Эндрю Гарв - Инцидент в «Кукушке»

– В твоего отца? – она удивленно приподняла брови. – В чем-в чем, а уж в отсутствии веры тебя, по-моему, нельзя упрекнуть.

– Я имею в виду уверенность в том, что мы сможем оправдать его.

– А, понятно. Ну что ж, ты должен признать, что мы добились больших результатов.

– Знаю, но по-настоящему уверенным я буду чувствовать себя лишь тогда, когда у нас появятся неопровержимые доказательства. Хотя бы один твердо установленный факт – то, что можно потрогать, сфотографировать, предъявить в суде. Иногда мне становится страшно. Сегодня ночью приснился один кошмар…

– Не надо! – Цинтия немного помолчала, наблюдая за проплывающими пузырьками. – Я уверена, что дело идет к развязке.

– Против нас все еще очень сильные улики, – проворчал Хью. – Квент считает, что генеральный прокурор будет склонен к быстрому вынесению приговора, ведь дело вызвало большой резонанс. Кстати, ты видела его?

– Кого, Ферби? Один раз, и то издалека. С виду очень приятный мужчина.

– Не думаю, что с ним приятно иметь дело, когда он ведет перекрестный допрос. По словам Квента, это сама смерть – вкрадчивое обаяние и безжалостная логика.

– Что ж, это его работа. Мне показалось, что у него хорошо развито чувство юмора.

– Для нас было бы лучше, если бы он оказался тяжеловесным занудой… Ну ладно, может быть, дело еще и не дойдет до суда.

– А если дойдет, кто будет защищать твоего отца?

– Квент считает, что нам следует обратиться к Колфаксу – в сущности, это уже решенный вопрос. Он отличный адвокат… То-то раздолье будет газетчикам! Бедный отец! – Хью обвел взглядом сияющий ландшафт. – Представь себе, что его ведут в тюрьму в такой день!

Мысли, казалось, придали Хью сил, и лодка быстрее заскользила вдоль низких отмелей. Несколько раз он оглядывался через плечо, запоминая расположение рукавов и мелких притоков. В этом переплетении воды и суши нетрудно было заблудиться: лодка низко сидела в воде и из нее можно было наблюдать лишь верхушки илистых отмелей, покрытые колтунами слипшейся травы. Но Хью хорошо знал реку как при приливе, так и при отливе, поэтому он спокойно греб вперед.

– Кажется, я вижу баржу, – сказала Цинтия. – Это она?

Хью обернулся через плечо и кивнул.

– Да, это то самое место. Пойдем посмотрим.

Он еще раз сильно налег на весла и причалил к берегу ярдах в пятидесяти от корпуса баржи, а затем погрузил в ил маленький якорь. Хотя прилив уже почти достиг своей высшей точки, между кромкой воды и краем солончаков оставалось еще несколько футов.

Цинтия взглянула на разводы ила, отделявшие лодку от первых чахлых кустиков травы.

– Послушай, Хью, – сказала она. – Если наш мистер «X» привез тело на лодке, то где же его следы? Я не вижу никаких признаков того, что здесь кто-то был.

Хью на мгновение задумался; затем его лицо прояснилось.

– Все в порядке, – сказал он. – На прошлой неделе были высокие приливы.

– Это достаточное объяснение?

– Разумеется. Видишь ли, вода подходила к солончакам на расстояние нескольких дюймов, поэтому, приплыв по высокой воде, «X» вполне мог выскочить из лодки прямо на траву, не оставив следов.

– Ох, – Цинтия, казалось, всей душой стремилась принять его слова на веру. – Боюсь, я не очень хорошо разбираюсь в приливах – я знаю лишь, что вода периодически прибывает и убывает.

– Чепуха! Ты знаешь гораздо больше. Ты знаешь, что уровень прилива меняется с каждым днем – именно поэтому мы видим на берегу несколько линий водорослей. На протяжении недели самая высокая отметка воды смещается ниже и ниже с каждым днем до тех пор, пока прилив не достигнет минимума, как сегодня. Со следующей недели отметка прилива начнет повышаться, пока не достигнет максимума через несколько дней.

– Понимаю… – Цинтия все еще смотрела на отмель. – Но Хью, даже если «X» приплыл сюда по очень высокой воде, он все равно должен был где-нибудь бросить якорь! Я хочу сказать, что он не мог оставить лодку без присмотра, ведь она могла уплыть, верно? А тогда мы бы увидели след от якоря – ведь наш якорь оставил такой след.

– Думаю, он заплыл в одну из боковых проток. На спокойной воде он мог обойтись без якоря. В любом случае нам следует все осмотреть. Ты выйдешь на берег?

– Постараюсь.

Цинтия снова ступила в мутную жижу, пытаясь идти след в след за Хью. Здесь ил был еще более вязким, чем возле пристани: каждый шаг давался с трудом, сапоги издавали жуткие чавкающие звуки. На блестящей темно-коричневой поверхности лопались мириады пузырьков. Цинтия наклонилась, чтобы рассмотреть большое серовато-белое пятно, и выпрямилась с возгласом отвращения, увидев клубок извивающихся морских червей.

Оказавшись на берегу, они без труда нашли место, где лежало тело Хелен Фэрли: полицейские пометили его маленькими колышками. Цинтия всмотрелась в маленький участок земли, по размерам вполне подходивший для могилы, и зябко передернула плечами. Идти по следам настоящего убийцы, решила она, это совсем не то, что сидеть в уютной гостиной и изобретать разные теории. Если они не ошибались в своих предположениях по поводу «X», то здесь разыгралась поистине кошмарная сцена. Сюда, к этому месту, казавшемуся теперь таким мирным и вместе с тем таким зловещим, безжалостный и хладнокровный убийца доставил труп девушки, на горле которой его пальцы оставили черные пятна. Затем он утопил ее, как куль с мукой, и скрылся, переложив позорное обвинение на плечи другого человека. Рассчитанный цинизм этого поступка был ужасен. Впервые с тех пор, как они взялись за расследование, «X» перестал быть просто символом в теоретических выкладках и начал обретать форму, физическую реальность.

Хью был занят более практическими материями. Он осторожно обходил место преступления в поисках любых мелочей, которые могли бы подтвердить его выводы. Но на высохшей, выжженной солнцем поверхности солончака не осталось никаких следов.

– Речной воды здесь не было скорее всего с марта, – сказал он, присев на корточки. – А последний дождь прошел две недели назад… Полагаю, шляпу нашли здесь, – он указал на другой колышек, стоявший возле небольшого ручейка. – Тут вроде бы все ясно.

Они пошли вдоль края солончаков, перепрыгивая через узкие протоки и медленно перебредая через широкие. Нигде не удалось обнаружить ни малейшего следа, оставленного якорем или лодкой. Если «X» действительно был здесь, то он выбрал самое подходящее время и тщательно скрыл свои следы. То же самое относилось и к барже. Трава возле нее была слегка примята, но не более того. Один примятый участок мог быть тем местом, где упал Эдвард. Он находился возле кормы – в том месте, где Эдварда, возможно, сбили с ног, но чтобы заметить его, требовалось напрячь воображение. Одно было очевидно – это место идеально подходило для внезапного нападения. Любой, кто подходил к барже со стороны Стиплфорда, не мог видеть того, что творится с другой стороны. Человек, спрятавшийся в укрытии, без труда мог подстеречь прохожего и нанести внезапный удар.