Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

Ребенок в коляске заворочался и закряхтел. Светлана оглянулась и включила воду посильнее, торопливо смывая обильную пену. Когда раздался первый недовольный вопль, она уже вытирала руки.

– Бегу, бегу, мой маленький!

Я проделала необходимые в присутствии маленького ребенка гигиенические процедуры, гораздо медленнее и менее старательно. А когда вышла из ванной комнаты, спросила:

– Светлана, извините меня за бестактность, но раз есть свекровь, значит, и муж должен быть. Где он?

– В армии, – она раздевала ребенка и отвечала не столько мне, сколько ему. – В армии наш папа, дослуживает. Скоро уже вернется.

– Контрактник, – понимающе кивнула я.

– Если бы контрактник, – она вздохнула. – У них зарплата, все полегче было бы. Нет, у нас папа срочную служит. Конечно, когда Сашенька родился, мы все справки собрали, в военкомат отнесли. Но вы же знаете, как у нас бумаги ходят. Правда, в последний раз, мне сказали, что документы уже до его части дошли. Еще немного и отпустят.

Светлана поцеловала малыша в носик и проворковала:

– Нам бы только папку домой дождаться, правда, маленький?

Ребенок открыл крохотный ротик и издал звук, совершенно не похожий на классическое, описанное во всех книжках, «агу». Больше всего это походило на «пф-з-с-фф» и сопровождалось обильными слюнями.

– Ах, ты моя умница, – восхитилась Светлана. – А ведь он на вас смотрит, видите?

К маленьким детям я отношусь довольно равнодушно. Как-то так получилось, что в ближайшем моем окружении, среди родных и близких, малышей нет. С подругами, которые успели обзавестись детьми, я встречаюсь не часто, а материнский инстинкт, который, если верить общепринятому суждению, присущ каждой женщине, у меня, очевидно, крепко спит. Я не хочу сказать, что малыши меня раздражают, нет! Они мне даже нравятся, при условии, конечно, что меня не оставят с ними наедине и не заставят нянчить. Но ребенок, находящийся на расстоянии вытянутой руки, не вызывает у меня желания потискать его, посюсюкать и поцеловать в нежную розовую попку. Младенцы, впрочем, отвечают мне тем же спокойным равнодушием – не вопят от ужаса, если вдруг оказываются у меня на руках, но и восторга не проявляют. Чаще всего, они просто сучат ножками и терпеливо ждут, когда можно будет снова вернуться к маме. Только однажды, дочь моей подруги, решив, что слишком задержалась у этой тети, решила ускорить события, причем самым радикальным способом. Да, совершенно верно, вы правильно догадались. Наверняка, и сами попадали в подобную ситуацию.

Вот и сейчас, только чуткий материнский взгляд, мог углядеть признаки интереса ко мне, в этих крохотных серых пуговках. Но если я и не умею обращаться с младенцами, то с их мамашами управляюсь без труда.

– И правда, смотрит, молодец какой! А сколько ему сейчас? На вид, около года. – то, что малыш явно младше, не вызывало у меня сомнений, но это как раз та ситуация, когда больше – не меньше, хуже не будет.

– Что вы, – Светлана зарделась от удовольствия и посмотрела на меня с искренней симпатией. – Нам только восемь месяцев.

– И такой большой? Ну, богатырь будет! И глазки какие смышленые. Так и ждешь, что он сейчас скажет что-нибудь.

– Да, мне тоже все время кажется, что он сейчас заговорит, – горячо подтвердила Светлана. – А знаете, он ведь однажды сказал «мама»! Прямо так, посмотрел и сказал. И улыбнулся еще. А мне никто не верит, говорят рано.

– И ничего не рано! – уверенно сказала я.

Разумеется, я понятия не имею, когда ребенок должен начинать говорить «мама», но почему бы и не в восемь месяцев? Мне, лично, не жалко.

– А знаете, я ведь учу Сашеньку говорить «папа». Представляете, как было бы хорошо – Володя приедет, возьмет его на руки, а он и скажет: «папа»! Правда, здорово было бы?

– Конечно, здорово. А что, получается?

– Как вам сказать? Говорить он пока не хочет. Зато сразу начинает улыбаться.

– Я думаю, это вашему мужу тоже очень приятно будет.

– Вот и я так думаю. А хотите чая? – с надеждой спросила Светлана. – Если не торопитесь никуда, конечно?

– Ни-ни, никуда не тороплюсь, – заверила я ее. – До пятницы, я совершенно свободна!

Она удивленно моргнула, но переспрашивать не стала. А я, в очередной раз, обругала себя и пообещала, что не буду больше пользоваться в разговорах с посторонними этой фразой. Даже странно, что большинство людей ее не помнят – так говорил Пятачок Винни-Пуху. Впрочем, может быть они не читали книгу, а есть ли это место в мультфильме, я не помню.

Даже если Светлана и засомневалась, не собираюсь ли я остаться, погостить у нее до конца недели, отменять приглашение она не стала, и мы прошли на кухню.

– Вы извините, я сначала Сашеньку покормлю, – она посадила ребенка в высокий деревянный стульчик, облезлый и кое-где обмотанный скотчем. Сашенька явно был не первым, а точнее – далеко не первым его владельцем.

– Конечно, конечно. Я пока хоть отогреюсь. У вас хорошо топят.

– Да, слава Богу! У нашего дома своя котельная. Это же сколько было нервотрепки, сколько денег мы туда вбухали, но зато у нас и тепло и горячая вода круглый год.

Разговаривая, Светлана быстро и аккуратно двигалась по крохотной кухне. Достала из холодильника початый пакет молока, из шкафчика маленький ковшик, потом коробку детского питания – гречневая каша. Включила газ, отмеряла молоко в ковшик…

Я, тем временем, осматривалась. Настоящий детектив должен действовать именно так, правда? Осмотреться на месте и сделать выводы. Надо сказать, что мне это не составило труда. Я имею в виду и осмотр, и выводы. Бедность. Не нищета, безнадежная и отчаянная, но явная и откровенная бедность. Дело было не в дешевой посуде – чай не графья, нам китайский фарфор и ни к чему – из фаянсовых чашек чай пить удобнее. И не в поцарапанных, с перекосившимися от старости дверками, шкафчиках – наш кухонный гарнитур выглядит ненамного лучше. И занавески на окне висели – не дорогие, но вполне приличные, и даже цветочек на подоконнике присутствовал, очень миленькая геранька. Но вот в холодильнике (узком, достаточно преклонных лет «Саратове») – я успела туда заглянуть – полки были практически пусты. У нас дома тоже случаются перебои и тогда, Маринка, разочарованно захлопывая дверцу холодильника, сообщает:

– Смотреть страшно. Просто ужасы нашего городка!

Но у нас такое бывает не каждый месяц, ненадолго и чаще, из-за нехватки времени, а не денег. То есть мы, конечно, семья учительская, значит, по определению, не богатая, но на самые необходимые продукты, как правило, хватает.

А в холодильнике Светланы, «ужасы нашего городка», похоже, постоянно прописались. Да, деньги, которыми Светлана оплачивала непосильный труд бабушки, Елены Владимировны, явно были у нее не лишними.