Питер Чейни - Зловещее поручение [сборник]

Дверь, наконец, открылась, и на пороге появилась Джанина.

Она держалась за ручку двери и загораживала вход в гостиную.

Видно было, что она как раз собиралась уйти из дома. Одета она была со вкусом. Замечания Элисон Фредерикс полностью оправдывались. Черный плащ, с особенной легкостью наброшенный на плечи, был произведением большого мастера. Голубая блузка из мягкого шелка выгодно подчеркивала красивые линии фигуры Джанины, а бриллиантовые клипсы эффектно сверкали. Ее ботинки были последним криком моды. Маленькая черная шляпка дополняла наряд.

– О, мой бог! Итак, вы опять? – воскликнула она своим низким, чуть хрипловатым голосом.

Я улыбнулся ей как можно нежнее.

– Очень жаль, что надоедаю вам. Но что вы собираетесь делать – говорить со мной или прогнать меня?

Она вздохнула и убрала руку с двери, слегка пожав плечами и взглянув на меня так, как если бы я был шкодливым котенком.

– Почему это я должна с вами разговаривать? И о чем мы можем с вами говорить?

– О Сэмми.

– Но это бессмысленно. Я уже вам сказала все, что о нем знала.

Я вздохнул и заметил вежливо:

– Трудная задача.

– Бог мой! Вы чересчур настойчивы. Ну хорошо. Покончим с этим. Зайдите, мистер… мистер…

Она выжидающе взглянула на меня, но я молча прошел в комнату, так и не сказав своего имени.

– Я не знаю, как вас зовут. Когда я спросила вас об этом в прошлый раз, вы сказали, что, может быть, Санта Клаус. Вы обладаете странным чувством юмора. Не так ли?

Я закрыл за собой дверь, положил шляпу на кресло и ответил:

– Послушайте, Джанина. Я действительно могу быть очень надоедливым. Но, с другой стороны, я весьма приличный парень, в чем вы не преминете убедиться, как только узнаете меня поближе.

Она взяла из стоявшей на камине коробочки сигарету и закурила. Ее движения были грациозны и уверенны.

Мне доставляло удовольствие наблюдать за ней.

– Суть дела в том, что я не имею особого желания узнавать вас, – проговорила она.

– Верю, но, возможно, придется. Не исключено и то, что я, как призрак, всегда буду с вами.

Она взглянула на меня сквозь кольцо дыма и сказала:

– Мистер Кто-бы-вы-ни-были, я как следует позабочусь о том, чтобы вы никогда не были со мной. Я уже устала от вас.

Улыбнувшись, она добавила:

– Я вам еще кое-что скажу. Я также могу быть упрямой и грубой.

– Вполне верю, Джанина. Женщина, такая прекрасная, как вы, и достигшая того, чего вы уже достигли, не может с большой легкостью переносить длительного пребывания в парочке меблированных комнат на Верити-стрит. Тем более из-за того, что кто-то в чем-то ошибся. А когда дела идут плохо, то прекрасная леди порой бывает склонна к тому, чтобы стать и упрямой, и грубой. Порой она слепо наносит удары во всех направлениях, но преуспевает лишь в том, что сама себя бьет. Будьте рассудительной и принимайте все это спокойно.

Когда после паузы она заговорила, я услышал в ее голосе первый намек на страх.

– Удивительно, почему вы воображаете, что имеете право быть таким дерзким? Мне самой непонятно, почему я не попросила вас уйти сразу.

– Я вам объясню. Это потому, что вы испытываете страх. Я незнакомец, а в данный момент вы опасаетесь незнакомцев.

– Вы явились сюда обсуждать со мной вопрос о незнакомцах?

– Не совсем.

– В таком случае не будете ли вы столь любезны сообщить, что, собственно, вы хотите? Я как раз собираюсь уходить и очень занята. Не можем ли мы ускорить это интервью?

– Разумеется.

Во время беседы с Джаниной я решил придерживаться той линии, которая была подсказана мне белолицей крысой. Подобная линия, казалось мне, сможет дать шанс на острую реакцию.

– Послушайте, – сказал я вкрадчиво, – Сэмми Кэрью был одним из моих хороших друзей. Я знаю, что последним местом, которое он посетил перед своей гибелью, было это помещение. Вы подтвердили это обстоятельство. Теперь я хочу выяснить одну-две детали относительно Сэмми.

– Что же именно?

– Вы сказали, что Сэмми покинул вашу квартиру рано утром.

– Да.

– Хорошо. Зачем он сюда приходил?

Она взяла сигарету, затянулась и в свою очередь спросила:

– А как вы думаете?

– То, что я думаю, ровным счетом ничего не значит. Я задаю вопрос, и вы либо пожелаете на него ответить, либо нет. Зачем Сэмми приходил сюда?

– Зачем мужчина, подобный Кэрью, посещает женщину? Что вы об этом думаете?

– Ничего.

– Вы так наивны?

– Напротив, совсем наоборот. Сэмми действительно обладал прекрасным вкусом. Но в данном случае…

– Что?

Я не верю вашему объяснению.

– Не думаю, чтобы меня особенно заботило то, чему вы верите и чему нет. Не можете ли вы сказать мне, почему вы сомневаетесь в моих словах?

– Постараюсь объяснить. Я пришел сюда потому, что белолицый джентльмен сообщил мне, что вы и Сэмми покинули «Пучок перьев» незадолго до того, как туда прибыл я. Вы же, напротив, сказали мне, что Сэмми ушел от вас рано утром и что он был убит авиабомбой на площади, неподалеку отсюда.

– Все это нетрудно проверить, не так ли? Вы были в морге на Эльвастон-стрит и видели его.

– Понимаю… Итак, вы знали, где они настигли его. Вы отправились туда, желая убедиться, что он действительно убит. Или чтобы выяснить что-либо еще?

Она недовольно поморщилась, поняв, что в ее защите образовалась небольшая брешь, в которую я попытался проникнуть.

– Я туда не ходила. Что я там могла найти, если бы пошла?

– Вы могли поискать кое-что из того, что Сэмми имел при себе в момент гибели и что интересовало вас троих.

Она взглянула на меня.

– Я вас не понимаю. И не только это, но и многое из того, о чем вы толкуете. Каких «троих»?

– Хорошо, Джанина, я скажу. Мой букетик пока состоит из трех цветочков. Первый – довольна симпатичная женщина сорока лет не то с испуганными, не то с удивленными голубыми глазами. Я буду называть ее тетушка. Она выдает себя за тетю Сэмми, хотя о подобной тете я никогда не слышал. Второй цветочек в моем букетике – это белолицая крыса. Довольно хитрая крыса. Третье лицо – это вы сами. Совершенно очевидно, что между вами тремя весьма прочная связь, но, я полагаю, вы начнете утверждать, что-не имеете ни малейшего понятия о других двух лицах в этой тройке.

Она внимательно слушала, а затем утомленно улыбнулась.

– Действительно, я собираюсь сказать вам именно это. Совершенно не понимаю, о чем вы говорите. Я не знаю никакого белолицего хитрого человека и никакой голубоглазой леди сорока лет.

– Милая Джанина! Какая же вы упрямая маленькая лгунья, – сказал я спокойно.

Ее глаза сузились.

– Я не привыкла к подобным выражениям.

– Возможно, но я привык называть вещи своими именами. Сказать, почему я абсолютно уверен в том, что вы знаете леди с голубыми глазами?