Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

– Говорить тебе правду или врать, решишь на месте. Посмотришь на человека и выберешь, что лучше прокатит.

И вот сейчас, надо было выбирать. А откуда я знаю, что здесь лучше прокатит? Женщина, как женщина, лет пятьдесят, может немного больше. За собой следит, но без особого усердия – губы накрашены, а глаза нет. И старомодную «химию» на голове давно пора поправить. Вежлива, но улыбаться даже не пытается. Стоит, опустив глаза, и терпеливо ждет, когда я, наконец, объясню, что мне надо. Вообще, вид у нее такой, словно она целиком погружена в свои мысли, а здесь, в магазине, присутствует только краешком сознания. Наверное, у нее своих проблем выше крыши, вот она и не торопится грузить себя еще и чужими. И что я ей скажу: правду или ложь, имеет очень мало значения.

Из чистого упрямства, я решила попробовать легенду. А что, зря что ли трудилась, сочиняла. Надо же обкатать, так сказать, на публике.

Мой взгляд зацепился за бейджик приколотый к нагрудному кармашку блузки: Попова Евгения Константиновна. Я вздохнула:

– Видите ли, Евгения Константиновна, дело в том, что я работаю в небольшой, совсем маленькой фирме. Нас всего пять человек. Две девушки и трое мужчин. И вот, кто-то из них начал меня изводить. Сами понимаете, если каждый день такие подарки получать, – я неопределенно махнула рукой в сторону одной из витрин, – это удовольствие ниже среднего. Я уже и скандалила, и плакала… а шутки дурацкие продолжаются. Честное слово, хоть увольняйся! У меня есть подозрение на одного парня, но он не признается, гад! Хотя, может, это не он? И знаете, я подумала, что могу проверить…

Я достала из сумочки фотографию, на которой были запечатлены сотрудники фирмы "Апрель", в полном составе. А если бы Евгения Константиновна спросила, почему на этом веселом снимке нет меня, я бы, не моргнув глазом, объяснила, что именно я и фотографировала.

– Вот посмотрите, здесь все наши. Может, кто-то из них приходил в ваш магазин?

В ее глазах не мелькнуло даже тени интереса, но фотографию она изучила добросовестно.

– Я не уверена. У нас не так много покупают, но люди часто заходят посмотреть. Некоторые не по одному разу. Мне кажется, вот этого человека я видела. Но не уверена.

– Именно этого? – разочарованно уточнила я. Если вы сразу сами не поняли, то объясняю: коротко обрезанный ноготь указательного пальца Евгении Константиновны уткнулся в грудь Гордеева, растянувшего губы в натужной улыбке. – А про остальных что скажете?

– Их я не запомнила. Может, и заходили, но… – она еще раз посмотрела на фотографию. – Нет, не помню.

– А этого помните, – я тоже указала на Гордеева. – Точно? Вы уверены?

– Как вам сказать? Лицо, вроде, знакомое, а вот где я его видела? Может, здесь, в магазине, а может, он на артиста какого похож. Я ведь покупателей не разглядываю. Нет, я ни в чем не уверена.

– Жаль. Я так надеялась, что вы мне поможете.

Я спрятала фотографию и пошла к выходу. Уже в дверях вспомнила и обернулась:

– Извините, Евгения Константиновна, а сменщицы у вас нет?

– Есть. Но она третий месяц болеет.

– Третий месяц? И вы все это время работаете одна? Не тяжело?

– Я справляюсь.

– И что, вы так и будете все время работать за двоих? – посочувствовала я. В школе тоже, почти никто на одну ставку не работает – у всех полторы, две, а то и больше. Набрать можно и пятьдесят часов в неделю, но это не значит, что у любого педагога хватит здоровья тянуть такую нагрузку.

– Вряд ли. Наверное, она будет уходить на инвалидность, тогда другую возьмут.

Ну что тут скажешь? Я еще раз извинилась, поблагодарила ее и распрощалась.

– Пустышки! Одни сплошные пустышки! – я бросила фотографию на стол шефа. – Из всех, изображенных здесь лиц, продавщица опознала, и то, очень неуверенно, только одного – Гордеева.

– Да? – Гошка взял фотографию, повертел в руках. – А ведь действительно, подозрительный тип. Может, он сам себе дерьмо собачье подложил?

– Зачем? – я не смогла скрыть раздражения. Гошины непрерывные шуточки меня уже достали.

Но напарник, оказывается, не шутил.

– Чтобы отвести от себя подозрения, – совершенно серьезно объяснил он. – Сначала записки, потом приколы – он поднимает шум, начинает искать злодея. А потом взрывчатка. И естественно, что ее подложил тот же злодей. Логично?

– Логично, логично, – проворчал шеф. – Ты, чем языком болтать, рассказал бы о своих успехах.

– А, – напарник сразу помрачнел. – Сегодня у нас день обломов. Мадам Гордеева изволит предаваться печали, а посему, разговаривать с ней, хоть и возможно, но бессмысленно. Вообще, странные какие-то девицы у нас по этому делу проходят. Или это я растренировался? Наверное, мне на курсы какие-нибудь надо съездить, повышения квалификации. Только, кто бы меня послал?

– Вот я тебя пошлю, болтун, – пригрозил Баринов. – Конкретнее, что она сказала?

– Да почти ничего. Как только я задавал вопрос, она начинала рыдать. А я, как благородный рыцарь, ее утешал.

– А зачем? – не удержалась я. – Занимались бы каждый своим делом: она бы рыдала, а ты ее допрашивал.

– Увы, – Гоша картинно развел руками. – Издержки воспитания. Не могу видеть, как женщина плачет.

– Я это запомню.

– Маргарита, прекрати, – шеф сердито хлопнул ладонью по столу. – Определенно, Гоша на тебя плохо влияет. Брынь, где работа, я не понимаю? Два дня прошло, а у вас вместо информации одни лирические отступления. Что это, вообще, за постановка вопроса – не отвечает. Мало ли, что не хочет, а ты заставь. Спрашивай так, чтобы отвечали!

Мы с Гошкой притихли, пережидая начальственную грозу. Впрочем, Баринов бушевал недолго. Убедившись, что мы осознали всю глубину его неудовольствия, шеф сменил гнев на милость. И настоятельно порекомендовал шевелиться.

Разумеется, не прошло и пяти минут, как мы вылетели из офиса, причем шапку я натягивала на ходу.

– И куда мы сейчас? – спросила я Гошу. – опять у ларька будем караулить?

Он глубокомысленно покачал головой:

– Нет. Сегодня мы сменим тактику. Попробуем атаковать наши объекты на их территории.

– То есть, дома? Надеешься, что там они будут сговорчивее?

– Не то, чтобы надеюсь. С Кристиной Гордеевой я беседовал как раз дома, чуть ли не у нее в будуаре. И не очень-то мне это помогло.

– Тогда зачем?

– Просто, так веселее. Скучно, когда каждый день одно и то же. Душа разнообразия просит. Кстати, о разнообразии. Ритка, мы совершенно упустили из виду самую простую и логичную версию. Взрывчатку в стол подложила уборщица!

– Какая уборщица? – я оторопела.

– Ну, кто-нибудь там полы моет, правда? Как правило, этим благородным делом уборщица занимается в отсутствие хозяев, чтобы они не топтали чистый пол. А как подозреваемая, уборщица ничем не хуже других.