Анна Малышева - Железный лес

– Тогда Илья его убьет.

Валерия отворила дверь и, не простившись, стала спускаться по лестнице. Александра стояла на пороге, сперва следя, как удаляется фигура гостьи, потом слушая, как замирают внизу на ступеньках ее легкие шаги. Взвыла пружина на подъездной двери. Александра заперла дверь, прошла в темную комнату, отодвинула занавеску и вскоре увидела, как Валерия, вынырнув из подворотни, переходит мостовую и садится в белую машину, припаркованную прямо напротив окон Александры. Через минуту машина выехала из переулка, и только свободное место в тесном ряду других спящих автомобилей указывало на то, что этот ночной визит не был дурным сном.

Александра опустила штору, подошла к столу, включила лампу. Повернулась и вскрикнула. В ее постели, лицом к стене, поджав ноги, лежал человек. В той самой позе, в которой она обнаружила тело Федора Телятникова.

От ее крика мужчина подскочил на постели. Александра схватилась за сердце:

– Игнат! Ты как… Как?!

– Черт, мать, как ты меня напугала, – пробормотал он, свешивая с кровати ноги и ероша растрепанные длинные волосы. – Я так славно уснул. Снилось что-то очень хорошее. Ты поесть принесла? У тебя пустой холодильник, а я с голоду помираю.

В третьем часу ночи они сидели на кухне и совещались. Продукты, купленные Александрой, исчезали молниеносно. Игнат ел за двоих.

– Эта твоя Юлия Петровна, – говорил он с набитым ртом, уписывая консервы с хлебом, – оказалась мировой теткой. Понимаешь, я весь день шатался по городу, как бродячая собака. Спать хотел страшно. Кофе напился до того, что в глазах стало двоиться. Приехал сюда часов в семь – нет тебя. Пошатался по району, пришел в восемь – тебя нет. Телефон разрядился еще днем. Ну, я поскребся к этой даме. Все объяснил, честно – что после ночного перелета, чуть живой, некуда пойти, что у тебя мои вещи, а ключа ты мне не дала. И она вошла в положение. Отвела меня сюда, впустила. Только сказала, что запрет дверь. Ну я и лег спать.

– Как это она сдалась, даже странно… – Александра, сдвинув брови, смотрела, как Игнат расправляется с банкой маринованных огурцов.

– Я ее очаровал, – спокойно объяснил Игнат. Наевшись, он обрел свое беспечное благодушие. – Пара комплиментов, взгляд потерявшейся собаки…

– Да, ты опытный соблазнитель, – признала художница. – Спать будешь здесь.

– На кухне?! – Игнат замер с половинкой огурца на вилке.

– Я тебе что-нибудь брошу на пол. Есть пара одеял и подушка.

– Послушай, но здесь же могут быть мыши… Тараканы… Вся эта публика будет в темноте по мне ходить!

– Тогда ложись в комнате на столе. Он длинный, поместишься.

Игнат хмуро на нее взглянул:

– Сколько лет прошло, но в этом ты не изменилась. Я тебе по-прежнему не нравлюсь.

– Ну уж если я тогда устояла перед первым красавцем с архитектурного, то сейчас… – Александра сделала неопределенный жест.

– Оскорблять не обязательно, – Игнат повел плечом и встал. – Лягу здесь, на полу. Так что ты решила, я не до конца понял? Утром звонить в полицию, типа, мы его только что нашли?

– А ты что предлагаешь? – Она тоже встала и пошла в комнату. Открыла платяной шкаф, принялась отбирать все, что годилось для устройства временной постели. Игнат последовал за ней как на привязи. – Оставить его там до тех пор, пока не придут строители?

– Первыми придут крысы, – Игнат поморщился. – Хорошо, ты права. Все равно его найдут, и к тебе будут вопросы. Он к тебе никакого отношения не имеет, так что и бояться нечего.

– Кое-какое отношение имеет, – Александра вытащила большое ватное одеяло и вручила его Игнату. – Это положишь на пол. Я же все тебе рассказала. Тот мужчина в мансарде – муж любовницы моего клиента.

– Да я понял, – Игнат прижал одеяло к груди. – А клиенту ты по его просьбе дала ключ. Значит, это его проблемы. Меня вот волнует другое. Твоего знакомого сегодня убили, и нашла его ты. А это уже плохо. Нашла два трупа за сутки… Грибы искать – и то удача нужна. Думаешь, полиция тобой не заинтересуется?

– Уже заинтересовалась.

– Ну вот. А нам это не нужно, – руки у него были заняты одеялом, и Игнат мог только кивнуть в сторону рабочего стола, под которым стояла сумка. – С нашим-то проектом.

– Я же не согласилась, – Александра вытащила еще одно одеяло и подушку. – Все, больше ничего нет. Иди, постели себе.

Но Игнат не двинулся с места.

– Неужели ты будешь с ним сотрудничать после всего, что случилось? После того, что тебе рассказала эта женщина? Да там везде были улики против него! А ты их прибрала и ни слова никому не сказала. Знаешь, Саша… Или ты с ума сошла, или ты к нему неравнодушна.

– Я хочу спать! – она почти насильно впихнула ему в руки второе одеяло, сверху втиснула подушку. Игнат прижал ее подбородком. – Иди на кухню. Я гашу свет.

Она выключила лампу, едва дверь за ним закрылась. Разделась Александра в темноте и вползла под одеяло, чувствуя, как отнимается все тело, измученное прошедшим днем, как выключается сознание. У иных людей стресс порождает бессонницу. Александра, напротив, во время сильных потрясений неудержимо хотела спать. И сейчас, стоило закрыть глаза, как она понеслась в черном колодце без единой искры света. Летела она вверх или падала, и какая сила ее влекла за собой – она не знала.

– Саша, ты ничего не слышишь? – жесткие пальцы сжимали ее плечо через простыню. – Саша, тебе звонят!

– Я… Сплю.

– Саша, скоро полдень! Тебе все время звонят какие-то люди! Одного зовут Давид Балакян.

С долгим стоном она оттолкнула руку будившего ее Игната, прижала к груди простыню, села. Шторы были раздвинуты, за ними брезжил серый дневной свет, пропущенный через облака. В открытую створку медленно вливался свежий ветер, несущий влагу, неожиданно пахнущий деревней – рекой, скошенной травой.

Игнат стоял рядом, держа в руке замолчавший телефон. Она оглядела его и возмутилась:

– Почему на тебе моя пижама?!

– Извини, но я ведь должен был переодеться после душа, – так же возмущенно возразил он.

– У тебя совсем нет личных вещей? – она выбралась из постели. Александра спала в трусах и футболке и теперь вынуждена была обмотаться простыней. Это напомнило ей девушку в сари. Вчерашний день вернулся разом весь, до малейших деталей.

– Дай сюда, – отобрав у Игната телефон, Александра подошла к окну, листая список неотвеченных вызовов. «Маневич! Восемь тридцать утра. Восемь тридцать пять. Девять часов двенадцать минут. Одиннадцать сорок три. Мне мерещилось что-то сквозь сон, но не было сил проснуться. Четыре звонка от Маневича. И в одиннадцать пятьдесят семь – звонок от Балакяна».

– Ты давно встал? – повернулась она к Игнату. Он выглядел так странно в ее клетчатой летней пижаме – короткие шорты и рубашка с кружевной оторочкой на шее, что художница невольно улыбнулась.