Алексей Биргер - Ведьмин круг

- Грузите, ребятки, грузите... - Высик задумался о чем-то своем и плохо реагировал на окружающее. - И белье не забудьте. В опись включите, вдобавок ко всем личным вещам Деревянкина... Кто ему самогонку выставил, ты, что ли? - проорал он в ухо хозяйке,

- Нет, милый. Я как его устроила, так больше не видела. Видно, сам сыскал или принес ему кто, если гости были.

- Разберемся. - Высик отвернулся к окну. - Это, что ли, дом нашей прачки?

- Так точно, товарищ начальник.

- Справный домина. Она одна в нем живет?

- Можно выяснить.

- Вот и выясни... Да, самогонку сдайте на анализ. - Вы­сик кивнул на большую бутыль, в которой оставалось грам­мов триста жидкости. - Не подмешано ли чего. И пальчики на бутылке...

Он еще раз осмотрел комнату. Но, видимо, ничего, достой­ного внимания, не узрел, поскольку быстро ушел, оставив все необходимые формальности на подчиненных.

- Берестов вернулся? - спросил он у дежурного.

- Только что. Ждет вас.

Высик заспешил в «кабинет».

- Ну, что накопал? - спросил он после первых приветствий.

- Есть кое-что интересное, - сообщил Берестов. - Они мне солидную справку готовили, сегодня с утра заканчивали. Можно было, конечно, попросить их переслать по служебной почте, по­тому что основное я уже узнал, но я решил дождаться, когда бу­мага будет готова, и самолично привезти. Заночевал у друга.

- Рассказывай... Не у друга, а на вокзале ты ночевал.

- Как вы?..

- Только не стыдись своего служебного рвения. Если бы ты ночевал у друга, тебя уложили бы толком, и ты брюки повесил бы отвисеться. Сам погляди, как они помяты. Как раз так они мнутся, когда ночуешь во всей одежде, на жесткой вокзальной лавке. Хороший ты человек, Берестов, только почему все норо­вишь делать в стиле «кровь из носу»? Полегче надо. Неужели ты никого из наших коллег не мог попросить тебя устроить?

- Постеснялся.

- А ты не стесняйся. Стеснительность до добра не дово­дит... Ну-ну, не переживай, воспринимай мои упреки как по­хвалу. Ты знаешь, как я ценю твою исполнительность. Докла­дывай о главном.

- Так вот, о главном. - Берестов осторожно покачал голо­вой. - Свиридов сел не за убийство Натальи Плюнькиной. По убийству он ходил под подозрением, но выкрутился.

- Пошел в связке с Деревянкиным? Деревянкин на допросе сломался?

- Не совсем. Деревянкину деваться было некуда. Его задер­жали с крупной суммой денег. Около тысячи двухсот рублей. Довоенных.

- Вымогательство?

- Да.

- Вымогали у Зинаиды Ниловой, заведующей сельпо?

- Точно! Откуда вы заранее все знаете?

- Эх, если бы я знал все... Пострадавшая сама пожалова­лась?

- Сама. Деревянкина взяли в тот момент, когда он передавал деньги Свиридову. Деньги возвращены в кассу.

- До ревизии было далеко?

- Ревизия уже шла. Поэтому Нилова и решилась сознаться. До этого, как рассказала, она несколько раз беспрекословно выплачивала деньги вымогателям, потому что те угрожали ее убить. Отсюда, объяснила она, и возникла недостача.

- Гм... Объяснение не ахти... Ну ладно. Какие-нибудь еще знакомые имена возникли?

- Да! - торжествующе сообщил Берестов. - Возникла Ма­рия Плюнькина! И при очень интересных обстоятельствах. Один из людей, входивших в состав ревизионной комиссии, некий Акулов...

- Колхозный счетовод?

- Да. Включен был в комиссию на общественных начала как человек, разбирающийся в финансовых документах...

- Он умер до или после ареста Свиридова?

- До. И свидетельницей его смерти была, кроме его жены, Мария Плюнькина.

- Так он с Плюнькиной в баньке находился?

- Трудно сказать. И Акулова, и Плюнькина утверждали, что были в доме. Потом Акулова забеспокоилась, что мужа долго нет пошла проверить. Увидела его уже мертвым, в испуге позвала Плюнькину. Естественность смерти ни у кого сомнений не вызва­ла. Потом уже следствие попробовало чуть-чуть покопать в этом направлении, но безрезультатно. Получалось, что если кому и вы­годна смерть Акулова, то Ниловой: он не глядя подмахнул ряд до­кументов, где через подтасовку цифр скрывалась ее недостача - видимо, будучи с ней в интимных отношениях... Возникал вари­ант, что жена могла из ревности убить его каким-то хитрым спосо­бом, но этот вариант тоже отпал. В общем, путаная история.

- А с Ниловой, как с пострадавшей стороны, как бы и взят­ки были гладки?

- Да. Здесь все изложено подробней. - Берестов кивнул на бумаги, лежащие на столе Высика. - Ну, и последующая судьба Свиридова и Деревянкина прослежена. Ничего подозрительно­го. Фронт, ранения, демобилизация...

- Сколько они получили?

- По пять лет. Отсидели по три, когда война началась. Соб­ственно, к ним уже близилась регулярная амнистия, а тут все­общая вербовка в штрафбат...

- В общих чертах ясно. Буду изучать документы. Теперь слу­шай меня. Деревянкин убит, сегодня ночью. И тут вот какие интересные обстоятельства... - Высик рассказал Берестову о смерти Деревянкина.

- Да, это занятно. - Берестов покачал головой, сопоставляя факты. - Казенная простыня, к тому же из того учреждения, бухгалтера которого вчера убили...

- Это тоже к делу, - сказал Высик. - Но главное не в этом. Главное в том, что эта простыня была несвежей.

Берестов вопрошающе взглянул на Высика.

- Сам посуди, - продолжил Высик. - У этих деревенских ста­рух на уровне безусловного рефлекса проходит, что постояльцу надо стелить чистое белье. Первое правило уважения к гостю, ус­тоявшееся веками. И вдруг это непрекословное правило наруше­но. Да, ему могли выделить комплект казенного белья, если своего под рукой не было. Но несвежее белье ему могли выделить только в одном случае, - Высик в упор поглядел на Берестова и прогово­рил медленно и раздельно: - если старуха заранее знала, что Дере­вянкин будет убит, и решила, что не имеет смысла проделывать работу два раза: стирать заново чистое белье, которое через два- три часа вновь окажется испоганенным во время убийства. Про­кололась бабушка со своим излишним здравомыслием, ясно тебе?

- Угу. - Берестов понял. - И что нам теперь делать с этой бабушкой?

- Мне сейчас надо отъехать в райцентр. А ты возьмись за нее. Я ее сюда доставил со всем почетом, как важную свидетельницу, которую надо охранять, чтобы с ней, не дай Бог, ничего не случи­лось. А ты ничего этого не знаешь. Сидит задержанная старуха - и сидит. Возьми ее в оборот, пошуми на нее, если надо. Проведи обыск у нее в доме. Потом, когда я вернусь, я малость ее прилас­каю. Если устоит перед твоими допросами, то, может, еще в чем проколется, когда начнет плакаться мне на дурное обращение.

- Понял. Известная раскладка. Злой-добрый, попеременно.

- Именно. Знаешь, как в старину неподъемный камень с дороги убирали? Поливали попеременно то ледяной водой, то кипятком, пока он не треснет. Вот давай и устроим такое наше­му камешку. Думаю, долго старуха не продержится.