцов холостяк, а у вас муж и дети. А у меня, наоборот, жена и дочери, а Светлана свободна. Она, конечно, изменилась очень, жизнь ее не баловала, сами понимаете. Но я смотрю на нее и вижу прежней, как будто не было этих тридцати лет. И я понятия не имею, что теперь с этим делать.

Марина тихонько вздохнула, подняла фужер, отсалютовала Мартынову и выпила, на этот раз до конца. Он последовал ее примеру. Усмехнулся невесело:

– А выпили-то не чокаясь. Как по покойнику.

– Это было продолжение предыдущего тоста, – пробормотала Марина. – Мы снова пили за любовь.

– Прошлую, настоящую и будущую, – кивнул Петр Антонович. – Вы действительно все понимаете. И спасибо, что не пытаетесь давать советы.

– Зачем вам мои советы? Да я и не знаю… я могу только посочувствовать.

– Мне или Светлане?

– Обоим. И вашей жене тоже. И всем детям. Они, конечно, уже взрослые, но родители в любом возрасте важны.

– А для родителей важнее всего благополучие детей. Марина, вы, наверное, не понимаете, зачем я вам все это рассказал. Дело в том, что я хочу услышать ответ на один вопрос. Наши ситуации довольно похожи, хотя и, так сказать, в зеркальном отражении. Но я хочу знать… Видите ли, мне известно, что в таком случае чувствует мужчина. А что чувствует женщина?

– Не уверена, что вам это поможет, – серьезно ответила Марина. – Все люди разные, у нас разная жизнь, разный опыт, разные проблемы и разные обязательства. Но если вы хотите узнать конкретно о моих чувствах… я бы сказала, что они смешанные. С того момента, как я после стольких лет увидела Женю, и по сию минуту – это чуть-чуть радости от встречи, чуть-чуть любопытства – как он жил все эти годы, чуть-чуть зависти – все-таки он добился намного большего, чем я. Капелька раздражения – что ему стоило купить какое-нибудь другое издательство? Немного злости – ну почему он никак не желает оставить прошлое в прошлом? Очень много тревоги и опасений – не начнет ли Женя, с присущим ему энтузиазмом, разрушать мою жизнь? И бесконечная нежность к мужу и детям.

– Да. – Петр Антонович задумчиво покивал. – Вы правы. Скорее всего, у Светланы все по-другому. И у меня тоже. Что ж, спасибо вам, Мариночка, за то, что выслушали, и за то, что рассказали. Не буду просить никому не рассказывать о моих откровениях, это было бы неуважением к вам.

– А вы умеете сделать женщине комплимент. – Марина рассмеялась. – Я польщена.

– Никакой лести! Совершенно искреннее уважение и восхищение! И знаете, если ваши тревоги и опасения не исчезнут и вы задумаетесь о смене места работы, не оглядывайтесь по сторонам, не теряйте время. Обращайтесь сразу ко мне. – Он достал из кармана маленький ламинированный прямоугольник и протянул Марине.

– Спасибо! – искренне поблагодарила она. – И за предложение и вообще…

– Вот и хорошо. – Мартынов встал, одернул пиджак. – А теперь, милая дама, не соблаговолите ли принять приглашение на танец?

– Соблаговолю. – Марина тоже встала и сделала что-то вроде намека на реверанс. – С удовольствием. Но предупреждаю, танцую я плохо. У меня нет ни чувства ритма, ни музыкального слуха, ни должной тренированности.

– Как вы меня обрадовали! Я танцевать совсем не умею, так что мы с вами будем прекрасной парой!

– А вы мне расскажете, как идет строительство вашего дома?

– Вы и это знаете? – восхитился он. – Впрочем, там нечего особо рассказывать. Мне подсказали очень толкового архитектора, тот привел прораба… думаю, в нашем с Женей споре мы оба выиграем.

Алексей работал почти с удовольствием. Праздник был хорошо продуман, ведущий действовал профессионально, гости веселились… значит, и фильм получится. Немного мешало присутствие жены – камера все время невольно разворачивалась в ее сторону. А это неправильно: особое внимание допустимо только в отношении виновника торжества и особо почетных гостей. С другой стороны – какого черта? Фильм он смонтирует так, что Маринки там будет совсем немного, только для приличия. А все остальное – для себя, в семейный архив.

Он посмотрел на жену через видоискатель. Марина танцевала с немолодым полным мужчиной и выглядела весьма довольной. Миллион достоинств у этой женщины, но выучить ее танцевать так никому и не удалось. Впрочем, партнер недалеко ушел – пара топчется на месте, не особо обращая внимания на музыку, и весело болтает.

Хорошо, что Маринка радуется, ей нужно отдохнуть и расслабиться. Директор издательства, шутка ли! Она к такой ответственности не привыкла, переживает все время. Скворцов еще этот… Не дурак вроде, должен понимать, что поезд ушел и обратно его не развернуть. Если у Маринки и есть какие чувства к бывшему мужу и теперешнему начальнику, так это страх и нервозность. Она опасается за «Лотос» свой обожаемый и нервничает, что Скворцов попробует разбить ее семью. Глупенькая. Кто ж ему позволит?

Алексей перевел камеру на именинника. Тот поглядывал на веселящихся гостей и о чем-то негромко разговаривал с Большим Пашей. Надо же, они приятели, оказывается. И чего тогда, спрашивается, ты, Евгений Константинович, от моей жены хочешь? Народ по углам шепчется, что Большому Паше его подруга надоела и он готов этот переходящий приз передать желающему. Вот и брал бы, и радовался жизни, а не трепал нервы порядочным женщинам.

Танцевать с Мартыновым Марине понравилось. Петр Антонович не пытался ее вести, собственно, он и танцевать не особо старался – они мирно топтались под музыку и болтали. Мартынов рассказывал о гостях, давая характеристики сколь остроумные, столь же и нелестные.

– Один там только и есть порядочный человек: прокурор, – процитировала Марина после очередной колкости, – да и тот, если сказать правду, свинья!

– Мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет! – живо откликнулся Мартынов. – Нет, Мариночка, на самом деле здесь есть и приличные люди. Просто их немного, не больше тридцати процентов. Про закон Паркинсона слыхали?

– В каждом коллективе неизбежно имеется тридцать процентов дураков и бездельников, – кивнула она. – Не уверена, что это всегда верно. У нас в «Лотосе» бездельников нет.

– Про дураков вы тактично умолчали, – ухмыльнулся Мартынов.

– Ну-у… они же не виноваты, что не всегда быстро и четко соображают.

– Вы, Мариночка, сравнительно недавно начальником стали, поэтому в вашем восприятии мира преобладает лояльность к подчиненным, угнетенным и прочим сирым и убогим. Поруководите, как я, лет двадцать и будете смотреть на людей гораздо трезвее. На самом деле в каждом коллективе тридцать процентов дураков и бездельников, тридцать процентов балласт, двадцать пять процентов некомпетентных энтузиастов и максимум пятнадцать процентов дельных, серьезных работников, которые все тянут. И у Скворцова в его строительной империи дела обстоят точно так же. Директор «Титаника», например, очень серьезный товарищ, и вот там, видите, худенькая женщина в уголке спряталась? Скворцову как-то по случаю захудалый спортзал достался. Эта барышня там обычным сменным тренером работала. Так она явилась к новому хозяину, притащила бизнес-план, вполне грамотно разработанный, и уговорила его вложить деньги в развитие. Теперь это самый популярный в городе фитнес-центр, приличный доход Скворцову дает.