Оксана Обухова - Капкан из серебра с эмалью

А Стасу показалось — вечность промелькнула. За полчаса майор как будто прожил несколько жизней: Сандро успел похоронить и посочувствовать нелепой музе, отправившейся за убийцей с печатью Гарварда на лбу. Майор поочередно реанимировал всех мертвецов и прошагал за ними до финала, растягивая собственное бытие…

И потому до прибытия помощи времени оставалось гораздо больше, чем хотелось бы. Игра в бильярд — штука заразительная, партии тянутся одна за другой, игроков никто не хватится. Товарищи подумают и позавидуют: «Петрович увильнул от операции и оттягивается вместе с женой в гостях у богатея».

Гущин подавил рвущее жилы желание: нажать на ручку соседней двери и укрыться в другой спальне! Держать оборону и дожидаться в соседней мышеловке приезда коллег. Спускаться по темной лестнице — невыносимо жутко! Но как еще спасти дорогих ему женщин, майор не знал. Он зажал между пальцев пилку Мыльниковой — так, чтобы торчал лишь кончик — и, осторожно нашаривая каждую ступень, принялся спускаться.

В этом доме все было изготовлено по высшему разряду — деревянные ступени стояли как влитые, ни одна не скрипнула. Они как будто помалкивали, сочувствуя попавшему в смертельный переплет человеку. И благодаря их молчаливой поддержке майор почувствовал, как в подреберье заворочалась почти скончавшаяся отвага слишком умного интеллигента с достаточным воображением. Наверное, если бы при каждом шаге под ним противно взвизгивала ступенька, нервы майора пошли б вразнос. Гущин и так безостановочно подстегивал себя унизительной картиной: под ногой что-то скрипнуло, и он, словно трусливая мышь, бежит куда-то прятаться! Забыв, что за спиной остались женщины, потеет шкурой и несется под метлу.

Нарочно подбирая самые позорные для мужика сравнения, он заставлял себя быть храбрым: «Ты должен это сделать, должен. Если хотя бы не попытаешься, погибнут — все».

Стас шел на ощупь из абсолютной темноты лестничного пролета и потому заметил, как пятно лунного света, падающего через остекление «летнего» этажа, перечеркнула тень. Мелькнула! Тут же скрылась.

Фермер был рядом. Он неслышно ходил по мраморному полу. Охотился на первую жертву.

«Поиграть захотелось? — зло ощерился майор. — Нервишки вздернуть?!»

Стас крепче стиснул упрятанную внутри ладони пилку и, прижимаясь копчиком к латунному завитку лестничных перил у последней ступени, замер. Дальше начиналось то самое лунное пятно, Гущин хотел немного приглядеться к нешуточному пространству гостиной-столовой. Получить со спины удар рукоятью пистолета по голове — абсолютно гибельная перспектива.

«Он знает, где я. Он слышал, как мы колотились о дверь, и вряд ли перепутал возню с наружной стороны и внутренней».

А если все-таки запутался? Решил, что запер всех троих в спальне?

Нет, тогда бы он пошел на третий этаж и проверил.

Оставаясь в тени, Гущин носком о пятку скинул сандалии и остался босиком. Подошвы обуви слегка повизгивали, соприкасаясь с гладким мрамором, а Стас еще не потерял надежды пробраться незамеченным до кухни в цокольном этаже.

Надежда, безусловно, зыбкая. Но в игре с ненормальным убийцей следует использовать малейший шанс. По направлению мелькнувшей тени майор прикинул, куда мог перейти Зарецкий. И получилось, что он все-таки пытается его подкараулить у лестницы к мансарде: за диванами и креслами, стоявшими в глубине гостиной, его быть не должно, оттуда этот монстр не выпрыгнет…

Стас набрал в грудь воздуха и на полной скорости помчался через гостиную к лестничному провалу! Скатился вниз и сразу же метнулся к дивану, перед которым стоял низкий столик со стопкой журналов!

Но в темноте взял слишком резко направо, ударился больным коленом о подлокотник кресла и, рухнув на него, перекатился на пол. Замер. «Зимнее» обиталище Зарецких имело два небольших прямоугольных окна, выходящие на двор. Но лунный свет из них не дотягивался до противоположного конца комнаты-кинозала — Гущин лежал на мягком ворсе ковра в кромешной темноте. Отдышавшись и прислушавшись, он перевернулся на живот и начал шарить руками, надеясь определить, как далеко находится журнальный столик.

Рука наткнулась на деревянную ножку. Цепляясь за нее, майор приподнялся, нашарил на столешнице бумажную стопку. Поворошил ее в надежде различить там что-то кроме глянца: ему нужны газеты, способные быстрее вспыхнуть!

Газеты в доме богатеев, к счастью, были. Стас переложил пилочку в брючный карман и, оставаясь на корточках, собрал небольшой рулон. Встал прямо. Теперь ему предстояло дойти до кухни, на ощупь найти газовую плиту и догадаться, как разжечь конфорку. По своему опыту майор знал, что навороченные кухонные агрегаты отказываются с ним вменяемо сотрудничать. Не приспособленный к готовке сыщик к чужим поварским прибамбасам даже не приближался! Поскольку был уверен, что те ему не подчинятся.

Но проблемы стоит решать по мере поступления: до плиты нужно еще добраться. И здесь Гущина поймет лишь тот, кто хоть однажды путешествовал впотьмах по незнакомым помещениям. И пусть понятливый умножит эти обстоятельства на затаившегося в темноте вооруженного убийцу!

Стас двинулся вперед. Выше пояса никаких преград не предполагалось; не растопыривая рук, майор нашаривал препятствия коленями. Кухонное пространство, насколько он помнил, должно начаться, едва закончится ковровое покрытие. Когда босые ноги сыщика ступили на прохладную шероховатую плитку, майор расправил руки и пошел живее.

Пальцы наткнулись на тумбу. Придерживаясь ее, майор мигом доскочил до плиты и принялся вслепую шарить по рычажкам и тумблерам. Восстанавливая по ходу дела в памяти образ мельком виденной плиты. Но хитрых ручек на до-рогущем агрегате было так много, что Гущин, плюнув на «предварительные ласки», попросту надавил и повернул один из тумблеров.

Зашипел газ, тихо защелкал авторозжиг, конфорка, слава богу, вспыхнула! Стас мгновенно приложил к огню газетный рулон.

Бумага запылала, следователь поднял факел к потолку. Где-то там должен находиться датчик задымления; майору нужно несколько секунд — поставить стул под датчик, запрыгнуть на него и, поднимая вверх горящую бумагу, опалить сигнальный прибор!

Пластмассовая решетчатая выпуклость замаячила над самой макушкой. Гущин подволок к себе тяжелый хромированный стул…

Свет пламени дотянулся до дальнего угла кухни и упал на человека возле холодильника.

Майор едва не выронил газетный факел! Ухмыляющийся Константин похлопал левой ладонью по кулаку, сжимавшему направленный на сыщика пистолет.

— Браво, Станислав Петрович, — с издевкой произнес убийца. — Признаться, было интересно за вами наблюдать. — Фермер, настороженно приглядывая за майором, двинулся вперед. — Вы газетки-то опустите, дорогой мой, еще обожжетесь. На этой кухне так часто что-то подгорало — мы с папой те еще горе-повара, что датчик у нас — вынужденный «безработный».