Оксана Обухова - Капкан из серебра с эмалью

Чуть побледневшая Мыльникова метнула на майора взгляд из-под ресниц. Но на следователя поглядывал и убийца, а потому Стас держался с показательной невозмутимостью — ни один мускул на лице не имеет права дрогнуть!

Но как раз это лицевое окостенение и послужило старшему лейтенанту подтверждением сигнала: «Здесь опасно, подготовься, пилку не забудь». Марина провела пальцами по длинной изящной шее, сухо кашлянула и обратилась к младшему Зарецкому:

— А можно простой воды? — Сделала шаг по направлению к выходу. — Я видела в холодильнике бутылки с минералкой…

— Ну что вы, Мариночка, — улыбнулся Фермер и направился к двери. — Вы здесь гость, я сам принесу.

То, что Мыльникова так ловко выпроводит из бильярдной Константина, стало неожиданностью для майора, которому пришлось в пожарном темпе принимать решение: немедленно выводить женщин из подвала или…

Или. Если Стас начнет вытаскивать женщин, ничего не понимающий Виталий Дмитриевич громко запротестует, и это услышит его сын. А Марина уже стремительно подошла к своей сумке, раскрыла ее и, поглядев на содержимое, со злой досадой помотала головой. Гущин догадался: пистолета в сумке — нет. Что значит — наверху уходящих гостей будет поджидать вооруженный монстр.

Марина взяла кий и крепко его сжала. Стас быстро поднес к глазам мобильный телефон и под нетерпеливым взглядом Мыльниковой начал суматошно копаться в его памяти. Фотографию браслета, сделанную одной из жертв Фермера, Гущин держал в отдельной папке — готовился кому-то предъявлять улику.

Виталий Дмитриевич ударил кием по шару и только после этого отвлекся от сукна.

— Мимо, — сказал с сожалением, и Гущин тут же протянул ему свой телефон.

— Виталий Дмитриевич, взгляните, — попросил. — Вам эта вещица ничего не напоминает?

Зарецкий взял мобильник. Сосредоточился на фотографии и… перестал дышать.

Майор никогда не мог предположить, что лощеный делец, прошедший школу зубастого российского бизнеса середины девяностых, может побледнеть в одну секунду. Виталий Дмитриевич превратился в глыбу льда, на побелевшем лице все умерло — глаза не двигались, губы вмерзли в щеки.

— Виталий Дмитриевич, — затормошил его майор. — Скажите, пожалуйста, вы когда-нибудь раньше видели этот браслет?

Но бизнесмен молчал. Смотрел на фотографию и все еще не мог дышать. Дыхание отца убийцы сбилось пониманием чего-то.

— Виталий Дмитриевич, ответьте! — Гущин добавил в голос требовательности, секунды истекали, Фермер должен был вот-вот вернуться! Стас только что пошел ва-банк. По наитию, с диким желанием создать из отца убийцы не возможного противника, а вероятного сторонника. Надеялся, что если на их стороне выступит отец, то Фермер все же не отважится стрелять. — Вы видели раньше этот браслет?!

Поздно. В дверном проеме, со стеклянной бутылкой минеральной воды в руках, стоял Константин. Которому хватило короткого взгляда на мизансцену, чтобы понять: все кончено. Марина крепко держит кий в руках и смотрит на него через сузившиеся щелки век. Янина пока ничего не понимает, но ее муж тянется к стойке со свободными киями.

И тут Виталий Дмитриевич «разморозился». Зажав в руке чужой телефон с фотографией, бледный словно полотно отец, не глядя на сына, направился к выходу.

— Нам нужно поговорить, — просипел. Проходя мимо замершего Константина, толкнул его плечом. — Иди за мной. Немедленно!!!

Фермер ударил по следователю взглядом, где читалось предупреждение и сверкало бешенство: «А вот это ты, майор, зря сделал!»

— Иди за мной!!! — раздался из коридора яростный вопль отца, и серийный убийца послушался.

Но, выходя из зала, перехватил стеклянную бутылку за горлышко, на манер бейсбольной биты.

«Он его убьет, — с тоскливой отрешенностью подумал Стас. — Вначале он убьет того, кого послушаются собаки, потом возьмется за нас». Но предупреждать Зарецкого криком и просить его быть осторожным с сыном, пожалуй, бесполезно. Бессмысленно. Константин уже наедине с отцом и успеет расправиться с ним прежде, чем Стас хоть что-то объяснит.

Майор схватил жену за руку и резко дернул за собой к порогу.

— Уходим, быстро!

Марина, набросив ремень сумки на плечо и не выпуская кий, понеслась вслед за супругами. Стас не знал, куда Зарецкий увел сына, но подозревал, что беседа родственников по душам едва ли состоится. Фермер огреет отца бутылкой по голове при первой же возможности.

Два следователя и художница пробежали по полутемному коридору до лестницы. Стремительно перескакивая через ступени, выскочили в совершенно темный холл, объединенный с «зимней» гостиной и кухней. Там Гущин замер и прислушался. Куда идти, майор не знал.

Марина, не догадываясь о причине его медлительности, рванулась к входной двери…

— Стой! — просипел майор. — Он выпустил собак! — И добавил совсем тихо: — Да и дверь наверняка заперта. Мы заперты, Марина. Он даже включил «глушилку» и заблокировал связь, нас, девочки, не слышат.

Мыльникова на мгновение застыла. Потом шепнула: «Ножи» — и понеслась к кухне.

Конечно, мелькнула у Стаса огорченная мысль, в цейтноте вспомнить о кухонных ножах способна только женщина. А мирный следователь, плутая недавно по потемкам, о них даже не подумал.

Но, впрочем, не до того было. Голова гудела от перенапряжения, майор тогда итоги подбивал и пытался найти выход из тупиковой ситуации.

Марина скрылась в темноте далекой кухни. Через мгновение там появилось световое пятно от телефона — луч шарил по поверхностям… Потом поплыл к супругам и померк на подходе.

— Он спрятал подставку с ножами, — сипло доложила Мыльникова. — Все, тварь, предусмотрел. Где-то в шкафах, может быть, что-то и осталось, но я…

— Идем на веранду, — перебил майор. Принять решение ему помогли действия старшего лейтенанта и свет сотового телефона. — Встаем там и посылаем сигналы SOS мобильниками. Нас должны заметить хотя бы погранцы.

Марина с кием наперевес первой побежала к едва различимой лестнице. Стас, чувствуя, как в его ладони дрожат пальцы жены, ободряюще их стиснул, прошептал:

— Все будет хорошо, родная, нас выручат, за домом приглядывают…

Янина, кажется, кивнула.

Да, Гущину досталась в жены поразительная женщина. Другая на ее месте уже давно б кудахтала: «Что происходит?! Объясните!» Но Яночка не была среднестатистической. Подтверждая высший класс, она не приставала с вопросами, не ныла и не причитала. Вот только ее ледяные пальцы все отчетливее трепетали в ладони мужа.

От дикого страха за жену у Гущина заныли скулы. Он был готов отдать за любимую свою жизнь по капле крови и по вздоху!

Но Фермер цену не возьмет. Наивно полагать, будто убийца согласится выпустить женщин и с удовольствием и выдумкой расправится с добровольной жертвой. С тем, кто его раскрыл.