Марина Серова - Аттракцион невиданной щедрости

Подпись под фото, на котором Таня Кошечка держала в руках флакон, гласила следующее: «Chanel № 5 в подарок за отличную работу. Мой отель, я люблю тебя! На всю жизнь хватит!»

Что, простите? Объем флакона очень впечатлял. В продаже я таких не видела, если только именно этот был сделан на заказ.

Дальше – больше. Таня фотографировала своих коллег, и каждый на фото не стоял с пустыми руками. Фотоаппараты, видеокамеры, электрические чайники, косметические наборы, ювелирные украшения, тяжелые букеты цветов, безымянные упаковки, перевязанные золотыми лентами – и это еще не все подарки. Один парень держал в руках самый настоящий дрон [5]. На другом фото какой-то мужик, присев на корточки, обнимался с новеньким велосипедом. Вот-вот расцелует его в педали.

Такие недешевые подарки вызвали у меня шок.

Я действительно все правильно поняла? Это те самые презенты, которые раздавались всем пришедшим на торжество? Понятно, что SCOBEL – место элитное, деньги там гребут лопатой, а разместиться в отеле стоит немалых средств. Всё в SCOBEL безупречно и дорого: на полочку в ванной комнате уже не положишь кусочек дешевого мыла, оно должно быть ароматным и премиальным; полотенца просто обязаны благоухать и иметь непревзойденную мягкость, а постельное белье непременно должно быть чистым и идеально выглаженным. И далее в том же духе.

Такое, конечно, звучит прелестно, но я определенно не понимала, откуда у отеля настолько мощный финансовый пласт, из которого можно наковырять огромные деньги для подарков сотрудникам. Нет, двадцать пять лет – это, конечно, срок. И тарасовский SCOBEL, разумеется, можно назвать «царём» всей сети отелей. Но чтобы раздаривать направо и налево дроны и духи стоимостью в приличную зарплату? Почему не кружки, блокноты или зонты, как это делают обычные компании?

Теперь я поняла тетю Милу и ее чувства. Я ощутила чувство зависти к тем, кто получил всякие ништяки даром только за то, что в трудовой книжке у каждого стояла печать серьезного предприятия.

Я открыла сайт отеля и на меня выпрыгнуло лицо. На фото был Олег Скобелев, главный управляющий этого волшебного места. Массивный тип, иначе не скажешь. Весь какой-то прямоугольный. Крупные, «тяжелые» черты лица. Верхние веки заживо погребены под широкими черными бровями. Хмурый взгляд человека, который уволит тебя без объяснения причин, и ты вряд ли станешь задавать вопросы. В общем, суровый вид у мужчины. А вот прическа подкачала. Этому типу больше подошла бы двухнедельная растительность площадью в половину черепа, но Скобелев предпочитал носить волнистую челку, которую зачесывал назад. Судя по тому, как идеально ровно она разлеглась надо лбом, он не побрезговал перед фотографированием сбрызнуть прическу лаком для волос. Интересно, он сам до этого дошел или фотограф посоветовал?

На сайте тоже были выложены «следы» проведенного праздника. Но их оказалось мало, и то все имеющиеся фотографии представляли собой скучные фрагменты торжественной части.

Но я не понимала. С чего такой аттракцион невиданной щедрости? Что же это был за праздник такой?

* * *

Спать мне пришлось на раскладушке. Тетя Мила запретила перемещать Артема. Спорить не было ни сил, ни желания. Не страшно, потому что временно. Поэтому мы с Артемом ночевали в одной комнате, но все же в разных углах.

Спал он, кстати, тихо. Я не слышала даже дыхания или ночного сапа.

Проснулась я довольно бодрой, стала мыслить четче и яснее. Вопросы остались, ответов не было. И желание разобраться с тем, что увидел Артем, никуда не делось.

На мой телефон прилетело короткое сообщение от Глеба. Он спрашивал, в порядке ли мы. Я ответила ему тем же способом: «Все ок. А как вы с папой?»

Глеб тут же позвонил.

– Папа в порядке, – сообщил он. – С утра отвёз его на дачу. Передай тете, что я буду после обеда, тогда и поедем.

– В смысле? – не поняла я.

– Она передумала? – удивился Глеб. – Черт, это плохо. Плохо, что не предупредила, я бы дела отодвинул. Ради нее ведь отказался.

– О чем ты?

– Она на дачу едет или нет?

– На дач… Минуту. Теть Мил!

Тетушку я обнаружила в коридоре. Она примеряла старые резиновые сапоги.

– Доброе утро, – улыбнулась она.

Я прислонилась к стене и сложила руки на груди.

– Не поняла. Ты куда наряжаешься?

– Ох, да, – спохватилась тетя Мила. – Я же с Костей…

Теперь уже спохватилась я. Глеб смиренно «висел» на трубке в ожидании моего ответа.

– Извини, пожалуйста, – сказала я ему.

– Так что там тетя? Она едет?

– Смотрю в данный момент прямо на нее, – сообщила я. – Она зачем-то достала из шкафа старые резиновые сапоги. Думаю, вы все же поедете.

– Тогда ладно. Попроси ее быть готовой через два часа. Увидимся.

Я сбросила звонок и вопросительно смотрела на тетю Милу.

– Колись, – потребовала я.

– Я просто не хотела тебя будить.

– У меня не стало меньше вопросов. Ты едешь на дачу к Косте? Почему я узнаю об этом от его сына, тетя Мила?

– Я просто не успела сказать, – успокаивающим тоном произнесла тетушка. – Мы созвонились с ним поздно вечером, ты уже спала. Ни тебя, ни Артема я тревожить не хотела.

– Понятно. И надолго ты?

На кухне стоял спертый теплый воздух, и я приоткрыла окно.

– Напекла что-то? – спросила я, почувствовав запах выпечки, и тут же обнаружила в миске гору маленьких пирожков. Цапнула парочку, налила чай и села пировать.

– Да, встала пораньше и сварганила.

Тетя Мила быстренько смела пирожки в пакетик и положила его в сумку, там же лежали и другие свертки.

– Я на несколько дней, – наконец-то раскололась тетя Мила. – Человек я городской, но огородные дела мне не чужды. Костя обещал сводить на речку и показать спрятанный родник.

– Угу.

Тетя Мила присела на край стула.

– Разве меня так часто куда-то приглашают?

Я вспомнила ее недавнюю поездку к подруге. Тоже на несколько дней. В загородный коттедж, где были бассейн и теннисный корт. Потом на ум пришла поездка с той же подругой в Испанию, тоже недолгая. У тети Милы были подружки, и она с ними периодически зависала по какому-либо поводу. Она часто с кем-то хихикала по телефону, я не смогла бы назвать ее одинокой женщиной.

Но тетя Мила идентифицировала себя именно таковой.

– Можешь ехать, – разрешила я. – Погоди, а как же Артем? Что-то ты слишком быстро о нем забыла. Он же болеет и шагу без тебя ступить не может?

– Но ты же дома, – отрезала тетя Мила.

– Ну конечно, – протянула я.

Костя, которого тетя Мила, как она утверждала, не видела сто лет, слишком быстро завладел ее вниманием. А тетя чрезвычайно сильно расслабилась. На дачу вон к нему едет, еще и ведет себя так, словно в магазин за хлебом собирается. При этом играет роль несчастнейшей из несчастнейших, а я ей, типа, запрещаю верить, любить и надеяться.