Дмитрий Захаров - В пяти шагах от Рая

– Твоего друга убили?

– Я надеюсь, что он еще жив.

– Давно ты в карцере? – желая сменить больную тему, спросил Ермаков.

– Они так это называют…

За дверью послышались шаги, лязгнул затвор, в дверном проеме показался высокий мужчина в синем комбинезоне. Он осторожно посмотрел на ребенка, грубо ткнул Ермакова носком сапога в бедро:

– Ты! Вставай, шагом марш за мной!

Багровая пелена ярости затмила привычную рассудительность. Не помышляя о последствиях, Ермаков вскочил на ноги и с громким криком ударил охранника головой в челюсть. Утихшая боль резанула в плече. Охранник не ожидал подобной прыти от раненого немолодого человека. Пользуясь его замешательством, майор выдернул здоровой рукой у него из кобуры пистолет и что было сил ударил по голове. Охранник рухнул на пол. Ермаков повернулся к мальчику:

– Гонзо! Бежим отсюда!

Подросток удивленно, словно увидел его впервые в жизни, посмотрел на мужчину:

– Ты смелый… Но сейчас нельзя бежать!

– Почему нельзя?!

– Нельзя! – упрямо повторил Гонзо. – Они все погибнут!

– Браво! – Некто хлопнул за его спиной в ладоши.

Ермаков обернулся, сжимая в руке пистолет. В коридоре стояли трое мужчин. Лицо блондина показалось ему знакомым. Белые, как молоко, волосы были увязаны в длинную косицу. Он был одет в кожаную безрукавку, мускулистые плечи покрывала сеть синих татуировок. Двое охранников за его спиной держали на прицеле следователя. Высокий парень с родимым пятном на шее повел ствол в сторону.

– Кидай оружие на пол, или я прострелю щенку колено!

– Его зовут Леший. – Блондин кивнул в сторону охранника. – Обычно он выполняет свои обещания!

Когда мужчина заговорил, майор вспомнил, где мог услышать этот высокий, с хрипотцой голос и специфическую манеру речи. Словно человек в любительском спектакле роль репетирует. Его фамилия была Рябченко. Он проходил по делу об изнасиловании несовершеннолетнего мальчика. Мир тесен. Он не вел дело насильника, но принимал участие в его задержании.

– Ствол на пол! – угрожающе повторил Леший.

Ермаков коротко взглянул на подростка. Парадокс ситуации заключался в том, что в настоящий момент он мог доверять только пацану, сидящему в карцере! Гонзо равнодушно кивнул.

– Он лжет. Мне он не посмеет причинить вреда, но тебя изувечить может. Если тебя ранят, ты из спасителя превратишься в обузу. Лучше отдай им оружие.

– Черт с вами… – На него навалилась неимоверная усталость. Не годишься ты в герои, старик!

Он опустил на пол пистолет, ударом ноги отфутболил к выходу. Леший подобрал оружие, нагнулся к оглушенному охраннику, при помощи пары пощечин привел того в чувство. Охранник, растерянно моргая, поднялся на ноги. Рябченко благодушно улыбнулся, небрежно заглянул в служебное удостоверение майора, которое услужливо протягивал охранник.

– Нам не повредит познакомиться ближе, господин Ермаков! Прошу на выход!

Ермаков шагнул наружу из камеры, обернувшись напоследок к мальчику:

– Ты прав, Гонзо! Мы живем в несчастной стране в тяжелое время. Оба моих деда погибли на войне, защищая эту самую страну, а мать умерла в советском лагере. Меня воспитала тетка, сестра матери. Легко быть духовным, живя в комфортных условиях, когда тебя охраняет полиция, лечат врачи! Среди нас много подонков… – Он кивнул в сторону Рябченко. – Но только общество, живущее на грани предательства и милосердия, способно создать настоящего героя. Вы – избранные дети, соль земли! Я сомневаюсь, что таких же талантливых детей можно найти в Америке или Германии. Сытость – враг таланта! И поэтому они решили похитить вас, наших детей! Тем самым они похищают наше будущее, надежду…

Леший подтолкнул мужчину к выходу.

– Хорош базарить!

Ермаков уцепился здоровой рукой за дверной косяк. Он спешил. Он чувствовал, что должен сказать этому удивительному мальчику что-то очень важное, чего не говорил ни разу в жизни!

– Они собираются украсть тебя, Гонзо! – закричал майор. – Как в старину цыгане уводили породистую лошадь! Возможно, со временем ты примешь решение уехать из страны! Но это будет твое решение, а не навязанное чужими людьми!

Гонзо вскинул на него свои удивительные темные, как вишня, глаза. От худенького мальчугана исходила сила, осязаемая физически. И вот здесь случилась неожиданная штука.

Альбинос стушевался, опустил глаза, подталкивая в спину Ермакова, явно спешил покинуть помещение карцера.

– Я услышал тебя… – тихо сказал Гонзо. – Мне надо подумать.

Леший вытолкал мужчину в коридор, дверь в карцер захлопнулась. Они вышли на улицу, свежий воздух ночной степи охолодил лицо. Небо усыпало великое множество звезд, кучная россыпь Млечного Пути простиралась вплоть до темного массива горной гряды. На востоке багровой точкой светилась планета Марс. Символ воителей. Майор набрал полные легкие прозрачного степного воздуха, в плечо впились тысячи раскаленных иголок. Видимо, по мере отдаления от удивительного мальчика по имени Гонзо ослабла его исцеляющая мощь. Он не успел осмотреться по сторонам, тупой удар по затылку лишил его сознания.

Самолет зашел на посадку. В приближающихся сумерках, будто красные зрачки хищников, горели посадочные огни. Вундеркинд Горюнов, хранивший скорбное молчание на протяжении всего полета, заметно повеселел. Он прижался лбом к темному стеклу, пытаясь что-то разглядеть за бортом. Шасси упруго коснулись взлетной полосы, самолет пробежал последние метры, пилот сообщил о благополучном завершении полета. Как только полоска МТС загорелась в верхнем углу экрана смартфона, Авдеев открыл входящие сообщения. Новостей от Жанны за время полета не поступило. Только два обрывочных слова, которые напускали больше туману.

Вечерний Краснодар встретил гостей радушным теплом и ароматом цветущих акаций. Кремер в очередной раз подтвердил реноме делового мужика, они миновали пропускник без хлопот, миловидная девушка продублировала безучастное выражение лица своей коллеги в аэропорту Пулково. Спортивная сумка с оружием прокатилась по ленте транспортера. По пути Авдеев зашел в туалет, переложил «беретту» и армейский нож во внутренний карман куртки и обратился к ожидающему его Горюнову:

– Ну что, герой? Наладил экстрасенсорную связь с золотым мальчиком?

Референт преобразился за время перелета. Исчезла угодливая робость, прилепившаяся к лицу улыбка отличника. Он чуть заметно повел плечом:

– Мы прямо сейчас поедем в Тхамаху!

– Это приказ? – усмехнулся Сергей.

Горюнов не ответил. Он решительно подошел к таксистам, толпящимся у стеклянных дверей аэровокзала, вступил в переговоры с коренастым коротко остриженным парнем. Авдееву показалось, что шофер был слишком услужлив, что не типично для нагловатых бомбил в аэропорту. Часто улыбался, не смотрел юноше в глаза. Сергей машинально пошарил по карманам в поисках сигарет, вспомнил, чертыхнулся. Привычка – вторая натура! Вернулся Горюнов.