Питер Чейни - Зловещее поручение [сборник]

На этот раз она обратила внимание на то, что ее ноги видны мне и я ими любуюсь. Она тотчас же спокойно и тщательно прикрыла их полами халата.

– Кэрью приходил сюда сегодня, – проговорила она.

– В котором часу?

– Это было ранним утром. Думаю, около четырех часов. Но я не уверена. Он был здесь около часа.

Я молчал и вопросительно смотрел на нее.

– Затем он ушел. Очевидно, когда он покидал этот дом, полисмен Военного резерва видел его. Кэрью прошел по улице, повернул на Фелз-стрит и начал пересекать площадь. Полисмен, который в этот момент находился на краю площади, видел его. На этой площади уже несколько дней производятся восстановительные работы, и она вся изрыта. Так вот, в тот момент, когда Кэрью переходил площадь, туда упала бомба. И в то же самое время через площадь проезжал грузовик, принадлежавший дорожной организации. Кэрью оказался под грузовиком. Когда полисмен подбежал к нему, он был мертв.

Она замолчала.

– И это все? – спросил я, пораженный.

– Да.

– А как вы узнали об этом?

– Полисмен полагал, что я являюсь родственницей Кэрью, и поэтому зашел ко мне и рассказал все, что видел.

– Выходит, он был сбит грузовиком, налетевшим на него?

Она пожала плечами.

– Кто знает? Полисмен утверждает, что он был мертв уже до того, как грузовик ударил его. Взрыв авиабомбы должен был убить его. Так полагает полисмен.

– Вы знаете этого полисмена?

– До этого случая я никогда его не видела.

Я поднялся.

– Весьма признателен вам. Не смею вас больше затруднять. Полагаю, он в местном морге?

– Не знаю, но, вероятно, так.

Я взял шляпу.

– Да, утешительного мало. Трагедия неожиданная. Думаю, что Сэмми был и вашим другом?

Она поднялась с дивана, взглянула на меня, поджав губы, и произнесла что-то неопределенное.

Я направился к двери.

– Благодарю за сигарету, Джанина. Надеюсь, мы еще встретимся.

Сигарета, которую она держала в левой руке, струила вверх замысловатую дымовую спираль.

– Хорошо, – сказала она медленно, – если хотите. Думаю, что хотите.

Я вяло улыбнулся.

– Вы действительно так думаете?

– Если не все, то, по крайней мере, большинство мужчин, подобных вам, поступают так.

– Что вы подразумеваете под «мужчинами, подобными мне»?

Она сделала нетерпеливое движение левой рукой, отчего дымовая спираль сломалась.

– По этому вопросу мы втянемся в длинную дискуссию, а я очень устала. До свидания.

Я вновь улыбнулся ей и, пожелав спокойной ночи, спустился вниз и отправился на Фелз-стрит.

Первые ощущения этого дня меня не обманули. Дела шли действительно весьма и весьма скверно.

Я взглянул на часы: было 8.30. Я прошел Верити-стрит, вышел на площадь и сразу же увидел место падения бомбы, которое успели уже огородить. Через площадь прокладывали рельсы, и рабочие трудились вовсю.

Я подошел к одному из них и осведомился, где находится ближайший полицейский пост. Он дал мне адрес, и я отправился туда.

Дежурный сержант оказался симпатичным малым и с участием выслушал меня.

– Мой кузен по имени Кэрью был убит сегодня утром бомбой на площади у Верити-стрит, – сказал я. – Полагаю, что мне следовало бы произвести идентификацию тела.

– Минутку, сейчас я все выясню.

Сержант вышел, а я, усевшись у стола, закурил.

Вскоре он вернулся и сообщил:

– Все верно. Полисмен видел, как он вышел из дома на Вериги-стрит и пересекал площадь в тот момент, когда упала авиабомба. А через площадь прямо на него ехала грузовая машина. Он мог быть убит или бомбой, или грузовиком. Если хотите взглянуть на него, то он в морге. Это недалеко. Кстати, могу ли я узнать ваше имя и адрес?

Я дал ему свою визитную карточку.

– Все сказанное полисмен видел лично? – спросил я.

– Нет, он узнал об этом со слов некоего очевидца, кажется, полисмена Военного резерва.

– Благодарю вас.

Мы отправились в морг.

Да, это был Сэмми. Его лицо оказалось неповрежденным, и выглядел он, пожалуй, лучше, чем когда бы то ни было раньше.

Глядя на него, я вспомнил минувшие дни, когда Сэмми попадал в чрезвычайно опасные и затруднительные положения, и подумал, что такому парню закончить жизнь от случайной бомбы мистера Гитлера – довольно глупая штука. Но от бомбы ли?

С разрешения сержанта я сдернул простыню, прикрывавшую убитого, и быстро, но внимательно осмотрел его.

Сержант поднял на меня удивленные глаза.

– Полагаю, – сказал я, – что при нем были какие-либо вещички.

– Кое-что. Но вы так бы и спросили, а то осматриваете его, как доктор или следователь. Однако это он или нет?

– Да, это Кэрью. Нет никаких сомнений.

– Вы единственный его родственник или есть еще кто-нибудь?

– Существует еще тетя, но я не хотел бы ее беспокоить, пока сам не удостоверюсь предварительно в случившемся. Но я сообщу ей об этом.

– Хорошо. Теперь я вам покажу вещи, которые были найдены при нем. Прежде всего очень странным является то, что он имел при себе два удостоверения личности и, по-видимому, не фальшивые. Одно из них на имя Кэрью, а второе на другое имя. Думаю, что вы вряд ли что-либо знаете об этом.

– Вы правы. Я абсолютно ничего не знаю об этом.

Сержант подошел к столу, открыл ящик и вытащил маленький шелковый узелок. Я сразу узнал этот платочек из цветного китайского шелка, который давно был у Сэмми.

Сержант развязал платок. В нем находилось несколько монет, разорванная записная книжечка, скрученная булавка от галстука и кольт 38-го калибра.

– Удивляюсь, – заметил сержант, – зачем он носил револьвер.

– Ни малейшего представления не имею об этом, – сказал я. – Правда, Кэрью представлял собою тот тип людей, которым нравится носить оружие ради собственного удовольствия. – Я взял кольт и быстро осмотрел его. – Меня тоже удивляет, – продолжал я, – зачем некоторые люди таскают с собой револьверы? Возможно, просто привычка. Кэрью ведь служил в армии.

Сержант кивнул головой, завернул вновь все вещи в шелковый платок и положил в стол.

– Вы были очень добры, – сказал я. – Теперь я уйду и сообщу печальное известие тете. Думаю, что она сама придет сюда.

– Разумеется, если, конечно, ей это не будет трудно.

Я попрощался, вышел из морга и направился вдоль улицы в поисках какого-либо бара. Там я заказал приличную порцию виски с содовой.

Медленно осушая стакан, я принялся размышлять над тем, что следовало бы предпринять. Обстановка выглядела довольно мрачно и имела явную тенденцию ухудшиться и стать весьма затруднительной. Может быть, попробовать связаться со Стариком? Но он, скорее всего, поспешит выразить свое крайнее неудовольствие. Он привык иметь дело с людьми, которые сами решают сложные задачи, самостоятельно ищут и находят выход из запутанных положений и обстоятельств, сами принимают смелые решения и сами же за них отвечают. Все это, конечно, хорошо и правильно, но ведь в этом деле и в данной обстановке я вообще ничего не выполняю, да и не в состоянии ничего сделать. По сути, я решаю уравнение со всеми неизвестными. Нет, это не годится.