Ирина Комарова - Легкой жизни мне не обещали

– Вы не представляете себе, Георгий, как мы вам благодарны за то, что вы присматриваете за Ритой, – на меня мама посмотрела довольно хмуро, но с Гошкой была изысканно любезна.

– Не за что, – легко улыбнулся он и, потрепав меня по волосам, отступил к двери. – Спокойной ночи.

Дверь за Гошей захлопнулась, но мама продолжала стоять в коридоре, перекрывая мне дорогу в комнату.

– Ты плохо выглядишь. Что-нибудь случилось?

– Просто устала, день был тяжелый. Извини, мамочка, я с ног валюсь.

Не сводя с меня подозрительного взгляда, она неохотно подвинулась, и я нырнула в свою комнату. Мама последовала за мной.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Я сдернула покрывало с кровати.

– Абсолютно. Сейчас только в душ загляну на пять минут, а потом сразу в постель, – сказала я.

– А про Георгия ты не хочешь со мной поговорить?

– Не сегодня. Не сердись, но честное слово, я на ходу засыпаю.

– Ну хорошо, – мама разочарованно вздохнула и поцеловала меня. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мамочка.

Она, все-таки, дождалась, пока я, накинув халат, не скрылась в ванной. Из-за этого мне пришлось проявить некоторую ловкость, чтобы незаметно прихватить с собой мой маленький блокнотик и ручку. А что делать? Пытаться восстановить нашу встречу с Леней, не делая записей – бессмысленно. К утру я забуду даже то, что вспомнила. А заниматься этим в своей комнате, удобно устроившись в постели – невозможно. И не из-за Маринки, сестра моя, если уж заснула, не реагирует ни на что: можно включать свет, музыку, можно таскать ее кровать по всей комнате, она не проснется. Другое дело мама. Полоску света под дверью она воспримет, как приглашение придти, поговорить. Пошептаться о нашем, о девичьем. И разумеется, снова встанет вопрос о Гоше. Нет уж, в ванной, может, не так комфортно, зато намного спокойнее.

Гошка обещал заехать за мной утром, но я не рассчитывала, что он явится так рано – все мои были еще дома. И если родители, с явным сожалением, вскоре ушли на работу, то Маринка никуда не торопилась. Она даже пригласила Гошку позавтракать с нами и соизволила лично пожарить яичницу. Так что, утреннюю чашку какао я пила в компании сестры и напарника. Гошка, как обычно, был безалаберно весел и болтлив, а вот Маринка вела себя странно.

Она не бросала на гостя косые взгляды, не язвила, безупречно вежливо поддерживала светскую беседу – одним словом, проявляла к Гошке явный интерес. Само по себе, это было нормальное явление – Маринка каждого, находящегося в пределах досягаемости парня рассматривает, как свою законную добычу. И ее стремительно развивающийся роман с Борисом, вовсе не означает, что сестренка откажется от возможности получить в свою коллекцию еще один скальп. Но – я не верила своим глазам – Маринка общалась с Гошей без тени кокетства! Сестренка вела себя так, словно Гошка был не холостым мужчиной, молодым и привлекательным, а… ну, допустим, родственником. Как с братом. Или… или, как с мужем сестры? Господи, только этого мне не хватало! Сначала мама, теперь Маринка, не сегодня – завтра и папа подключится. И, соединенными усилиями, начнут запихивать меня за Гошку замуж. И попробуй объясни им, что ни меня, ни его, эта перспектива совсем не радует.

Я постаралась как можно быстрее свернуть семейный завтрак – это милое мероприятие с каждой минутой раздражало меня все сильнее, напомнила Маринке, что сегодня ее очередь мыть посуду и потащила Гошку на улицу. Как только мы вышли за дверь, я спросила:

– Как тебе моя сестрица?

– Славная, – равнодушно ответил он, спускаясь по лестнице. – Или ты имеешь в виду, что она нас сватает?

– И это тоже.

– Не бери в голову. Возраст у нас такой, брачный. Вот у родственников нервы и не выдерживают.

– Непробиваемый ты, Гошка, как танк. А у меня, если хочешь, душа в пятки уходит. Как подумаю, что за тебя замуж выходить придется… – я махнула рукой.

– За меня, замуж? – заржал напарник. Его эта перспектива, наоборот развеселила. – Но слушай, Ритка, почему такой траур? Это, если хочешь знать, не самая худшая участь. Я не алкоголик, не жлоб, зарабатываю прилично, и бить тебя не буду. Практически – сокровище! Да отхватить такого мужика – это же всем на зависть.

– Заткнись, сокровище, – попросила я. Мы уже вышли из подъезда и остановились около машины. – Если ты останешься единственным мужчиной на земле я, так и быть, рассмотрю твою кандидатуру.

– Договорились, – Гошка открыл дверцу и хлопнул меня по спине. – Ладно, если этот вопрос мы решили, то давай о деле. Ты сумела что-нибудь вспомнить про вчерашний вечер?

– Даже записала. Сейчас я тебе все по порядку изложу, – я забралась в машину. Подождала, пока Гоша устроится на водительском сиденье и заведет мотор. – Значит, караулила я Леню у того же ларька, где мы с тобой в прошлый раз стояли…

Не заглядывая в блокнот, я подробно описала вчерашний вечер. Гошка несколько раз переспрашивал, уточнял, задавал вопросы. Потом сообщил коротко:

– Шеф вчера связался с Володей. Съездили мы, посмотрели квартирку.

– А как вы туда попали? Я же дверь захлопнула.

– Вскрыли.

– А разве можно?

– Мы же не сами по себе, мы с представителем правоохранительных органов были. И достоверные сведения о том, что в квартире совершено преступление, тоже имелись.

– Нашли что-нибудь?

– Ты имеешь в виду Леню? Нет, его там не было. Володя вино изъял, стаканы – отправит на экспертизу.

На этом, Гошка завершил обмен информацией и перешел к лекции. Тема этого воспитательного мероприятия была: «Никогда не поворачивайся спиной к подозреваемому, и держи под наблюдением его руки».

А в офисе, прямо в приемной, нас ждал Александр Сергеевич. Я надеялась, что и он за ночь несколько успокоился, поэтому была неприятно удивлена застывшим лицом шефа и невнятным ворчанием, которым он ответил на наше приветствие.

Судя по Гошкиному виду, он тоже не ожидал такой встречи.

– Я сама ничего не понимаю, – в ответ на его вопросительный взгляд Нина только развела руками. – Стрешнев звонил минут десять назад.

– А что он сказал?

Нина пожала плечами.

– Сан Сергеич!

Баринов вздрогнул и, неожиданно скрипучим голосом, сказал:

– Ну что вы топчетесь? Садитесь, поговорить надо.

Разумеется, мы с Гошкой тут же опустились на стулья и преданно уставились на шефа. Не знаю, как Гошка, а я Баринова таким еще не видела.

Шеф посмотрел на меня, почесал щеку, моргнул и подтянул рукава свитера.

– А скажи-ка ты мне, Маргарита, ты на этого господина Мурзика сильно обиделась?

– А вы как думаете? Да если Леня мне только в руки попадется…

– Стоп! – шеф поднял руку, словно отгораживаясь от меня ладонью. – Не надо. Лучше скажи, ты точно, ничего такого с ним не сделала? В сердцах?