Валерий Пушной - Битые короли

Борзой сел в авто Латенина, оглянулся на заднее сиденье. Артур, завалившись набок, спал сладким сном.

— Половина, говоришь, есть? — сказал бандит. — Так это как раз моя половина, лапотник.

Палия подождала, когда машина Латенина исчезла в транспортном потоке, завела мотор и надавила на педаль газа.

У нее было хорошее настроение. У нее было очень хорошее настроение.

Артур проснулся на грязной, видавшей виды кровати с замусоленным матрацем и облезлыми спинками. В каком-то грязном, воняющем мочой и гнилью помещении с разной трухлявой рухлядью. Под грязным, обросшим паутиной потолком горела слепая запыленная лампочка, болтавшаяся на кривом проводе.

Из дальнего угла отчетливо послышалось шуршание бумаги. Латенин, плохо соображая, что происходит, присмотрелся и увидал крупную крысу. Толстую, неповоротливую, ленивую. Та преспокойно копалась в тряпье и бумаге и равнодушно поглядывала на Артура.

Его голова гудела, как барабан, как будто с глубокого перепоя, словно он выпил целое ведро дурманного самогона.

Натужился, вспоминая последние события. Мозг с большим трудом включался в работу. Он словно весь распух и распался на молекулы и атомы, и было непросто снова собрать его воедино, восстановить все извилины и уместить под черепной коробкой.

А крыса продолжала ворочаться в углу, и шум от нее не уменьшался. Артур опять посмотрел на нее — и обнаружил, что там она не одна, а их две. Вторая такая же неповоротливая и ленивая, как первая. Запустить бы чем-нибудь. Совсем обнаглели, даже нос не поворачивают в его сторону. Как будто его тут нет. Видно, давно их никто не беспокоил здесь, привыкли чувствовать себя хозяйками.

Артур поводил глазами по полу, ища то, что можно взять в руку и запулить. У противоположной стены что-то валялось, но не хотелось вставать и топать к стене. Тело дрожало, и хмель мутил сознание.

Но все-таки в голове постепенно стала восстанавливаться картина недавних событий. Вспомнил, как сидели в кафе, как выпивали, как выходил на улицу вместе с Фаиной, а потом… А потом в памяти провал, точно отрезало, ничего не возникало, ничего.

Вновь раздалось шуршание крыс, они уже раздражали. Он хотел шикнуть на них, но не получилось, только тут сообразил, что рот его заклеен скотчем. Потянул руки, чтобы сорвать ленту, но руки оказались где-то за спиной, и он никак не мог вытащить их оттуда. Наконец понял, что руки схвачены наручниками.

Это неожиданное открытие поразило больше всего, больше крыс, какие ворочались в хламе, больше заклеенного рта.

Артур пошевелил ногами, те подчинились его сознанию, оказались несвязанными. Латенин опустил их с кровати и сел.

Крысы в углу прислушались к шуму, который произвел человек, и снова стали продолжать свою работу.

Он напружинился, поднялся на ноги, зашатался из стороны в сторону. Именно в эту секунду Артур вспомнил, что выпил совсем немного, и подумал, что в коньяк, видно, что-то подмешали. Кажется, стал понимать, как все произошло и зачем его сюда привезли.

Что-то попалось под ноги, он в неистовстве отбросил это ногой, и крысы мгновенно скрылись среди хлама.

Увидел дверь и, пошатываясь, направился к ней. Сначала надавил плечом, но она не подалась, ударил сильнее, а потом ударил ногой. Стучал недолго — дверь открылась, и в проеме вырос хмурый долговязый парень с лицом в оспинах после ветрянки или кори, с серьгой в ухе, в грязных джинсах и мятой футболке. Голова выбрита наголо. Глаза недобрые и смотрят поверх Латенина.

— Тебе чего? — прожевал нехотя.

Артур замычал, потому что не мог заклеенным ртом произнести ни одного слова.

— Больше не стучи, — лениво и безразлично посмотрел парень, — а то по зубам получишь.

И снова закрыл дверь.

Артур стоял как оплеванный. Некоторое время тупо приходил в себя и опять подошел к двери, ударил в нее ногами. Дверь снова открылась, и в ней опять появилось то же самое корявое недоброе лицо.

— Я же предупреждал тебя, — сказал парень и лениво ударил Артура в зубы.

Латенин едва устоял на ногах, но этот удар окончательно отрезвил его. Прошло продолжительное время. Он все это время ходил по помещению, натыкаясь на мусор и хлам, в сердцах пинал все, что попадалось под ноги, распугал крыс, которые больше не показывались на глаза.

До его сознания медленно дошло, что попасть в эти обстоятельства он мог только благодаря Фаине. И он стал ждать, когда появится она.

Но когда вновь отворилась дверь, вместо Фаины увидел две мужские фигуры. Первым лениво вошел парень с корявым лицом и бритой головой, вторым — Шутов. Одет тот был в другую одежду: в мешковатые штаны, рубаху навыпуск. Лоск, какой присутствовал в кафе, был стерт, как макияж.

— Ну что, лапотник, очухался? — спросил он. — А ты кого ждал, баран рыжий? Голова у тебя большая, да глупая. Денег пришел просить, лох, а не подумал, что самому раскошелиться придется.

Латенин замычал, требуя снять наручники и скотч с лица. Борзой понял его, сказал:

— Потерпишь, лапотник, сначала меня послушай.

Ленивый парень подошел к Артуру сбоку и насильно посадил на кровать. Борзой встал против. Латенин почувствовал отвращение к нему, сожалея, что оно не вспыхнуло в полную силу в кафе. Давало знать о себе чувством беспокойства, но он не понял, что оно означало. И теперь вот пожинал плоды.

— У тебя есть деньги, которые нужны мне, — продолжал Борзой. — И если ты будешь разумным, то выйдешь отсюда живым и здоровым, а если станешь под дурачка косить, зарою в землю. Я тебе не оставляю никакого выбора. Да он тебе и не нужен.

Артур замычал в ответ, пытаясь вскочить с места, но ленивый парень осадил, надавливая на плечо.

— Ну вот, а теперь я готов послушать тебя, — сказал Борзой.

Ленивый парень резко сорвал с губ Латенина скотч. Артур поморщился от боли, раскрыл рот и жадно втянул в себя воздух. Борзой ждал.

— Ты рассчитываешь на выкуп? — наконец спросил Латенин.

— Ты правильно соображаешь, лапотник, — набычился Борзой, резкие черты лица стали более угловатыми.

— Ты кто? — Артур смотрел снизу вверх. — А где Фаина?

— Ты начинаешь косить под дурачка. — Борзой изменился в лице и посмотрел враждебно, такой взгляд ничего хорошего не сулил. — Этот номер у тебя не пройдет. Я умею выбивать не только деньги, но и душу.

— Но у меня нет денег, — попытался противиться Латенин. — Я просил их у тебя.

— Нет денег, нет и жизни, — сказал Борзой. — Здесь крыс полно, им жрать нечего, отдам им твой труп. Ты представь, какой пир они устроят. Но прежде я дам тебе время подумать.

Артур сник и опять попытался подняться. Ленивый парень глянул на Борзого, взглядом спрашивая, разрешить ли Латенину встать на ноги, и, поймав разрешение, снял с плеча Артура свою ладонь.